Елена Головина - Антология современной французской драматургии. Том II
Звенит звонок.
Появляется Шарль в белом халате. Обращается с вопросом к Кларе, которая сняла фартук и спешно причесывается.
ШАРЛЬ. Думаешь, это они?
КЛАРА. А кто еще, по-твоему? Не пациент же.
ШАРЛЬ. Пациент, по крайней мере, открыв рот, молчит. А этот даже с полным ртом продолжает говорить.
КЛАРА. Это твой кузен, а не мой.
Снова звенит звонок.
Иду, иду! Сними халат.
ШАРЛЬ. А вдруг это пациент?
КЛАРА. Шарль!
Он идет в кабинет снимать халат. Тем временем Клара вводит нарядно одетых гостей — Макса и Морисетту.
МАКС(слегка наигранно). А как насчет поцеловаться, Кларочка?
КЛАРА. Можно и поцеловаться, Макс.
МАКС. Видимся раз в сто лет, но сердцем всегда рядом, верно? А где хозяин? Опять копается в чужих зубах?
КЛАРА. Переодевается.
МАКС. Дела идут? Гнилых зубов хватает?
КЛАРА. Кариес есть всегда, денег у людей не хватает.
МАКС. Так, так, чудненько. Вот раздобыл для нас бутылочку кошерного бордо.
Морисетта и Клара целуются. Морисетта протягивает Кларе букетик.
КЛАРА. Морисетта, право же, не стоило…
Входит Шарль.
МАКС. Шарль, старик…
Идут друг другу навстречу и обнимаются. Шарль формально, едва касаясь, целует Морисетту. Макс протягивает Шарлю бутылку.
Решай сам, но лучше открыть заранее, чтобы вино подышало.
КЛАРА. Это кошерное вино.
ШАРЛЬ. Тогда оно должно дышать даже через пробку.
МАКС(обращаясь к Кларе). Сегодня такой вечер, нельзя же было без этого, верно?
Клара кивает в знак согласия.
МОРИСЕТТА(Кларе). Ты будешь смеяться, но я уже собиралась приглашать вас к нам. Мы хотели закатить грандиозный вечер, с детьми… В общем, я подумала, что было бы лучше это сделать в…
МАКС(приходя ей на помощь).…в узком кругу, да-да, именно так. Меня это очень, очень тронуло, что вы решили пригласить нас к себе именно в такой день.
ШАРЛЬ. …Ты хочешь сказать в среду, когда у детей нет школы?
МАКС. Ха-ха-ха, при чем здесь среда!
МОРИСЕТТА. В пасхальный вечер!
КЛАРА. Ах, ну да! Ну да, да, да…
МАКС. Мы подумали: раз они приглашают нас к себе на седер, значит, надо идти, невозможно же отказаться, верно? Отменили детей…
КЛАРА. Вы питаетесь кошерной пищей?
МОРИСЕТТА. Не каждый день, но по праздникам…
ШАРЛЬ. Вы верующие?
МАКС. Мы, верующие? Нет.
МОРИСЕТТА. Не то чтобы да, но мы уважаем традиции, особенно ради детей и внуков.
МАКС. А иначе все исчезнет и получится, что Гитлер победит.
ШАРЛЬ. В моей семье он уже победил.
Пауза.
КЛАРА. Хотите что-нибудь выпить?
МАКС. Нет, нет, сначала почитаем «киддуш».
ШАРЛЬ. Я пошел мыть руки. (Выходит.)
Макс достает кипу и надевает ее на голову.
КЛАРА(очень сконфуженно). У нас ничего нет для…
МАКС. Я все предусмотрел, даже горькие травы.
КЛАРА. Мы не знали… Мы уже совершенно не знаем, что когда происходит… даты, праздники и прочее… Макс, лучше не надо сейчас ничего делать, лучше не надо. Ты извини меня, Морисетта, но… Садитесь, закуски на столе, он сейчас вернется. Ой, у меня даже нет мацы.
Садятся в молчании.
Шарль возвращается. Макс быстро снимает с головы кипу и убирает горькие травы.
Молчание.
Шарль берет бутылку и снова выходит. Остальные остаются сидеть.
