Валерий Печейкин - Соколы
ДЕНИС. Ага.
АЛИШЕР. Прикинь, ты знаешь, когда обкончаешься.
ДЕНИС. ааа…
АЛИШЕР (отталкивает его). На, забирай свои трусы: от них воняет.
ДЕНИС (тихо). Сам ты воняешь… (Одевается.)
АЛИШЕР. А ты свою сперму когда-нибудь пробовал?
ДЕНИС. Нееет… это ты свою, наверное, пробовал.
АЛИШЕР. Не пизди: все мужики нюхают и слизывают сперму с кулака. Она соленая и очень сильно воняет. Поэтому некоторые бабы ненавидят, когда им кончают в рот. Их может рвать потом.
Денис молчит.
АЛИШЕР. А ты знаешь, что высохшее спермяное пятно — это миллионы твоих детей? (Денис молчит.) Прикинь, и ты бы мог также у папы на трусах засохнуть! (Денис молчит.) А мама бы тебя потом постирала и смыла в канализацию. (Денис молчит. Алишер злится.) Нет, ты представь себе, что ты это не ты, а кусочек папиной кончинки. Что ты был у папы в хуе, а потом выплеснулся на простыню, а мамашка такая говорит: «Ох, бля, теперь стирать придется». И идет потом в ванну и так пальчиком тебя отковырвает. Засохшего.
Денис молчит. Затем падает в обморок.
АЛИШЕР. Эй, ты чё? (Подходит к нему.) Ты чё?.. эй!.. я тебе сейчас в лицо пердну, если не встанешь. (Поворачивается спиной понарошку.) Эй!.. сейчас пердну.
Денис неподвижен. Алишер пугается и убегает.
АЛИШЕР. Мама! мама! Тетя Алена! Тетя Алена!
ГОЛОСА. Что? что такое?
АЛИШЕР. Там ваш Денис упал!
СОКОЛОВА. Как упал? (Все вместе входят в комнату.)
АЛИШЕР (тараторит). Всякие страшные вещи рассказывал, а потом сам себя испугался и упал.
СОКОЛОВА. Ах, гад! Наверное, вчера какой-нибудь фильм посмотрел и перебзделся.
ГОЛОВАЙКО. «Вий» — такой страшный фильм. Я когда первый раз смотрела, то все время Романа Антоныча за руку хватала.
НАТАША. Ой, какой бледный! давайте его положим на что-нибудь.
Кладут Дениса на кровать.
НАТАША (бьет мальчика по щекам). Очнись! очнись!
СОКОЛОВА. А ну очнись — все волнуются. О нас хотя бы подумай.
ГОЛОВАЙКО. Надо его водой облить.
НЕНАШИНСКАЯ. Алёёёнааа… куда вы ушли?..
СОКОЛОВА (в сторону). Сей-чаззз!
ДЕНИС (открывает глаза). Насыпали цветной порох… а он взорвался… (Широко раскрывает глаза.) Убью! убью! убью!
НАТАША. У него бред!
СОКОЛОВА. Только этого не хватало! И заболел и забредил!
НАТАША. Знаете, у меня дома разные молитвы есть против наваждений. Мне одна знающая женщина давала. У нее дочка шизофреничка, так она ей Вивальди включает и эти молитвы читает.
СОКОЛОВА. И помогает?
ДЕНИС. …голый… на асфальтном катке… мажет валиком… баллон кислоты…
НАТАША. Очень хорошо помогает. Она сейчас директор телеканала.
ГОЛОВАЙКО. Это которого? Мне так нравится «Час с властью»!
СОКОЛОВА. Ох, какая умничка! А мой только болеет и в припадках!
АЛИШЕР (сочувственно). Он, наверное, очень впечатлительный.
СОКОЛОВА (уверенно). Он невротический истерик!
ДЕНИС (пучит глаза). Огромная клетка! (Хватает Соколову за руку.) Мама, огромная клетка! Как в учебнике биологии! Она ползает по потолку! Это сперматозоид!
СОКОЛОВА (склоняется к сыну). Нет никакой клетки, сыночек. Ты просто сумасшедший немножко. Вот сейчас тетя Наташа молитвы даст и бесы из тебя выйдут.
ДЕНИС. Это настоящая клетка!
СОКОЛОВА (тихо). Не мели херню. Мы тебя сегодня обшепчем и все будет нормально.
ДЕНИС. Мама, а правда, что я засох?
СОКОЛОВА (трогает его лоб). Нет, ты мокренький наоборот. От истерического припадка!
НАТАША. Пойдемте, Алена Сергеевна. Чем быстрее — тем лучше.
ГОЛОВАЙКО. Вы мне тоже молитвы скажите… а то у меня потерялась книжечка…
СОКОЛОВА. Ага-ага. (Заворачивает сына в одеяло.) Ты полежи пока, Деня. У тебя озноб: от болезни и нервов. Ты весь трясешься. Как ненормальный. (Идет вслед за Наташей.) Бегу-бегу…
Все выходят.
АЛИШЕР. Пока, Денис!
Денис хочет что-то сделать: закричать, например. Но вместо этого он делает шумный глоток воздуха и замирает. Кажется, что он задохнулся.
Сцена 13
Кухня. На пороге (на маленькой табуретке) сидит полуголый Денис, его плечи накрыты каким-то полотенцем, вышитым старославянским шрифтом.
