Александр Галин - Сирена и Виктория
Виктория. Пойму. (Берёт у него книгу.) Книга называется «Млечный путь». (Раскрывает наугад и читает переводя.) «И вот теперь представьте себе нашу Галактику как крохотное звено разорванной спирали. Может быть, именно так кто-то её видит из нашей ближайшей соседки, Туманности Андромеды…» (Смотрит на обложку.) Константин Берковский…
Константин. Это я.
Виктория. Издана в Париже в восемьдесят седьмом году… А вот и фотография автора… Посмотрим…
Константин. Французский язык вы, действительно, недурно знаете… Давно я не пил такого и не ел такого.
Виктория. Ну что же, по фотографии похож…
Молчание.
Скажите, если вы всё-таки Берковский… то кто Козерог?
Константин. Никто никогда не считал, сколько нормальный человек может прожить в этом бреду. Вы знаете, я стал видеть очень осмысленные сны. Мне снятся поступки, которые совершаются с ясными с мотивациями… Я дал объявление в нескольких газетах, всего два слова: «стригу фокстерьеров» – то есть ни болонок, ни пуделей… Однажды меня пригласили подстричь козу. У нас в семье всегда были фокстерьеры, и моя мама меня научила стричь наших собак. Я приехал сюда стричь фокстерьера. Кто вы?
Виктория берёт газету.
Это мне снится, что женщина вдруг решила почитать газету? Ну почитайте мне вслух…
Виктория. Я нашла ваше объявление…
Константин. Меня зовут Константин. А вас как?
Виктория. Виктория. Значит, вы не Козерог?
Константин. Виктория… устал я, Виктория… В обсерватории ночую… Устал.
Виктория. Я нашла. Да! Ваши объявления рядом. Ну конечно, она просто перепутала! Как всегда.
Константин. Что?
Виктория. Козероги, фокстерьеры… – всё смешалось в этом сумасшедшем мире. Вот телефон подчёркнут. Это ваш?
Константин. Мой, мой рабочий телефон. Домашнего телефона у меня больше нет. Дома тоже нет. Жены, к счастью, тоже нет. Моё жизнеописание укладывается в одно слово – «бывший». Бывшая жена, сожитель средних лет моей бывшей жены, моя бывшая дочь, молодой сожитель моей бывшей дочери, моя бывшая свекровь, немолодой сожитель моей бывшей свекрови. Я живу вдвоём со своей старой собакой, которой уже не требуется сожитель. Вот я, в основных чертах, рассказал вам историю моей земной жизни. Должен добавить, что в обсерватории один голодный паренёк, Тимофей, сегодня досчитает для меня величину допустимой корреляции одного неблизкого объекта, и тогда я дополню свой рассказ существенными подробностями. В то время когда происходили на тверди земной эти события – назовём их так: освобождение гражданином Берковским жилой площади – там, в нежилой площади, в очень неблизком скоплении Галактик, родилась звезда, которую открыл вышеупомянутый гражданин Берковский. Звезде предстоит дать имя. Если, скажем, её назовут Виктория, тогда можно будет сказать так: всё это произошло в дни, когда родилась звезда Виктория. За то время, дорогая моя Виктория, которое я провёл в этом ужасном доме, во Вселенной произошло столько важных событий, которые я из-за вас пропустил: умерли одни звезды… родились другие, новые… одни галактические скопления потеснили другие… Я ничего этого не увидел. Сегодня такая чистая и ясная должна быть ночь! Я бы мог ещё многое увидеть сегодня ночью… Но мои глаза застилает обида и ненависть. Ненависть к людям. А от этого голова становится тяжёлой… Тяжёлые мысли приходят мне в голову.
Виктория. Это глупое недоразумение. Моя ученица по вечерам редко бывает трезвой.
Константин. О, как я её понимаю. Как я её понимаю! Вы отняли у меня эту ночь. Что вы мне можете предложить взамен?
Виктория. Я пришла сюда преподавать английский язык.
Константин. Этот язык я уже знаю. Ладно, возьму натуральным продуктом. Накормлю кандидата наук и мою собаку.
Собирает со стола закуску.
В этой кастрюле стерляжья уха? Моя собака никогда не пробовала стерляди. Я тоже не пробовал… Как же мне это донести?.. А, крышка держится хорошо.
Виктория. Не надо выходить на Красную площадь с кастрюлей.
Константин. Вы считаете, не надо… на главную площадь страны?
Виктория. Вас могут не понять.
Константин. Скажите мне что-нибудь по-французски на прощание.
Виктория. Вы уходите?
Константин. Ухожу. Пойду кормить собаку стерляжьей ухой…
Виктория. Я думала, вы дождётесь всё-таки хозяйку… и выясните по поводу денег… Я, впрочем, готова это сделать за неё…
Константин. Оставьте их себе. Считайте, что вы их заработали.
Виктория. Заработала?
Константин. Я поговорил с вами – и мне легче стало.
Виктория. Вы же совсем пьяный. Вы дойдёте?