Шарль возвращается и с шумом ставит откупоренную бутылку на стол. Затем тоже садится и, разворачивая салфетку, тихо спрашивает у Клары.
ШАРЛЬ. Закончили?
КЛАРА. Что, прости?
ШАРЛЬ. Эту их…
Клара кивает утвердительно.
Макс и Морисетта переглядываются.
КЛАРА(решительно). Ну вот, в общем, приятного аппетита! Можно, я вам положу или вы сами? (С сожалением.) Это не совсем кошерное… Если вы не едите окорок…
ШАРЛЬ(перебивая ее). Брось, я мастер это улаживать. «Окорок свиной, отныне нарекаю тебя окороком гусиным». Вот и все дела, можете спокойно есть.
МОРИСЕТТА(сконфуженно смеясь). Да с чего вы взяли, что мы едим кошерное? Только по праздникам, да и то!
МАКС. Да и то очень, очень редко. Да, да, да.
Все накладывают себе еду.
(Стараясь разрядить обстановку.) Угадай, кто умер?
ШАРЛЬ. Недавно или некоторое время тому назад?
МАКС. Недавно.
ШАРЛЬ. «Монд» ни про кого из знакомых не сообщал.
КЛАРА. Блумберг?
МАКС. Нет-нет, Блумберг просто очень серьезно болен.
КЛАРА. Вот я и подумала, что…
МАКС. Нет-нет, он совсем плох, но пока еще держится. Сдаетесь? Таненбаум!
ШАРЛЬ. Президент?
МАКС. Президент.
ШАРЛЬ. Роже?
МАКС. Он самый, Роже.
МОРИСЕТТА. Ты про какого Роже говоришь? Он президент чего?
МАКС. Про Роже Таненбаума, президента «Братского будущего».
МОРИСЕТТА. Ты мне не говорил.
МАКС. А ты что, его знала?
МОРИСЕТТА. Кого? Таненбаума? Нет.
МАКС. А вот мы с Шарлем знали Таненбаума очень хорошо. Он был нас немного постарше, верно?
ШАРЛЬ. Немного.
МАКС. Поколение между нами и нашими родителями.
Пауза.
Чего только он не пережил! И всегда из всех передряг выходил целым и невредимым. А тут бац, и готово, не прошло и двух недель.
КЛАРА. Его плохо лечили?
МАКС. Как бы не так. Он был знаком со светилами медицины.
ШАРЛЬ. Вот именно.
МАКС. Нет-нет, просто пришло его время, вот и все. А если пришло твое время…
Все молча едят.
(Обращаясь к Шарлю.) Ну, как там?
ШАРЛЬ. Что «как»?
МАКС. Как обстоят дела?
Пауза.
КЛАРА. Все в том же положении.
Короткая пауза.
МАКС(откидываясь на стуле). Шарль, я не вправе тебе что-либо советовать, ты взрослый человек, дипломированный специалист и прочее, но ты должен нанять адвоката.
КЛАРА(в ужасе). Адвоката?
МАКС. Надо нанять адвоката.
ШАРЛЬ. Ну конечно, я буду судиться с собственной дочерью!
МАКС. Кто говорит о том, чтобы судиться с дочерью? Ты подаешь в суд на настоятельницу и на монастырь в связи с тем, что тебе не возвращают твоего ребенка.
ШАРЛЬ. Ей девятнадцать лет, скоро двадцать.
МАКС. Она несовершеннолетняя.
Пауза.
Найми адвоката, и они сразу сдрейфят, я тебя уверяю.
Пауза.
Если не хочешь иметь дело с адвокатом, сходи по крайней мере к Каплану. Дядя Морисетты, Оскар Брейнер, до войны играл с ним по четвергам в карты.
КЛАРА. Каплан? Тот, который раввин?
МАКС. Главный раввин. Ты видел, какая поднялась шумиха после того, как он занялся детьми супругов Финали?
МОРИСЕТТА. Он напрямую общается с архиепископом.
МАКС. И может дойти еще выше, намного выше! И без посредников. Просто снимает трубку и…
Пауза. Шарль старательно жует.
КЛАРА. Чем мы рискуем, Шарль?
