Николай Коляда - Моцарт и Сальери
ВТОРОЙ. Но ведь ты плакал тогда над осой!
ПЕРВЫЙ. Я был глупый и плакал. Мне было жалко осу. Я не знал тогда, что жалко у пчёлки, а пчёлка на ёлке! (Смеётся, вытирает слёзы).
ВТОРОЙ. Плакал!!!!
ПЕРВЫЙ. Ну и что?! Плакал. Да, плакал. Потом она высохла, ветер подхватил её с земли, унес её брюшко под крышу, к моему окну, и она полгода болталась там, я не мог даже веником достать, потому что она мне действовала на нервы, как смерть будто под окном болталась, но потом осенний дождь смыл всё — и её, и паутинку, в грязь, в мусор, в канализацию, в пепел, и дождь смывает все следы… Дай мне папиросу, покурить хочу. Не накуриваюсь этими чертовыми сигаретами. (Пауза). Отдай мне эти бумажки, на память. В моём мебельном магазине после моей смерти мои дети сделают выставку и напишут: «Этой хреновертью занимался папа, Принцами Тьмы наш папа занимался, этой глупостью занимался до тех пор, пока взялся за настоящее дело…» Дай.
ВТОРОЙ. Ты не хочешь, чтобы я отдавал тебе это.
ПЕРВЫЙ. С чего ты взял?
ВТОРОЙ. Я внимателен. Очень внимателен. Руки дрожат. Не с похмелья ведь.
ПЕРВЫЙ. От свидания с юностью? Прямо уж. Бред, твои сантименты. Ничего подобного.
ВТОРОЙ. Не отдам и тебе приятно, что я не отдаю тебе это.
ПЕРВЫЙ. Бред. Делай, что хочешь с этим дерьмом. Хоть в туалет вон. Мне все равно. Я пошёл.
ВТОРОЙ. Ты не уйдёшь. Стой. Дальше: «На улице фокусник достал из-за уха Принца фотографию, он был на ней, Принц, улыбающийся Принц и вдруг фото стало чернеть, чернеть на глазах, будто фотографию долго держали в проявителе. Принц любил фотографироваться и понимал толк в фотографии, и сам делал фотографии на своем стареньком увеличителе — потому что это так напоминало ему общение с людьми: фото в ванночке, черты лица угадываются едва, ярче, ярче, а потом, если долго дружить с ними, с кем-то, становится скучно и лицо чернеет, уходит, уходит, и исчезает. И вот он вдруг увидел черноту вместо своего лица, черноту, чёрную черноту, чёрная бумажка, жаба в руках. «Они не видят меня?» — подумал Принц. «Только фокусник, волшебник увидел меня, а вообще-то меня — нет. Потому что меня нет. Они не видят меня». Действительно, люди шли сквозь него, жёлтая оса пролетела сквозь него, собака пробежала, кошка, муравей, его не было, он был воздухом, воздухом. «Если я воздух, то я должен уметь летать?» — подумал Принц…»
ПЕРВЫЙ. Да, да.(Смеётся). Он напружинил колени из воздуха и полетел. От счастья и страха заплакал. Он подумал, что когда он будет умирать, ему так же будет страшно и счастливо — легко. (Пауза.) Мне забрать силой? Или ты предлагаешь мне теперь выкупить это у тебя?
ВТОРОЙ. Нет. Не то и не другое. Выкину на улицу на твоих глазах.
ПЕРВЫЙ. Месть за вазы.
ВТОРОЙ. Нет. Просто месть. За всё. Тебе, твоему мебельному магазину. Тебе сегодняшнему, за тебя тогдашнего. Босиком который был.
ПЕРВЫЙ. Выкинь. Шофёр подберет.
ВТОРОЙ. Ты прав. Всё предусмотрел. Собака, насмотрелся американских боевиков. Хорошо. У меня газ. Тут, на кухне, где я тебе выговаривал, что так нельзя, мальчик, вот тут на кухне я проведу для тебя ещё один урок — сжигание твоих рукописей.
ПЕРВЫЙ. Струсишь.
ВТОРОЙ. Теперь ты, как в боевике, должен достать пистолет.
Пошёл к газовой плите, зажёг все четыре конфорки.
Ну?
ПЕРВЫЙ. Достаю.
Достал пистолет.
ВТОРОЙ. Пистолет не заряжен.
ПЕРВЫЙ. Если пистолет заявлен, то он стреляет, ты же знаешь.
ВТОРОЙ. Стреляй.
ПЕРВЫЙ. «Стреляй, сволочь! Всех не перестреляешь!» — так ты должен кричать.
ВТОРОЙ. Стреляй, сволочь. Всех не перестреляешь.
Первый колотит ногами в дверь кухни.
ПЕРВЫЙ. Отдай!
ВТОРОЙ. Зачем тебе это? Зачем? Это не ты. Не ты Принц Тьмы, не ты оса, не ты фокусник, не ты! Ты директор магазина, зачем тебе это, зачем? Ты обессмертил осу, оставил её жить тогда тем, что записал про неё, написал тогда, а когда она умерла, она осталась жить, но потом ты убил её, ты убил осу, а теперь я убью её сам, сожгу, сожгу!
ПЕРВЫЙ (колотит в дверь). Отдай!
ВТОРОЙ. Зачем оно тебе надо это всё, для чего? Пусть бы оно ещё сто лет лежало тут, у меня, а потом на помойку выкинули бы, зачем тебе это надо, так просто, из вредности? Зачем?
ПЕРВЫЙ. Стреляю.
ВТОРОЙ. Стреляй. Я успею всунуть всё в духовку и сжечь.
Первый стреляет. С кухни валит дым. Первый взламывает дверь, тащит с кухни Второго. Упали на пол, катаются на осколках, тяжело дышат.
ПЕРВЫЙ. Дурак, дурак! Зачем ты сделал этот? Потому что так красиво?
ВТОРОЙ (сидит на полу, мотает головой, кашляет). Так тебе, так тебе, вот так тебе …
ПЕРВЫЙ. Дурак. Не получишь денег. Совсем ведь хотел уже дать. Дурак.
Пошёл в коридор, открыл дверь, кинул ключ на пол. Бежит быстро по лестничной площадке, выбегает из подъезда. Второй бросился на балкон.
ВТОРОЙ (кричит.) Эй ты, ублюдок, урод долбанный, Принц Тьмы, ты, слышишь, гнида?! Я наврал тебе, наврал, ты сволочь, слышишь? Нет? Не горит, не горит, не горит, не горит сердце, не сжигается! Я наврал тебе, там не было твоих рукописей, я засунул туда пачку совсем другой бумаги! У меня много бумаг разных везде натыкано! Разных всяких бумаг, бумажечек, писулечек от таких, как ты, слышишь?! Свинья ты! Ты забыл, что рукописи не горят, не горят, не горят, не горят, не горят! Держи! Забирай! Подавись! На! Не горят, не горят, не горят, не горят, не горят …
Кинул с балкона пачку бумаги.
Плачет.
Осы жужжат.
На балконе стоит пульверизатор. Второй берёт его, брызжет им себе в лицо. Молчит. Потом брызжет водой в осиное гнездо, капли попадают на оконное стекло, текут и текут.
Второй плачет и плачет, продолжает нажимать пульверизатор, но осы не успокаиваются, а почему-то жужжат всё громче. Громче, громче и злее.
Темнота Занавес Конецавгуст 2002 года с. Логиново
