Владимир Казаков - Избранные сочинения. 1. Ошибка живых
ДАМА
У него это в роду.
КУКЛИН
Мой старинный род пресекся еще за 141 год до моего рождения.
ЕКАТ. ВАС.
Оказывается, эти старинные роды не так-то легко пресечь.
ДАМА
Какой-то помешанный светил ночью, говоря, что он из древнего фонарного рода.
ЛЕВИЦКИЙ
И в нем отражалась вода реки?
КУКЛИН
И он бросился с моста в воду? Несчастный самоубийца!.. Поистине, если у какой-нибудь истории счастливый конец, значит, она еще не окончена!..
Снова о Наполеоне.
ЛЕВИЦКИЙ
Мне всегда резали слух эти выражения, вроде: великий полководец, великий политик и проч., когда их употребляли по отношению к Наполеону. Великим призраком — вот кем, по-моему, он был и остается по сию пору. Вы понимаете мою мысль?
ПОЭТ
Но служба королю,
Она — отравленный напиток.
Все ждешь, когда помрешь
Своею смертью иль от пыток...
5
Истленьев тем временем, взволнованный какими-то странными предчувствиями, скитался в смоленских улицах.
Главная часть города лежит на левом крутом берегу Днепра, на 4 холмах, разделенных 6 глубокими оврагами, из которых текут 3 ручья. Из исторических памятников Смоленска замечательна городская стена (1596—1600 г.г.). Первоначально она имела 9 ворот и 29 башен с устроенными в три яруса бойницами. На верху стены, имевшей до 2,5 саженей ширины, по обе стороны возвышались каменные зубцы, на которых укреплена была железная кровля, так что стена представляла собой широкую галлерею, в которую вход был из каждой башни. До 1812 г. по крепостной стене совершались крестные ходы. К началу XX века от этого сооружения, носившего название «дорогого ожерелья России», уцелело 17 башен и 3 ворот: Днепровские с надворотною церковью, в которой помещалась икона Смоленской Божьей Матери, Молоховские, также с церковью, и Никольские. В Иверской башне, взорванной в 1812 г. и восстановленной в 1815 г., была устроена церковь. В некоторых из остальных уцелевших башен хранились архивы.
Истленьев быстро шел мимо деревянных заборов с видневшимися из-за них ветвями деревьев. Несколько тревожных мыслей преследовали его, одна — особенно долго. Но, наконец, и она исчезла, оставила. Он остался один. Теперь он был в том состоянии, которое нельзя описывать, можно только сказать, сколько оно продолжалось. Час, два или больше. Но мне неизвестно.
Гости в темноте. Гости темноты...
Сумрак был тих и прилежен так!
Как мальчик с гусиным пером.
И свечка вечерняя неженка
Восходит на бронзовый трон.
Ночь зябко куталась в дали,
Дом мхом сновидений порос,
И синие окна летали
Роями стеклянных стрекоз...
1-Й ГОСТЬ
Чай — это словарь молчания звезд.
2-Й ГОСТЬ
Он сам был удивительно молчалив, этот человек. Молчалив настолько, что порой казалось: он понимает, о чем молчат стены... Мария никогда его ни о чем не спрашивала, и он ей всегда на все отвечал.
3-Й ГОСТЬ
Куда же, в самом деле, прятаться темноте, если все прячется в темноту?
4-Й ГОСТЬ
Я смотрю в окно и смело ни о чем не думаю. Что вы на это скажете, Куклин? Вы ведь игрок по национальности.
КУКЛИН
Ах, это было так давно — и игрок, и национальность. Теперь, выражаясь языком жестов, я — только взмах рукой.
5-Й ГОСТЬ (очнувшись)
Что?.. Ах, да! Вы правы. Правота сверкнула. Есть что-то ледяное в каждой правоте.
6-Й ГОСТЬ
В зимней правоте.
7-Й ГОСТЬ
Это мне напомнило одни случай, другой, третий...
Мария! Я пишу Вам письмо из Смоленска, позвольте мне написать его Вам. Я сегодня долго ходил по городу, вдруг начался дождь. Вы знаете крыши, водосточные трубы. Я укрылся в одной каменной подворотне. В ней было темно, шумела вода. Странные бывают дожди. Вот и этот. Я вдруг вспомнил Вас, увидел Ваш облик, и дождь застучал лихорадочно. Все небо наполнилось шумом крыш... Позвольте мне написать Вам еще. Пришлите мне хотя бы две строчки. Пожалуйста, поклонитесь от меня всем Вашим.
Вл. Истленьев
Владимир Иванович! Я надеюсь, что дождь тогда затянулся не очень надолго, и Вы благополучно и сухим добрались до дому. Ваша мысль о странных дождях особенно поправилась Ольге. У Вас удивительно красивый почерк. Косой почерк дождя по небу. Все Вам кланяются.
