Пьер Корнель - Театр французского классицизма

Пожалуй, ля Монтань все объяснит скорее.
Когда, прибыв в Китай, сошел я с корабля,
Ты помнишь, ля Монтань, две дочки короля
В меня влюбились и друг к другу ревновали?
Об этом при дворе немало толковали.

Но вы отвергли их, и умерли они.
Об этом я узнал в Египте, где в те дни
Стоял великий стон, и залит был слезами
Каир, что трепетал от страха перед вами.
Убили десять великанов вы тогда,
Сожгли пятьсот домов, врываясь в города,
Пятнадцать замков превратили вдруг в руины
И, на Дамаск напав, сумели в миг единый
Разбить там армию в сто тысяч человек.

Ты помнишь все места и каждый мой набег.
А я их позабыл.

Я просто в изумленье:
Какие подвиги вы предали забвенью!

Но стольких королей разбил я в пух и прах,
Что помнить не могу о всяких пустяках.

К вам, сударь, прибыл…

Кто?

Гонец со свитой целой.

А кем он послан к нам?

Исландской королевой.

Нигде покоя нет. О небо, видишь ты,
К чему меня привел избыток красоты?
Избавь от королев, и буду я спокоен.

Все это из-за вас: влюблен великий воин.

Он убедил меня.

О, это перст судьбы!

Напрасно будет расточать она мольбы:
Пусть не надеется и пусть себя не мучит,
Свой смертный приговор в письме она получит.
Пойду ей напишу. Вернусь к вам через час.
С моим наперсником я оставляю вас;
Поговорите с ним, и убедитесь сами,
Над кем одержана была победа вами.

Но чем скорее вы вернетесь, тем верней
Докажете любовь возлюбленной своей.

Судите же теперь, каков наш храбрый воин:
Весь разговор с пажом нарочно был подстроен,
Паж должен объявлять чуть ли не каждый час,
Что прибыл к нам гонец, что ждет посланник нас.

Безумец наш в игре не соблюдает правил,
Но он ушел и нас наедине оставил.

Подобные слова внушают смелость мне:
О многом вам сказать хочу наедине.

И что вы скажете?

Скажу, что Изабелла
Моими мыслями и сердцем завладела,
Что жизнь мою отдать…

Все это знаю я
И верю вам. К чему вам повторяться зря?
Не я ли только что от царства отказалась,
Гоню поклонников и вам в любви призналась?
Когда любовь слаба и страсть не родилась,
То завереньями хотят упрочить связь;
У нас совсем не то, нам пылких клятв не надо,
И потому слова мы ценим меньше взгляда.

О, кто поверил бы, что мой несчастный рок,
Преследуя меня, любви моей помог!
Я изгнан из дому, с отцом суровым в ссоре,
Без денег, без друзей, один в нужде и горе,
Обязан потакать капризам чудака,
И, несмотря на то, что жизнь моя горька,
Ничто в моей судьбе, с которой нет мне сладу,
Не отвратило вас, не вызвало досаду;
И хоть соперник мой и знатен и богат,
С презреньем на него бросаете вы взгляд.

Так выбор нам велит. Когда любовь не ложна,
Того, кто ей не мил, любить нам невозможно,
Все домогательства тогда обречены.
А та, что смотрит на богатство и чины,
Не любит никого и называть не вправе
Высоким именем корысть или тщеславье.
Я знаю, думает иначе мой отец,
И будет он мешать союзу двух сердец.
Но велика любовь, что мною овладела,
И принуждению иметь с ней трудно дело.
Есть у отца права, есть чувства у меня,
Свой выбор сделал он, но сделала и я.

Как мало заслужил я слушать эти речи!

Сюда идет Адраст, я не хочу с ним встречи.

Везет вам! А во мне от горя все дрожит:
Моя возлюбленная от меня бежит;
Как ни приятно ваше общество ей было,
Увидела меня и скрыться поспешила.

Не видела она, как приближались вы.
Покорный ваш слуга наскучил ей, увы!

Вы ей наскучили? О, это очень мило!
При вашем-то уме чтоб скуку наводила
Беседа с вами? Чушь! О чем же рассказать
Вы ей изволили?

Не трудно угадать:
О том, как войны вел, выигрывал сраженья
И покорял сердца в своем воображенье
Хозяин мой.

Смешно тут было б ревновать.
Но если прихоти безумца выполнять
Придется вам еще, то я прошу по чести:
О выходках его в другом толкуйте месте.

Чем может повредить такой соперник вам?
Убийством и войной пленить пытаясь дам,
Он душит, режет, бьет не дрогнувшей рукою.

Не так уж вы просты, чтоб быть его слугою,
И не без умысла пошли служить к нему,
А почему пошли, никак я не пойму.
Но с той поры, как здесь вы стали появляться,
Меня день ото дня всё больше сторонятся
И видеть не хотят. Мне кажется подчас,
Что планы дерзкие таите вы от нас:
Какой-то ловкий ход задуман, видно, вами.
Но пусть ваш фанфарон другой расскажет даме
О подвигах своих. Или, еще верней,
Пусть посылает он слугу другого к ней.
Нет! С волею отца она должна считаться!
А он избрал меня, и тут уж колебаться
Мне не приходится — все средства хороши.
Вы не хотите погубить своей души?
Тогда должны скорей уехать вы отсюда.
Послушайтесь меня, иначе будет худо.

Вы думаете, я могу вам повредить?

Все! Кончен разговор. О чем нам говорить?
Должны убраться вы!

Но в вашем положенье
Вас не роняет ли такое раздраженье?
Хотя не знатен я, но в этом сердце есть,
По милости небес, и мужество и честь:
Коль должен я кому, поверьте, рассчитаюсь…

Вы угрожаете?

Нет-нет! Я удаляюсь.
Не много чести вам вступать со мною в спор.
Да и не место здесь вести нам разговор.

О, этот дерзкий хлыщ еще и недоволен.

Вы просто вне себя, у вас рассудок болен.