Петер Хакс - Живописец короля
ФРАГОНАР
Увы и ах.
БУШЕ
О чем вздыхает наш друг?
ФРАГОНАР
Говорю вам, господин Грез еще не сдал позиций. А что иное, по-вашему, означает борьба, которую он ведет против принятия в Академию господина Давида?
БУШЕ
Что означает? Что этот человек — склочник.
ФРАГОНАР
Он пишет в «Предвестии»: «Братья Горации» Давида клянутся в верности своему королю; верность подданных есть собственность короля; они обещают монарху то, что и так принадлежит ему, то есть ставят под сомнение его право собственности; их присяга — государственная измена, бунт, чуть ли не переворот».
БУШЕ
К чему он клонит? Какая грязь.
ФРАГОНАР
Это очень опасно. Давид — последний, ко еще стоит Грезу поперек дороги, мешает ему.
БУШЕ
Мешает? В чем?
ФРАГОНАР
Стать придворным живописцем.
БУШЕ
Бред.
ФРАГОНАР
Говорю вам, во Франции у Греза есть только один серьезный враг — Давид.
БУШЕ
Нет, два. Давид и урожденная Барбути.
ФРАГОНАР
Зря вы смеетесь. «Братья Горации» — самая признанная из современных картин Святыня новой Франции.
БУШЕ
Да знаю я ее: голые оловянные солдаты.
ФРАГОНАР
Вы не можете ее знать.
БУШЕ
Почему?
БУШЕ
Вы не выходите из дому.
БУШЕ
В самом деле, выходить остерегаюсь.
О’МЕРФИ
Господин Буше знает каждую картину, которую выставляют в Париже.
ФРАГОНАР
Как ему это удается?
О’МЕРФИ
Да вы же сами только что участвовали. Я представляю ему все картины. Не надо ходить самому, толкаться среди публики. И я сильно сокращаю.
ФРАГОНАР
Разве можно сократить картину?
О’МЕРФИ
Да, до самой сути. Смотрите, папа Фраго. Последняя вещь Давида — «Сократ». Он висит уже целую неделю. Буше его еще не знает, я все равно собиралась ее сегодня рассказать, вы можете участвовать. «Смерть Сократа» Давида. Старикан сидит на высоченной койке, будьте так любезны, подсадите меня на стол. Одна нога опущена, нащупывает какую-нибудь подножку, подайте вон ту табуретку, другая нога — на постели. Верхняя часть корпуса вертикально, левая рука от локтя вертикально и вертикально же указательный палец. Тело, как всегда, жесткое, мышцы негибкие, в общем, сидит, как замерзший вол зимой. Между прочим, правая рука тянется за чашей с ядом, которую преподносит ему правой рукой какой-то мальчишка. Фраго, ну, давайте же чашу, вы же изображаете мальчишку. Обе руки вытянуты вперед. Сократ собирается взять яд, но не берет: он еще не закончил свою проповедь. Мальчишка отвернулся, отвернитесь, Фраго. Мальчишка отвернулся и думает: «Когда же, наконец, он ее возьмет?» У обоих уже затекли руки, а Сократ все проповедует и проповедует.
ФРАГОНАР
Она неподражаема. Я знаю эту вещь во всех деталях, вы можете верить ей во всем, до каждой мелочи.
О’МЕРФИ
Вы должны представить, что грудь у меня обнажена. Сейчас я ее, конечно, прикрываю.
БУШЕ
За что я вас особенно благодарю, О’Мерфи, любовь моя!
ФРАГОНАР
Вы заметили, что он пишет всех мужчин обнаженными, а всех женщин одетыми?
БУШЕ
Он живописует разум. Изображает голую истину.
О’МЕРФИ
Да, наверное, он любит мужчин.
БУШЕ
Я не такой уж противник разума, но он не годится для изображения в красках. Я как-то сказал и могу повторить: рисовать разум неразумно.
ФРАГОНАР
Женские ягодицы предпочтительней?
БУШЕ
Возможно, я в своей жизни высказывал и более глубокие мысли, чем эта, столь часто повторяемая. Но я согласен с тобой малыш. Женские ягодицы — это разумно.
ФРАГОНАР
Люди больше не хотят смотреть на женщин. Что на них нашло? Как это возможно? Это невозможно, чтобы люди расхотели смотреть на женщин. Это невозможно и не по-человечески. Не могут же люди вдруг, ни с того, ни с сего, перестать быть людьми.
БУШЕ
Они позволили критиканам отучить себя от этого. Вот и все.
ФРАГОНАР
Я знаю этих критиканов, всю жизнь имел с ними дело. Чего только они ни вытворяют. Вводят в моду свои нелепости, а потом, когда им заблагорассудится, снова выводят их из моды. Но не могут же они сделать так, чтобы люди перестали быть людьми. Нельзя же вывести из моды женщину. Я не понимаю мира. Ненавижу не понимать мир.
О’МЕРФИ
Прекрасно сказано.