Мария
Мария! Я был так рад Вашему небольшому письму! Я изучил каждую его букву. Если бы Вы знали, сколько в них таинственного! А что до моего почерка, то я обучался разным приемам письма у одного русского каллиграфа, жившего в Швейцарии вместе со мной в пансионе доктора Иогансона. Это был такой замечательный человек! Я когда-нибудь Вам о нем расскажу. Дождь, и вправду, тогда лил недолго, скоро кончился. Мария, я прочел в Ваших буквах какую-то грусть, или мне показалось?.. Пожалуйста, поклонитесь от меня всем Вашим.
Вл. Истленьев
Владимир Иванович! Вчера Куклин водил Ольгу, меня и Анну в ограду церкви, где Вы так любили сидеть. Мы Вас так живо вдруг представили сидящим на скамейке в Вашем немного необычном пальто, что рассмеялись! Куклин и все наши Вам кланяются.
Мария
Мария! Ах, как я рад был Вашему веселому рассказу, хотя он и такой короткий! Вы удивительная девушка!.. Мне приходилось здесь много ходить по разным делам. Город очень старинный... Мария, позвольте мне поцеловать Вашу руку. Не сердитесь!.. Поклонитесь от меня всем Вашим и, пожалуйста, Куклину, если увидите.
Вл. Истленьев
Истленьев неожиданно заболел (у него давно уже не было болезненных приступов), попал в больницу и пролежал там около месяца. Дела по наследству тем временем сами собою закончились. Истленьев получил наследство (оказавшееся совсем не таким большим, как полагали Куклин и остальные) и вернулся в Москву.
Он заметно осунулся, побледнел, пальцы были тонкие, длинные. Взгляд у него был еще тяжелый, глаза были какой-то болезненной странной голубизны. Он был очень удивлен, не застав в Москве никого: ни Витковских, ни Левицкого, никого. Случайно через старшую дочь Куклина он узнал, что все уехали в Кратово. Это была славная добрая девушка, Истленьев произвел на нее странное впечатление. Она долго еще не могла забыть этой болезненной, почти мучительной голубизны.
Истленьев приехал в Кратово и поселился в одной из комнат обширного куклинского дома. Окно выходило в сад, Истленьев подолгу смотрел.
Старшая дочь Куклина была тихая молчаливая девушка. Она могла часами не проронить ни слова. Но зато ее глаза всегда говорили. Трудно описать этот взгляд, в нем много было от неба, но зато и в небе было много от этого взгляда.
Она заменила мать младшим сестре и братьям. Дети ее так любили, как только можно пожелать. Ее молчаливая доброта привлекала к ней сердца всех. У нее были светлые длинные волосы. Удивительны были их густота, время и цвет! Девушка все никак не могла забыть Истленьева, его бледного сухого лица. Что-то поразило ее в его голосе. Простое слово «здравствуйте» звучало необычно и странно.
На террасе у Куклина собралось несколько человек гостей. Был полдень, стояли светлые прозрачные окна.
ДАМА
Вот уже несколько ночей я вижу странные сны. Вот уже несколько ночей я их вижу... А ведь уже осень наступила. Сколько золота! Сейчас даже нищие и боги могут ходить по нему... Здесь неподалеку — кладбище, я прогуливалась, над каждой могилой — небо.
КУКЛИН
Мы с Алхимовым на днях сидели в погребке, темно, вдруг — туча отошла, и солнце ударило в окно. Ярко осветило лица, руки и деньги. Ммда... А вы, Истленьев, по-прежнему молчите, хотя и получили наследство?
ЛЕВИЦКИЙ
Наоборот, он получил наследство, хотя по-прежнему молчит.
ИСТЛЕНЬЕВ
Нет, почему же... напротив... я охотно... Я в Смоленске шел как-то, и вдруг все мне показалось таким... (пауза)
ЛЕВИЦКИЙ
Так, может быть, все и было таким?
ИСТЛЕНЬЕВ
Да, да, все и было...
КУКЛИН
Ну, это еще что! Вы бы послушали Алхимова! Слушать его — загляденье. Такая смесь правды и лжи, слов и жестов, и прочего, что только диву даешься. Однажды с одной фальшивой ассигнацией он выиграл кучу настоящих денег. Другой раз вся куча была фальшивая, а ассигнация — неизвестно...
ДАМА
Так где же он? Послать за Алхимовым! Я так хочу!
АЛХИМОВ (появляясь)
Я здесь. Добрый день.
ДАМА (растерянно)
Добрый день... Откуда вы?
АЛХИМОВ
Здесь неподалеку есть одно далеко. Я оттуда. Вдруг услышал, как вы позвали, и вдруг явился.
ДАМА
Да, вы действительно ловкий человек! Скажите, а вы знакомы с дьяволом?
АЛХИМОВ
Да, знаком. Но точно не знаю, он ли это.
ДАМА
Каков! А карточные фокусы вы умеете показывать?
АЛХИМОВ
Когда-то не умел.
ДАМА
А а?
