Дитер Форте - Мартин Лютер и Томас Мюнцер, или Начала бухгалтерии
ВИЛЛИНГЕР
Наши эксперты обследовали вашу инсбрукскую руду. Она никуда не годится. Отходы.
ФУГГЕР
И, кроме того, на восемьдесят тысяч партию прекрасного полотна, тоже из Инсбрука.
ВИЛЛИНГЕР
Спасибо. Эту партию мы тоже знаем. Это не полотно. Это тряпье. Вы что же, хотите подсунуть императору тряпье и шлак?
ФУГГЕР
Ео величество может отказаться.
МАКСИМИЛИАН
Где мне подписать?
Шварц подает ему вексель. Максимилиан собирается подписать.
ВИЛЛИНГЕР
Разрешите? (Берет вексель.) Ваше величество дает расписку на триста пятьдесят тысяч. Это на пятьдесят тысяч больше, чем вы получаете. Сто восемьдесят тысяч вы отдаете за бросовый товар. Таким образом, ваше величество платит двести тридцать тысяч, чтобы получить триста тысяч, которые к тому же подлежат пересчету на поставки руды.
МАКСИМИЛИАН
Ну вот, а я думал, что это хорошая сделка.
Виллингер откладывает весель и выходит.
(Подписывает.) Я думаю, мне и вправду лучше поскорей умереть.
Помост слеваКаэтан сидит в кресле. Лютер, Файлич и несколько советников поднимаются на помост.
КАЭТАН
Кто из вас Лютер?
ЛЮТЕР
Я, ваше высокопреподобие.
КАЭТАН
А прочие господа?
ЛЮТЕР
Мои советники.
КАЭТАН
Попрошу господ советников на некоторое время удалиться в соседнюю залу.
Советники медлят.
Я не людоед.
Файлич шепчет что-то на ухо Лютеру. Лютер кивает. Файлич и советники сходят с помоста. Лютер бросается на землю.
Встань, сын мой.
Лютер выпрямляется, но остается на коленях.
Но, сын мой, что означает это представление? Встань, пожалуйста.
ЛЮТЕР
Простите, преподобный отец. Так мне было приказано.
КАЭТАН
Лучше бы ты явился вовремя.
ЛЮТЕР
Простите, преподобный отец, я должен был подчиняться приказаниям советников курфюрста. Они настаивали на предоставлении императорской охранной грамоты.
КАЭТАН
Это улажено с твоим курфюрстом. Разве тебя не информировали?
ЛЮТЕР
Меня информировали, преподобный отец, и, тем не менее, я должен был строго следовать приказаниям…
КАЭТАН
…советников курфюрста. Да. Твой курфюрст очень озабочен твоей судьбой.
ЛЮТЕР
Не понимаю, преподобный отец.
КАЭТАН
Так вот, послушай, сын мой. Мы оба в достаточно неприятном положении, и прежде, чем начнем беседовать официально, давай побеседуем разумно. Ты обнаружил неоторые неправильности в деле с индульгенциями…
ЛЮТЕР
Простите, преподобный отец, что я вас перебиваю. Это не так.
КАЭТАН
Что?
ЛЮТЕР
Ко мне приходили знакомые, они возмущались тем, как происходит продажа индульгенций. Я пытался избегать бесед на эту тему, но они высказывались в таком духе, что это даже угрожало авторитету папы.
КАЭТАН
Ужасно.
ЛЮТЕР
Что мне оставалось делать? Я отнюдь не собирался выступать против торговцев индульгенциями. Больше того, я всем сердцем желал, чтобы их проповеди казались каждому истинной правдой. Но мои собеседники выдвигали такие убедительные возражения и были так настойчивы, что, в конце концов, приперли меня к стене.
КАЭТАН
Однако, тезисы против индульгенций писал ты?
ЛЮТЕР
Я хотел только дискуссии. Мне это казалось лучшим выходом из положения, ибо я не хотел ни с кем соглашаться и никому противоречить. Я совсем не имел в виду доставлять папе какие-либо неприятности.
КАЭТАН
Ты — может быть.
ЛЮТЕР
Не понимаю, преподобный отец.
КАЭТАН
Похоже, что здесь принято не понимать.
ЛЮТЕР
Я и этого не понял, преподобный отец.
КАЭТАН
Так слушай же, сын мой. Ты придаешь этому слишком большое значение. Я допускаю, что проповеди были ложными, многое было неправильным, но что с того. Главное, чтобы в кассу поступали деньги.
ЛЮТЕР
А души верующих?
КАЭТАН
Сейчас мы говорим о деньгах. Индульгенции — это налог, побор, и больше ничего. Даже твой христианнейший курфюрст в свое время просто удержал доходы от продажи индульгенции за участие в войне против турок и основал на них твой университет.
ЛЮТЕР
Потому что вы с турками не воюете.
КАЭТАН
Вы хотите поставить папе в упрек, что он не ведет войны?