БУШЕ
Да, замечательно, когда в скромном человеке восторг заменяет поэзию. Вы стали чуть ли не красноречивым.
ФРАГОНАР
Это не восторг, а отчаяние. Простите мою вспышку, мне что-то не по себе. Не придавайте значения моей хандре, позвольте мне удалиться. Вы вероятно еще не слышали, что господин Давид отразил удар Греза.
О’МЕРФИ
Когда?
ФРАГОНАР
Три дня назад.
О’МЕРФИ
Нет, у меня не было причин выходить в город. А все по вине господина Лемегра.
ФРАГОНАР
Он выступил против него в Академии.
БУШЕ
Приятно слышать.
ФРАГОНАР
Ну да… Собственно говоря, он выступил против вас.
БУШЕ
Этот осел всегда это делает. Поэтому и забрался так высоко.
ФРАГОНАР
Да. И тем самым против Греза.
БУШЕ
Против Греза? Молодец парень.
ФРАГОНАР
Да. Дескать Грез не лучше вас.
БУШЕ
Фрагонар, излагайте по порядку. В каких выражениях Давид поносил Греза?
ФРАГОНАР
«Как смеет этот растлитель малолетних, сказал Давид, — выдавать себя за христианнейшего живописца и претендовать на единоличное обладание добродетелью? Почему любой его противник должен подвергаться обвинениям в мятеже? Единственное, — продолжал Давид, — что отличает Греза от прежней школы Буше, — это Библия. Уберите из его картин Библию, и вы не заметите никакой разницы между тем и этим развратниками. Ибо во всем остальном Грез орудует тем же грязным хвостом, что и Буше.
БУШЕ
Так и сказал?
ФРАГОНАР
Да, так.
БУШЕ
Браво.
ФРАГОНАР
Но это еще не все. «Я удочеряю невинную крошку, говорит сутенер Грез, и помещает ее в свой бордель. Он не менее вреден, чем сам Буше. Справедливо забытый Буше живописал порочных шлюх, Грез живописует порочность девственниц».
БУШЕ
И снова браво.
ФРАГОНАР
Все они согрешают четками, извините за выражение, госпожа О’Мюрф.
О’МЕРФИ
Охотно извиняю. Очень удачное выражение. Вы точно подметили. Согрешают четками.
БУШЕ
Ей-богу, хорошо мы его отделали.
ФРАГОНАР
Но господин Буше, его отделал Давид.
БУШЕ
Так и должно быть. Давид в моде, это пройдет. Но только мода может сделать немодной моду. Мода на замороженную говядину враждует с модой на малолетних в состоянии оргазма. Нам-то что за дело. К искусству это не относится. Обер-дьявол пожирает дьявола — таков закон ада.
ФРАГОНАР
Но если он таким образом расправляется с Грезом, то с вами он расправляется вдвойне.
БУШЕ
Отдаю десять моих трупов за труп Греза. Что с вами? Вы приносите мне самую лучшую новость за много лет и выдаете ее так поздно и с такой миной. Ну скажите же, что вы рады.
Фрагонар молчит.
Это надо отпраздновать, О’Мерфи. (Фрагонару.) Кстати, я предпочитаю, чтобы меня обезглавил Давид, а не удушил Грез. Как жаль, что мы вчера доконали эту бутылку.
О’МЕРФИ
Господи, мы забыли господина Лемегра.
ФРАГОНАР (выглядывает в окно)
Его нигде не видно.
О’МЕРФИ
Слава богу, значит, он еще гуляет в саду или уже ушел домой.
ФРАГОНАР
А не может он сидеть в кофейне?
О’МЕРФИ
В такую погоду он никогда не завтракает в самой кофейне. Он бы завтракал на тротуаре, за тем вон столиком, в тени.
ФРАГОНАР
Тот стол свободен.
О’МЕРФИ
Значит, в кофейне его нет. Когда он заходит в кофейню, он просиживает там все утро до обеда.
БУШЕ
Поторопитесь же, госпожа О’Мерфи. (Уходит в чулан, возвращается с платьем.) Быстро, на стул. Да помогите же ей, господин Фрагонар. (Нахлобучивает ей парик.) Румяна. (Гримирует ее.)
О’МЕРФИ (Фрагонару, который надел ей туфли.)
Юбку.
Фрагонар завязывает на ней юбку.
А у вас отлично получается, дорогой мой Фрагонар.
ФРАГОНАР
Я всю жизнь раздевал и одевал женщин.
О’МЕРФИ
Передник.
БУШЕ
Вполне можно обойтись и без передника.
О’МЕРФИ
За то время, что вы со мной спорите, я успела бы надеть большой парадный туалет.
БУШЕ (выносит из чулана кружевной передник)
Ее не переспоришь.
ФРАГОНАР
Госпожа О’Мюрф всегда права.
БУШЕ
Что поделаешь, она нас кормит.
О’Мерфи торопливо выходит.
ФРАГОНАР (выглядывает в окно)
Она выходит из дома.
