Анатолий Софронов - Сын
Алексей. Мне было просто трудно.
Катя. Вот поэтому я и хочу сейчас быть с тобой.
Алексей. Зачем я буду распространять свое настроение на окружающих?
Катя. Я же не чужая тебе.
Алексей. Я повторяю, мне очень трудно.
Катя. Поэтому я и хочу сейчас быть с тобой. Или ты считаешь, мы можем быть вместе только тогда, когда у нас одни радости?
Алексей. Ты нужна мне всегда. Я вчера не ложился спать. Оказывается, ночь — самое длинное время суток. Мама даже давала мне снотворное, но я все равно не мог уснуть. Мне казалось, теперь я тебя потеряю. Я вслух разговаривал с тобой. Просил у тебя прощения.
Катя. Алеша, не надо. Ты же ни в чем не виноват.
Алексей. У меня все в жизни, в общем-то, складывалось благополучно. Все, что задумывал, получалось, У меня было много друзей, товарищей. А сейчас мне так одиноко.
Катя. Тебе не должно быть одиноко. Мы вместе. Я готова делить с тобой и радости и горе.
Алексей. Все вдруг свалилось на меня. Я обидел маму, она всю жизнь отдала мне, всем пренебрегла, обо всем забыла. И я ее обидел. Дело не в том, что я говорил какие-то обидные слова... Я разрушил все, что она строила долгие годы. Все разлетелось. Посыпались кирпичи, обломки. Это здание уже не восстановить.
Катя. Но мама тебя так любит.
Алексей. Я знаю. Но тот мир, в котором мы жили, разрушен. Теперь мы должны строить новое здание... А я... И вот мой отец... Я физически чувствую, что он уже где-то здесь, в городе. Мне кажется, мы сидим с тобой... а он из-за ветвей смотрит на нас... Смотрит и думает: «Это мой сын, я когда-то носил его на руках...». Я уверен, что он носил меня на руках... пел мне какие-то песни... Наверное, пел — это делают почти все отцы, даже никудышные. Мне кажется, он стоит, смотрит на нас и думает: «Зачем Алексей вызвал меня?.. Зачем возвращает к истокам реки, которая давно высохла... даже не обмелела, а высохла. Зачем он сделал все это?..» И меня пугает встреча с ним. Что я скажу ему? Разве я судья? Ты понимаешь меня, Катя?
Катя. Понимаю, конечно.
Алексей. Я уверен, он уже здесь, в городе. Ходит по незнакомым для него улицам... И боится идти к нам... ко мне. А ведь все могло быть иначе.
Катя. Что могло быть иначе?
Алексей. Все! С самого начала. От самых источников.
Катя. Но, Алеша, сейчас уже не может быть все иначе. Ты-то сам это понимаешь?
Алексей. Я-то понимаю. Я-то понимаю. Но я также понимаю, что не могу избежать этой встречи. Конечно, можно жить зажмурившись или смотреть на мир сквозь розовые очки... тогда мир расплывается и ты не видишь острых углов... Но все равно — рано или поздно ты ударишься об один из этих углов. Ударишься и откроешь глаза.
Катя. Да, Алеша, в жизни иногда бывает очень трудно, и все-таки жить хорошо. Но представь, если бы нам все давалось легко и просто, по-моему, жить было бы неинтересно. Тогда бы мы не спотыкались и не падали, не разбивали бы себе лбы, а так, скользили бы по поверхности. Разве ты хочешь такой жизни?
Алексей. Катя, скажи мне честно, прямо, ну, вот если бы ты была на исповеди. Ты любишь меня?
Катя. Люблю.
Алексей. Вчера мне показалось, что ты ушла от меня... навсегда... И я готов был бежать по улицам к тебе. Стучать в окна, в двери. Мне было совершенно все равно. Для меня не существовало никого, кроме тебя.
Катя. Но почему же ты не пришел ко мне, не постучал в мое окно? Неужели ты усомнился во мне? Ведь я люблю тебя всякого... И такого... Я тоже думала о тебе и поняла, мы с тобой одно. Мне дорого в тебе все. Поэтому я нашла тебя, поэтому я здесь, рядом с тобой. У меня нет обиды на тебя.
Алексей. Спасибо.
Катя. За что?
Алексей. За все.
В глубине сцены снова появляется Платов.
ЗатемнениеКартина седьмая
Тихая речка. На мосту сидят Алексей и Померанцев. Под мостом, в лодке, с удочками, — Трошин.
Алексей. Значит, он так тебе прямо и сказал, что тебя можно заменить, а меня нет? Я нужен здесь для пользы дела?
Померанцев. Да. И с ним нельзя не согласиться. Ты действительно нужен здесь.
