Иоганн Гете - Фауст
141
Плутус — Плутон (греко-римская мифология), повелитель подземного мира (Аида). В свите Плутона, наряду о персонажами античной мифологии: фавнами, сатирами, нимфами, наядами, ореадами, нереидами и Паном (божество природы) выступают также и персонажи германского мифа — гномы: металлурги, кузнецы и хранители металлов и драгоценностей. Плутон в настоящей феерии выступает не столько как повелитель Аида, сколько в качестве бога драгоценных ископаемых.
142
Все в робости замрет кругом, // Едва забудется он сном. — Согласно греческой мифологии во время полуденного сна Пана спит и вся природа.
143
Где на море всего сильней волненье… — Фантастическое повествование Мефистофеля о подводном царстве основано на оптических наблюдениях Гете, изложенных в «Учении о цвете», часть дидактическая, § 78.
144
Взметет Фетида раковинок пласт // И новому Пелею руку даст… — Фетида — морская нимфа; Пелей — супруг Фетиды и отец Ахилла.
145
То — Матери. — Миф о Матерях в основном — вымысел Гете, на который его натолкнуло одно место из «Жизнеописаний» Плутарха. (см. Эккерман, Запись от 10 января 1830 г.). В главе 20 «Жизнеописания Марцелла» читаем: «Энгиум — небольшой, но старинный город Сицилии, известный благодаря богиням, именуемым Матерями, храм которым там воздвигнут».
146
Сцена заклинания духов заимствована из народной книги о докторе Фаусте, где Фауст вызывает перед императором дух Александра Великого и его жены, а затем, в компании студентов, и дух прекрасной Елены. Заклинание духов встречается и в других, позднейших обработках легенды о Фаусте.
147
Но мы подобное подобным лечим, // Стопу — стопой… — Гете иронизирует здесь над известным положением гомеопатического врачевания: «Похожее врачуется похожим».
148
Не царский сын, а пастушок топорный… — Парис, по греческому мифу, пас отцовские стада, когда к нему пришли три богини: Гера, Афродита и Афина с просьбой избрать из них красивейшую.
149
Стройна, крупна. А голова — мала. — В этом критическом замечании «пожилой дамы» касательно сложения вызванного Фаустом образа Елены повторяется мнение римского ученого Плиния Старшего (23–79) о работах античного скульптора Лисиппа.
150
Она — луна, а он — Эндимион. — Прекрасный юноша-охотник Эндимион был любимцем Дианы, богини охоты, и Луны (греко‑римская мифология).
151
Я понял наконец. Названье сцены, // Как видно, «Похищение Елены». — «Похищение Елены» — название слабой пьесы александрийского поэта Калифоса (V в.).
152
Ремарка: Духи обращаются в пар. — от прикосновения Фауста, позабывшего, что перед ним не живые Парис и Елена, а сотворенные Матерями прообразы, по подобию которых были в свое время созданы реальные Елена и Парис.
153
Этот акт Гете написал в 1827–1830 годах. План второй части «Фауста» от 1816 года не содержит никаких намеков на затронутые в нем мотивы.
154
Фамулус (лат.) — ученый служитель при профессоре или лаборатории.
155
Бакалавр — младшая академическая степень; бакалавр второй части «Фауста» — не кто иной, как тот самый студент, которого Мефистофель дурачит в первой части «Фауста»; он наделен чертами самоуверенной академической молодежи, столь несимпатичной Гете-старику.
156
Одного из бородатых… — «Бородатыми» на студенческом жаргоне назывались профессора, главным образом философы.
157
Все опыт, опыт! Опыт это вздор. — Гете имеет здесь в виду философию Фихте в Шеллинга, отрицавших пользу опыта и веривших в интуитивность мышления.
158
Чуть человеку стукнет тридцать лет, // Он, как мертвец, уже созрел для гроба… — парафраза изречения философа-просветителя Гельвеция (1715–1771), утверждавшего, что лишь до 30–35 лет в человеке под влиянием внешнего мира пробуждаются все те мысли, на которые он способен.