Константин. А я не пойду, я поеду.
Виктория. Поедете? В таком виде не стоит вам садиться за руль.
Константин. За моим рулём сидит, сжав золотые зубы, свекрови сожитель удалой. А я, моя дорогая, езжу электропоездами.
Виктория. У меня остался какой-то… неприятный осадок. Я чувствую, что виновата, хотя я не виновата…
Константин. А вон стоит продукция финских виноделов – осадки, в том числе и неприятные, неплохо растворяет. Но наша лучше: от нашей я бы уже лежал, а тут ещё сам передвигаюсь, без посторонней помощи.
Виктория. Мне что-нибудь передать хозяйке?
Константин. У вас есть мой телефон. Если заведёте собаку – звоните. Напоминаю, что я стригу только фокстерьеров. Скажите, а можно мне последний вопрос вам задать? А вот «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов» долго ещё будет наша страна рождать? Как вы думаете?
Костя выходит с кастрюлей. Помедлив некоторое время, Виктория решительно собирает вещи и направляется за ним.
Действие второе
Виктория играет на рояле. Сирена, как всегда, за обильным столом.
Сирена. Не нравится мне, что рояль стоит в этом углу, передвину я его, ближе к центру. Этот дизайнер устроил мне здесь Куликово поле: столько я синяков себе уже поставила об этот чёртов рояль!.. Ты что играешь?
Виктория. Композитор Чайковский. Из цикла «Времена года». «Июль».
Сирена. Июль? Настроение у нас, я вижу, сегодня получше.
Виктория. Настроение у меня очень плохое: меня огорчает, что у нас с тобой, Сирена, очень маленький прогресс в языке. Курс, который я собиралась тебе давать, называется интенсивным. Почему? Он предполагает ежедневное и полное погружение в предмет. Ты перехватила инициативу и ежедневно погружаешься в совершенно другой предмет. Вчера у тебя была на уме мадера, сегодня возник херес… – и всё это на фоне водки. Ни одного домашнего задания за время наших занятий ты не выполнила. Ни одного! Меня это очень огорчает.
Сирена. А меня огорчает, Виктория, что между нами нет настоящего агримента. Агримент первый: ты отказалась со мной хереса выпить…
Виктория. Не делаешь ничего. Ничего! Почему?
Сирена. Потому что ты оказалась такой скрытной.
Виктория. Я всё тебе про него рассказала. Я могу повторить: этот человек – гений.
Сирена. В чём? В чём гений-то? Заладила: гений, гений. Нам Наденька всю жизнь талдычила: Вовик – удивительный гений, любит детей и кошек… А на самом деле он таких кошек любил, что у Надюхи глаза из орбит вылезли… Ты дай подробности-то, детали тут важны… Ну расскажи, расскажи. Он на балкон тебе предлагал пойти?.. Ну что ты молчишь?
Виктория. Всё! Я жду, когда ты откроешь учебник и прочитаешь мне домашнее задание. Я тебе сказала: сначала работа – остальное потом!
Сирена. А я всё тебе подробно про себя рассказала, ничего не утаила! Я прямо вне себя была после этого Козерога – так он меня возбудил к жизни! Такие красивые фантазии стали в голову приходить! Горизонты открылись. А Ашот, сволочь, знаешь, что мне сказал: «Отойди, я на тебя не могу смотреть без содрогания». Мы, после того как посмотрели Валькиной гадалки квартиру, приехали в ночной клуб с ней договариваться, я её спросила: «Зульфия, в чём ты видишь смысл женской жизни?» Она мне сказала: «Не грусти, Сирена. Мужчины, как пирожки с начинкой, с виду все похожи один на другой – горячие… румяные… – и ты думаешь, что они все с мясом. А на самом деле – один с рисом, другой с капустой, а третий, вообще, с творогом…
Виктория. Слово «мясо» по-английски, пожалуйста.
Сирена. Нет чтобы про рыбу спросить! Название клуба я не запомнила, что-то связано с джунглями. Там кого только не было! Хозяин только и кричал: «Какие люди! какие люди!..» Я у двери сидела, недалеко, всё смотрела на мужиков-то и про каждого думала: «Ну и какая же у тебя начинка?» Потом Ашот схватился с каким-то крымским прокурором: тот ему с прошлого года деньги не возвращает за квартиру. Потом какого-то своего бывшего подельника он обнаружил, который ему знаешь какую квартиру продал? Жильцы въехали, стали евроремонт делать, старинную печь ломанули – а там, под изразцами, таджик замурован! В полный рост! Представляешь: прямо так и поставили, в халате и в тюбетейке!.. Куда-то Ашот с этим своим подельником уехали, и тогда прокурор привёз нас с Зульфиёй, к утру, на завод селекционных вин. Там была свадьба, жених и невеста ему в пояс поклонились и вынесли три ящика хереса… Один ящик я отбила. Так я, с этим ящиком в обнимку, и приехала. Всё что я поимела… Теперь рассказывай про себя. Значит, ты им осталась довольна?