Соколова зажигает свечу. Ксюша наполняет тазик водой из-под крана, несет матери. Соколова крестит воду и что-то бормочет над ней.
Затем Ксюша держит тазик над головой Дениса, а Соколова каплет расплавленным парафином на воду, одновременно читая молитву.
СОКОЛОВА.
Бо-бо-бо-бо-бо!
Бо-бо-бо-бо-бо!
Бо-бо-бо-бо-бо!
Время от времени на балконе мяукает кот Шызик.
КСЮША. Ай! на пальцы мне не капай!
СОКОЛОВА. Ну что, получается тут что-нибудь?
КСЮША. Какая-то лепешка.
Ставят таз на стол, задувают свечу. Соколова вынимает парафиновый блинчик, рассматривает его.
СОКОЛОВА (подходит к сыну). Деня, посмотри сюда, пожалуйста. Я тебе сейчас покажу, что получилось и ты должен будешь сказать, что это — тогда ты выздоровеешь. (Показывает..)
ДЕНИС. Я… я не понимаю…
СОКОЛОВА. А ты приглядись… может что-то увидишь…
КСЮША. На гриб похоже…
СОКОЛОВА. Ксюша, не подсказывай!
ДЕНИС. Это… это ничего.
СОКОЛОВА. Ты посмотри внимательнее… может чье-то лицо? Того, кто тебя сглазил.
ДЕНИС. Здесь ничего нет.
СОКОЛОВА. Деня, не упрямься! Скажи, что ты видишь!
ДЕНИС. Я ничего не вижу. Кроме пятен.
СОКОЛОВА. Каких пятен? пятен?
ДЕНИС. Не здесь, а вообще… они плавают по комнате. Они внутри моих глаз, но как будто ползают по всем предметам, как жирные бляшки в супе…
СОКОЛОВА. Хватит доканывать мать! Что ты видишь здесь? (Тычет ему в лицо парафином.)
ДЕНИС. Здесь ничего нет!
СОКОЛОВА (дает ему подзатыльник). Скотина! мало того, что где-то бред подхватил, так еще и лечиться не хочет. Мать с сестрой ему божественную молитву откопали, свечку жгли, а он даже и смотреть не хочет.
КСЮША. Мы ему безразличны.
ДЕНИС. Ксюша, у тебя на лице морской конек.
СОКОЛОВА. Что?
ДЕНИС. А теперь он на тебе, мама. Он самый большой из моих клеток.
СОКОЛОВА. Как же ты надоел… (Срывает с него полотенце.) На, Ксюша, унеси. Нет, в стирку брось. После него лучше — стирать. Или сжечь.
КСЮША (натягивает рукав на ладонь). Я даже руками брать не хочу. Чтобы не заразиться. Чтобы не сойти потом с ума. Чтобы не обезуметь. (Уходит с брезгливо зажатым полотенцем..)
ДЕНИС. У меня горло болит.
СОКОЛОВА. А жопа у тебя не болит? Ты болеешь, потому что орешь. Вы ведь в школе как параноики бегаете друг за другом! И орете! Ксюша говорит, что видела, как ты играл в выбивалы. Бегаешь потный, орущий, матерящийся! Грязный мяч трогаете руками, в лица друг другу бросаете! Вот почему ты болеешь!
ДЕНИС. Но ведь все дети болеют.
СОКОЛОВА. Они болеют изредка и еще чем-нибудь занимаются. Ни у кого из моих знакомых такого сволочного ребенка нет. У всех дети чем-нибудь занимаются: ходят в секцию, на плавание, занимаются спортом. И только ты — чахнешь и чахнешь. Когда ты был маленький, я тебя жалела, если болел. А сейчас — ты сам виноват.
ДЕНИС. Почему я виноват, если я не виноват.
СОКОЛОВА. Потому что ты на мать плевал и Бог тебя наказывает за это.
ДЕНИС. Я… (Вскакивает.) я куплю шпагу, как у мушкетеров, и заколю тебя!
СОКОЛОВА. Скоти…
КСЮША (кричит с балкона). Шызик обосрался!
СОКОЛОВА. Скотина! (Не знает, куда бежать и кого бить. Наконец, бросается на балкон.) Сволочь! обгадил половик! Ксюша, унеси его!
КСЮША. Я не буду — он грязный!
СОКОЛОВА. Я говорю, унеси кота, пока его еще не вырвало!
КСЮША. Он тоже грязный!
СОКОЛОВА. Деня, унеси этого скота!
Входит с балкона на кухню, несет половик кулем. Проходя мимо сына, показывает ему содержимое.
СОКОЛОВА. Знакомьтесь, два говна!
КСЮША (кричит в окно). Деня! Деня! скорее его уноси! он уэ-уэ начал делать!
ДЕНИС (бежит на балкон). Сейчас!
Звонок в дверь. Голоса.
НЕНАШИНСКАЯ (кричит из комнаты).. Звонят! Алена, звонят! Ксюша, звонят! Деня, звонят!
СОКОЛОВА (появляясь на мгновение). Неужели отец? Деня, зажми кота где-нибудь на балконе! Отец увидит, шкуру сдерет! Ксюша, иди скорее половик под ванну! Нет, под ванну не прячь: отец там иногда лазает! Спрячь куда-нибудь!
