Николай Языков - Стихотворения

                    Так, вот она, моя желанная Гастуна.
                    Издревле славная, Gastuna tantum una,
                    Чудесной силою целительных ключей!
                    Великий Парацельс, мудрейший из врачей,
                    Глубокомысленный таинственник природы,
                    Уже исследовал живые эти воды;
                    Он хвалит их, и сам предписывал больным,
                    И вновь они цвели здоровьем молодым.
                    Великий человек! Хвала его не втуне:
                    Доныне многие находят лишь в Гастуне
                    Восстановление своих упадших сил.
                    И я из дальних стран к ее ключам спешил,
                    В предел подоблачный, на этот воздух горный,
                    Прохладно-сладостный, чудесно-животворный!.

                  Тебя — ты мне родня по месту воспитанья
                     Моих стихов, моей судьбы,
                  По летам юности, годины процветанья
                     Работ ученых и гульбы,
                  Студентских праздников, студентских песнопений
                     И романтических одежд,
                  Годины светлых дум, веселых вдохновений,
                     Желаний гордых и надежд,
                  Ты, добрый молодец, себя не погубивший
                     В столице, на бою сует,
                  Свободною душой, почтенно сохранивший
                     И жар, и доблесть юных лет,
                  И крепкую любовь к отеческому краю,
                     И громозвучный наш язык —
                  Тебя приветствую, тебя благословляю,
                     Тебя, счастливый ученик
                  Той жизни сладостной, которую стихами,
                     Я горячо провозглашал,
                  Пленявшийся ее блестящими дарами
                     И лестью дружеских похвал;
                  Приветствую тебя, под знаменем Камены,
                     На много, много славных дел!
                  Люби ее всегда, не жди от ней измены,
                     Ее любовью тверд и смел!
                  Обманчивой волной молвы не увлекайся,
                     Не верь ни браням, ни хвалам
                  Продажных голосов, в их споры не мешайся,
                     В их непристойный крик и гам,
                  Но чувствуя себя, судьбы своей высокой
                     Не забывая никогда,
                  Но тих и величав, проникнутый глубоко
                     Святыней чистого труда,
                  Будь сам себе судьей, суди себя сурово…
                     И паче всякого греха
                  Беги ты лени: в ней слабеют ум и слою,
                     Полет мечты и звон стиха;
                  Ты будь неутомим! Когда на Русь святую,
                     Когда в чужбине я свою
                  Неугомонную тоску перетоскую
                     И чашу горькую допью,
                  В Симбирск я возвращусь, в мое уединенье,
                     В покой родимого гнезда,
                  На благодатное, привольное сиденье,
                     Здоров и радостен, — тогда
                  Меня ты посетишь в моем приюте милом;
                     Тогда камин, домашний друг
                  Моих парнасских дел, янтарным, ярким пылом
                     Осветит мирный наш досуг,
                  И мы, по способу певца Вильгельма Теля,
                     Составим славное питье
                  И будем бражничать и вместе полны хмеля
                     Помянем дерптское житье
                  И наши прошлые, лирические лета!
                     Потом, давай твоих стихов
                  И прозы, все читай! Я слушаю поэта,
                     До ночи слушать я готов
                  Тебя; в созданиях души твоей прекрасной
                     В картинах верных и живых,
                  В гармонии стиха с игрою мысли ясной
                     И вдохновениях твоих
                  Легко, восторженно забудусь я с тобою…
                     Часы летят, давно погас
                  Камин, давно мой пунш простыл передо мною,
                     И вот денница занялась!..

                  Из гор, которыми картинный рейнский край
                  Гордится праведно, пленительный, как рай,
                  Которых имена далеко и далеко
                  По свету славятся, честимые высоко,
                  И радуют сердца, и движут разговор
                  На северных пирах, — одна из этих гор,
                  Не то, чтоб целостью громадных стен и башен
                  Старинных верх ее поныне был украшен,
                  Не то, чтоб рыцарей, гнездившихся на ней,
                  История была древнее и полней,
                  Была прекраснее воинская их слава, —
                  Одна из этих гор, она по Рейиу справа,
                  Вдали от берегов, но с волн его видна,
                  Иванова гора, достойна почтена
                  Всех выше славою: на ней растет и зреет
                  Вино первейшее; пред тем вином бледнеет
                  Краса всех прочих вин, как звезды пред луной.
                  О! дивное вино! Струею золотой
                  Оно бежит в стакан, не пенно, не игриво,
                  Но важно, весело, величественно, живо,
                  И охмеляет нас и нежит, так сказать,
                  Глубокомысленно. Такая благодать,
                  Что старец, о делах минувших рассуждая,
                  Воспламеняется, как радость молодая,
                  Припомнив день и час, когда он пил его
                  В кругу друзей, порой разгула своего,
                  Там, там у рейнских вод, под липою зеленой…
                  Такая благодать, что внук его ученой
                  Желал бы на свои студентские пиры,
                  Хоть изредка, вина с Ивановой горы.

                         Небо знойно, воздух мутен,
                         Горный ключ чуть-чуть журчит.
                         Сад тенистый бесприютен,
                         Не шелохнет и молчит.

                         Попечитель винограда,
                         Летний жар ко мне суров;
                         Он противен мне измлада,
                         Он, томящий до упада,
                         Рыжий враг моих стихов.

                         Ну-те, братцы, вольно, смело!
                         Собирайся, рать моя!
                         Нам давно пора за дело!
                         Ну, проворнее, друзья!

                         Неповертливо и ломко
                         Слово жмется в мерный строй
                         И выходит стих неемкой,
                         Стих растянутый, не громкой
                         Сонный, слабый и плохой!

                         Право, лучше знаменитой
                         Наш мороз! Хоть он порой
                         И стучится к нам сердито,
                         Но тогда камин со мной.

                         Мне тепло, и горя мало;
                         Хорошо душе тогда:
                         В стих слова идут не вяло,
                         Строен, крепок он удало
                         И способен хоть куда!

                     Люблю смотреть на сине море,
                 В тот час, как с края в край на волновом просторе,
                     Гроза грохочет и ревет;
                 А победитель волн, громов и непогод,
                     И смел и горд своею славой,
                 Корабль в даль бурных вод уходит величаво!