Фридрих Шиллер - Драмы Стихотворения

Но вспомните, как было с тем Бурбоном,[161]
Что продался врагам своей отчизны,
Ей за ударом наносил удар.
Народ ему презрением ответил,
Проклятьем злодеянье заклеймил.

При чем здесь ты?

Поймите же, что верность
Для человека — тот же кровный друг,
Он за измену должен отомстить.
Сектантов распри, ярость партий, зависть
И ревность беспокойная смолкают,
Свирепая борьба стихает вмиг,
И недруги заклятые мирятся,
Чтоб ринуться на общего врага,
Который, словно дикий зверь, ворвался
В надежно защищенное жилище…
С таким никто не сладит в одиночку.
Глаза даны природой, чтоб вперед
Смотрели мы, а верность нас должна
Оберегать от нападенья с тыла.

Себя ты судишь строже, чем враги,
Что радостно нам протянули руку.
И нынешнего государя прадед,
Карл Пятый, тоже не был так разборчив:
Объятья он раскрыл тому Бурбону,
Ведь правит миром лишь одна корысть!

А вы зачем? Здесь женщинам не место.

Я лишь затем пришла, чтобы поздравить…
Неужто слишком рано? Быть не может!

Ты муж ее. Так попроси уйти.

Я короля дала однажды чехам.[162]

Его уж нет!

В чем дело? Говорите!

Не хочет герцог.

Должен — и не хочет?

Возьмитесь вы! А я сдаюсь, когда
Мне говорят о совести и долге.

Ах, так? Ты был решителен и тверд,
Когда вдали неясно цель виднелась
И бесконечным к ней казался путь…
Когда ж мечта вот-вот осуществится,
Ты оробел, заколебался вновь?
Выходит, ты лишь в замыслах отважен,
В деяньях — нет? Что ж, Альбрехт, оправдай
Своих врагов злорадные расчеты!
Они иного от тебя не ждут.
В злом умысле твоем уверен каждый, —
Нетрудно им тебя изобличить, —
Но в то, что ты дерзнешь, никто не верит,
Иначе пред тобой бы трепетали.
Теперь, когда зашел ты так далёко,
Когда им даже худшее открыто
И злодеяньем замысел сочтен, —
Отступишь, так и не сорвав плода?
При неудаче обвинят в измене,
А победишь, бессмертьем увенчают.
Известно: победителя не судят,
Что ни случись — все божий приговор!

Полковник Пикколомини.

Не время!

Я не могу сейчас его принять.

Он просит только несколько минут,
По делу неотложному…

С чем он пришел? Я выслушать хочу.

Что спешно для него, тебе не к спеху.

Как это понимать?

Потом скажу.
Подумай, с чем ты Врангеля отпустишь.

Нет выбора… Когда б другой исход
Возможен был… я б на него решился;
Я крайностей хотел бы избежать.

Когда сейчас за этим только дело,
То путь открыт. Отправь посла назад!
Забудь свои заветные надежды
И, прошлое отбросив, будь готов
Героем добродетели прослыть,
А не героем славы и фортуны.
Скорей, с казной — в столицу, ко двору!
И в Вене императору открой,
Что ты лишь слуг испытывал его
И в дураках решил оставить шведов.

Нет, поздно. Там уж слишком много знают.
Он голову понес бы сам на плаху.

Чтоб осудить законно, нет улик,
А произвола там хотят избегнуть.
Тебе назад позволят возвратиться.
А дальше вот как все пойдет: король
Венгерский в лагерь явится, и Фридланд,
Уж рад не рад, ему очистит место,
Без объяснений все и разрешится.
Король к присяге приведет полки,
И все пойдет обычной колеею.
Из лагеря отбудет Валленштейн,
Чтоб на покое жить в своих владеньях,
Охотиться, держать конюшни, строить,
Ключи вручать придворным золотые,
Устраивать пиры… ну, словом, станет
Он королем в мирке своем ничтожном!
И если осмотрительно и тихо
Вести себя он будет, ни на что
Не смея притязать, ему позволят
Всегда казаться важною персоной.
Да! Герцог Фридланд будет лишь одним
Из выскочек, войною вознесенных
И мимолетной прихотью двора,
Которому ведь ничего не стоит
Любого сделать князем иль бароном.

О силы неба, путь вы укажите
Такой, чтоб он достоин был меня!..
Я тешиться надеждами не стану,
Как краснобай или пустой мечтатель…
Я не могу с беспечностью кичливой
Сказать вслед ускользающему счастью:
«Что ж, уходи, не нужно мне тебя!»
Вдали от дел я мертв, опустошен.
Все ж на любые жертвы я готов
И всем рискну, чтоб крайностей избегнуть.
Но заживо познать небытие,
Блистательно начав, убого кончить,
Попасть в разряд презреннейших существ,
Поднявшихся по прихоти минуты, —
О нет, пусть лучше обо мне с презреньем
Потомки вспомнят, именем моим
Преступника любого заклеймят.

Ужели в том, что ты задумал, Альбрехт,
Есть что-нибудь противное природе?..
О, не давай ты мрачным суеверьям
Брать верх над ясным разумом твоим!
Враги тебя в измене обвиняют…
Заслуженно иль нет, не в этом дело…
Но ты погиб, когда не пустишь в ход
Всю мощь свою!.. И слабое созданье,
В отчаянии, силы напрягает,
От гибели свою спасая жизнь.
Неужто дерзость — отразить беду?

Как милостив ко мне был прежде Габсбург!
Любил меня, ценил, я был ему
Дороже всех. Кого так почитал
Он из князей?.. И вдруг такой исход!

До мелочей все милости его
Ты помнишь, но… забыл об оскорбленье!
Ты ревностно ему служил. За это
Как наградил тебя он в Регенсбурге?
Любой ценой стремясь его возвысить,
Ты на себя в Империи навлек
Вражду сословий, ненависть народов,
Проклятья всех, ты потерял друзей,
Ты жил для одного лишь Фердинанда;
И на него, на регенсбургском сейме,
Где разразилась над тобой гроза,
Ты все свои надежды возлагал…
Но предал он тебя! Да, предал!.. В жертву
Принес тебя надменному Баварцу![163]
Не говори, что он вину загладил,
Вернув тебе всю отнятую власть.
Он сделал это не по доброй воле, —
Тут император уступил нужде,
Иначе не призвал бы он тебя!