ЛЮТЕР
А что скажет папа, если султан войдет в Рим?
КАЭТАН
Папа — человек воспитанный, он скажет ему «здравствуй».
ЛЮТЕР
Вы издеваетесь надо мной.
КАЭТАН
Любезный сын мой, ты и это принимаешь слишком всерьез. Вы, немцы, ужасный народ. Послушай, турки очень милые люди. Султан — благородный человек. Мы с ним прекрасно понимаем друг друга. Ведем торговлю, наживаем деньги. Все хотят жить.
ЛЮТЕР
Султан хочет завоевать Европу.
КАЭТАН
Ну что ты, все это давно урегулировано. Подписаны договоры.
ЛЮТЕР
А если султан их нарушит?
КАЭТАН
Что ж, примем магометанство. Весьма любопытная религия.
ЛЮТЕР
Тогда зачем папа собирает с верующих деньги?
КАЭТАН
Художники. Тебе этого не понять. Вечные авансы.
ЛЮТЕР
Но почему он собирает деньги на войну с турками?
КАЭТАН
Неужели ты думаешь, что люди будут давать деньги, если папа скажет, что должен платить своим художникам? Люди дадут деньги, только если им покажут смертельного врага. Они должны бояться, бояться, что враги нападут на них, и им придется туго. Иначе никто не заплатит. Если папа честно скажет, что хочет построить собор святого Петра, наверняка явится кто-то вроде тебя и начнет драть глотку: причем здесь собор. (Пауза.) А ведь это грандиозный замысел. Сначала Микеланджело должен был…
ЛЮТЕР
Кто такой Микеланджело?
КАЭТАН
Ах, да. Ну, в общем, теперь во главе строительства стоит Рафаэль…
ЛЮТЕР
Кто такой Рафаэль?
КАЭТАН (садится)
Мне нехорошо. Я думаю, это климат.
ЛЮТЕР
Климат у нас довольно суровый.
КАЭТАН
Да. Ну, еще раз сначала. Как я уже сказал в начале нашей беседы, нам надо потолковать разумно.
ЛЮТЕР
Преподобный отец, я не очень-то ценю разум.
КАЭТАН
А что же тогда ты ценишь?
ЛЮТЕР
Истину и веру.
КАЭТАН
Какую истину, какую веру?
ЛЮТЕР
Ту веру и ту вечную истину, которая заключена в слове Писания. (Протягивает Каэтану Библию.)
КАЭТАН
Библия?
ЛЮТЕР
Священное писание.
КАЭТАН
Да-да, согласен, замечательная книга. Особенно на сон грядущий. Наверное, поэтому ее всегда кладут на ночные столики в гостиницах.
ЛЮТЕР
Это слово божье.
КАЭТАН
Вполне возможно. Хотя немного устарело — ты не находишь? Может, пора, наконец, написать новые книги?
ЛЮТЕР
Слово божье не стареет. Оно вечно и дает нам вечное знание.
КАЭТАН
Тут недавно кое-что опубликовал некий Коперник. Весьма интересно. Земля вращается вокруг Солнца и вокруг себя самой. Все это намного сложнее, чем мы до сих пор думали.
ЛЮТЕР
Сказки. Здесь все, что нужно знать о Земле.
КАЭТАН (тяжело садится)
Климат. Все дело в климате. Значит, так: если мы сейчас с тобой договоримся, ты отречешься?
ЛЮТЕР
К сожалению, отречься не могу.
КАЭТАН
Ты получил строгие указания?
ЛЮТЕР
Да.
КАЭТАН
От бога или от курфюрста?
ЛЮТЕР
Может быть, господь явился мне в откровении через курфюрста.
КАЭТАН
Ну, конечно. (Делает Лютеру знак удалиться.)
Лютер сходит с помоста. На помост поднимается священник.
СВЯЩЕННИК
Ну что?
КАЭТАН
Черт знает, чем это может кончиться. Он еще верит в бога.
СВЯЩЕННИК (в ужасе, осеняя себя крестным знамением)
Господи Иисусе!
Все уходят. Рейхстаг кончается.
Стол на авансцене слеваСПАЛАТИН
Добро пожаловать в Виттенберг.
ЛЮТЕР
Хорошо вам говорить. Я едва стою на ногах. Десять дней на полудохлой кляче. Благодарю.
СПАЛАТИН
Лошади и монашеские зады, увы, не созданы друг для друга.
ЛЮТЕР
Ваши советники придерживаются другого мнения.
СПАЛАТИН
Наши люди проявили излишнюю осторожность, хотя в ней не было нужды. Но снизу видишь вещи иначе, чем сверху.
ЛЮТЕР
Я следовал советам.
СПАЛАТИН
И правильно делали. Может быть, это как раз то, что нужно. Бедный монах на старой кляче в сырую туманную ночь спасается бегством от злого и могущественного кардинала. Впечатляющее зрелище. Об этом пойдут разговоры, что придаст делу героический оборот.