Алексей. Ай да Головоногов! Ай да он!
Померанцев. Ты не обижайся, старик, я не хотел давать окончательного ответа, не поговорив с тобой.
Алексей. Спасибо тебе, старик, за заботу обо мне. Я могу гордиться таким другом. А теперь я тебе прямо скажу, мне он говорил противоположное — посылать нужно лучших, и поэтому поедешь ты, а не я.
Померанцев. Не понимаю.
Алексей. Чтоб ты понял: я не подхожу для работы там совсем по другим причинам. По мотивам, так сказать, недалекого прошлого. Я человек с пятном. Неблагонадежный. Совершенно неожиданно стало известно, что мой отец жив и был в плену, стало быть, изменник, предатель Родины. Короче, на меня повесили ярлык. Теперь до тебя дошло, наивный ты человек? Понимаешь, ярлык! Повесили такой ярлык — и нет человека. Он ничего из себя не представляет. С ним можно обращаться как с пешкой. А я человек, а не пешка, и я не хочу быть в зависимости от ярлыков! Я хочу быть в зависимости только от своей работы, от своего труда, в конце концов, от того, что я сам стою. А за отца я отвечу только перед своей совестью. И люди меня должны судить только за то, что я стою. Ты думаешь, на этом все кончится? Держи карман шире. Нет, меня подсобным рабочим в экспедицию не допустят! И — самое страшное — я начинаю терять веру в людей! У меня по кускам выбивают ее из сердца. Вот чего я боюсь. А ты попался, как мальчишка.
Померанцев (соображая). Мне хочется собрать митинг, взять рупор и орать!
Трошин (обернувшись, из лодки). Эй вы, с рупором, — у вас спички есть? У меня зажигалка испортилась.
Алексей. Спички? Ловите. А ведь вы, наверное, подслушивали?
Трошин. Вы так орете, что всю рыбу распугали.
Померанцев. По-моему, индивидуальная рыбная ловля — это один из видов тихого помешательства.
Трошин. Что вы понимаете в рыбацком деле!
Померанцев. Мы не рыбаки. Психологические задачи решаем!
Трошин. Психологи нашлись.
Алексей. Не сердитесь. Много поймали?
Трошин. Не считал.
Алексей. Извините, что мы вам помешали!
Трошин. Ну, что?.. Делать вам нечего!
Алексей. Видимо, общение с природой вырабатывает острую наблюдательность? Вы зоолог или ихтиолог?
Трошин. Как сказать.,.
Алексей. А все-таки? Не сердитесь на моего друга, он несколько возбужден сегодня.
Трошин. Это бывает.
Померанцев. Вы, наверно, не из нашего города?
Трошин. Проездом.
Померанцев. Ваше счастье.
Алексей. Город наш неплохой.
Померанцев. Город... да, город можно любить... Но некоторые личности..: И главное — не разгадаешь, когда они говорят правду, а когда лгут.
Алексей. Объясняй мне... Что ты постороннему человеку, да еще рыбаку, говоришь о том, что его не интересует?
Трошин. А вы что, из-за любимой девушки поссорились?
Алексей, Опять угадали. Вы что, с русалками общаетесь?
Трошин, Общаюсь.
Померанцев. И с водяными?
Трошин. И с водяными.
Померанцев. И как они к вам?
Трошин. По-разному, молодой человек, по-разному.
Померанцев. Хотите, я вам легенду расскажу? Про царевича и водяного?
Трошин. Ну давай!
Померанцев. В некотором царстве, в некотором государстве жил молодой царевич. Жил, горя не знал, беды не ведал. Тому царевичу один водяной говорит: «А не хочешь ли ты, ясное солнышко, другие реки-моря повидать?» — «Хочу», — говорит царевич. — «Хорошо, — сказал водяной, — собирайся». День проходит, неделя, месяц бежит, одним словом, время, — узнает царевич...
Трошин (перебивая Померанцева). ...что в другие моря-реки уже другого царевича тот водяной снаряжает. Обиделся первый царевич: «Почему такая немилость, гражданин водяной?» А водяной в ответ: «Очень ты нужен в нашем водоеме, а та вода неподходящая для тебя». Еще к тому же водяной узнал вдруг, что царевич не от того батюшки зародился, какой бы водяного устроил. Вот и вся легенда.
Померанцев (ошарашен). А вы откуда знаете? Кто вы такой?
Трошин. Я же говорил, что с водяными и русалками общаюсь. (Достает из кармана документ и подает его друзьям.)
Те молча рассматривают удостоверение Трошина. Померанцев удивленно снимает очки.
ЗатемнениеКартина восьмая
Перед занавесом, за пишущей машинкой сидит секретарь Трошина. Входит Головоногов.