159
Гомункул — человекоподобное существо, искусственно созданное в лаборатории алхимика. Слово это буквально означает «человечек» (homunculus — уменьшительное от homo человек). Возможность создания такого существа утверждалась алхимиками в ряде трактатов, из коих Гете были хорошо известны труды натурфилософа и врача Теофраста Парацельса (1493–1541), адепта «магического естествознания».
Образ Гомункула — один из наиболее туманных и трудно поддающихся истолкованию образов второй части «Фауста». Правда, в беседе с Эккерманом от 16 декабря 1829 года Гете говорит о Гомункуле: «Вы заметите, что Мефистофель оказывается в невыгодном положении по сравнению с Гомункулом, который не уступает ему в ясности взглядов, но далеко превосходит его в стремлении к красоте и плодотворной деятельности». Однако это замечание не касается существа измышленного поэтом аллегорического образа. Попытка истолковать этот образ дана во вступительной статье.
Что Гете, создавая своего Гомункула, имел в виду также и абстрактность, нежизненность укоренившейся тогда в немецком обществе идеалистической философии Фихте и Шеллинга, не подлежит сомнению. Вполне вероятно, что Гете помнил также и об учении натурфилософа профессора И. Вагнера, утверждавшего возможность создавать искусственным способом органические существа. Роль Гомункула — по мысли Гете — должна исполняться чревовещателем.
160
В конце концов приходится считаться // С последствиями собственных затей. — В этих словах Мефистофель подчеркивает свою причастность к созданию Гомункула (так комментируется это место и самим Гете).
161
Мифология, представленная в «Классической Вальпургиевой ночи», заимствована Гете из фундаментального труда по мифологии Беньямина Гедерихса, долгие годы бывшего его настольной книгой, а также из весьма обстоятельных «Мифологических писем» поэта Иоганна Генриха Фосса. Несмотря на античные мотивы, эта сцена написана обычными для «Фауста» размерами, за исключением вступительного монолога Эрихто, выдержанного в античных триметрах — стихотворном размере, широко применявшемся в античной драме. Персонажами сцены являются низшие стихийные духи греческой мифологии. Эти духи символизируют темные стихийные силы, породившие тот гармонический мир, вершиной которого является совершенный образ Елены. Стихийные силы эти показаны здесь в трех фазах своего развития на пути к совершенствованию. Низшую из них представляют чудовищные порождения природы, ее первые, мощные, но грубые создания — колоссальные муравьи, грифы, сфинксы, сирены. Вторая, более высокая фаза раскрывается в образах полубогов, нимф, кентавров и т. д. В третьей фазе уже соприсутствует человек и человеческая мысль, пытающаяся проникнуть в историю становления мира (философы Фалес и Анаксагор). Путь к совершенной красоте, к искомой форме пролегает через этот еще не совершенный мир темных сил и творческих порывов. Вот почему не выведены в нем «старшие боги»; вот почему их функции переданы низшим представителям тех сил, наивысшим воплощением которых, согласно греческой мифологии, являются «старшие боги» (так, Сейсмос заступает здесь место Плутона, Галатея и Эрос — Афродиты, Перей — Посейдона и т. д.). Только побывав в этом преддверии совершенной античной красоты, Фауст удостоивается встречи с Еленой. С появлением Елены вступает в силу привычный мир эллинских мифологических представлений, знакомых нам по Гомеру и афинским трагикам.
162
Эрихто — фессалийская колдунья, предсказавшая римскому полководцу Помпею гибельный исход его борьбы с первым римским императором Юлием Цезарем.
163
Грифы — фантастические чудовища, с головой и крыльями орла и львиными туловищами; грифы охраняли сокровища. Диалог Мефистофеля с грифами построен на игре аллитераций, отчасти переданной переводчиком.
164
Муравьи — Образ муравьев заимствован Гете у древнегреческого историка и географа Геродота, который говорит о муравьях, собирающих золотую пыль.
165
