Григорий Горин - Трехрублевая опера
– Похоже, это так, Мэкки! – сказала Дженни, появляясь в окне. – Девчонка и вправду влюблена…
– Не вмешивайся, Дженни! – сухо остановил ее Макхит, с любопытством глядя на Полли. – Ты-то умная женщина и знаешь, что всякая любовь имеет свою таксу…
– Может быть! – вздохнула Дженни. – Но иногда так хочется быть дурочкой. Поэтому я отказываюсь от своей доли в пользу миссис Пичем! Беги, Мэкки!
– Вы – благородная девушка! – сказала Полли, чем приятно удивила Дженни. – А ты, мама? Неужели мы хуже?
– Папа меня убьет! – вздохнула миссис Пичем. – Но благородства нам не занимать… Беги, Мэкки!
– Минуточку, леди! – заволновался Полисмен. – А наша доля? Миссис Пичем, вы делаете официальное заявление или нет?.. Если деньги останутся в казне, мы будем стрелять прицельно!.. Предупреждаю!
– Черте вами! Стреляйте! – сказал Макхит. – Платить за любовь – так по-крупному!..
Он легко выпрыгнул из окна, чмокнул Полли в щеку и вскочил на подножку проезжавшего мимо экипажа…
– Стой! – Полисмен выхватил пистолет, нажал на курок. Грохнул выстрел.
Макхит схватился за плечо, из-под пальцев потекла кровь…
– Стоп! – крикнул Оператор… – Снято!
Макхит соскочил с подножки, бодро вернулся на площадку.
– Погоню будем снимать завтра! – сказал он. – А теперь – крупные планы. Мне нужны плачущие лица женщин… Дайте лук или нашатырь!
Ассистентка уже несла очищенную луковицу. Протянула ее миссис Пичем.
– Не надо! – устало отмахнулась актриса, исполнявшая роль миссис Пичем. – Я – профессионал… Снимайте!
Она подставила лицо камере, чуть напряглась… и по ее щеке покатилась слеза…
– Снято! – скомандовал Режиссер. – Теперь Дженни…
– Я тоже попробую без лука, – робко сказала Синичкина. – Когда-то получалось…
Она подставила лицо камере, чуть пошмыгала носом для разбега, и… ее глаза увлажнились.
– Хорошо! Умница! – одобрил Режиссер и нежно погладил Синичкину по голове… Та машинально прижалась щекой к его руке…
Полли с отчаянием наблюдала за этой сценой.
– Теперь Полли! – спохватился Режиссер и, обернувшись, увидел, что по щекам актрисы текут слезы.
– Годится! – одобрил Режиссер. – Зафиксируем!
– Нет! – крикнула Полли и закрыла лицо рукой. – Это не снимайте!!! Тебе нужен мюзикл… – Она вытерла слезы, высморкалась. – Дайте лук!..
И, сердито глядя на Режиссера, с остервенением стала тереть луковицей щеки…
На нее печально смотрел Музыкант. Его глаза тоже увлажнились…
К острову приближался яркий воздушный шар. В его корзине стояли с подзорными трубами Префект и белокурый Гость в тирольской шляпке.
Морем шар сопровождала кавалькада моторных лодок, наполненная охраной, оркестрантами, с духовыми инструментами и коробками с пивом.
Всю эту процессию снимала группа телеоператоров.
Шар завис над прибрежной полосой.
Префект выбросил трап и первым спустился на землю.
За ним начал спускаться Гость.
Здоровенные молодцы-охранники выстроили почетный караул.
Оркестр грянул нечто бравурное…
Из крепости к ним уже спешил Директор.
За ним – Режиссер, выражение лица которого явно свидетельствовало, что он плохо понимает происходящее…
– Гутен морген, майне либен херц! – закричал радостно Префект, демонстрируя некоторое владение немецким языком. – Их фрое мих зер зи цу зеен!.. Короче – рад видеть! Знакомьтесь: дер директор, дер режиссер… остальное – дер киногруппа. А это, – он указал на Гостя, – наш дорогой компаньон, херр Отто Мария Браун из Германии… Частное телевидение… «Филипс-грюндик и Ко»… Одним словом, крутой мужик, настоящий новый русский немец!
– Все-таки, русский или немец? – тихо спросил Режиссер.
– И еще маленько казах! – сказал Браун. – Город Кустанай. Май либен хаймат… Немецкий театр. Дойче фольклор ансамбль…
– Его мутер и фатер – оба были наши артисты! – подхватил Префект. – И тоже, понимаш, играли когда-то «Трехгрошовую оперу»…
– Йа! – подтвердил довольный Браун. – Бертольт Брехт! Май либен аутор!
– Во, геноссе, какое совпадение! – радовался Префект.
– Но у нас не совсем Брехт! – пояснил Режиссер. – У нас – английский вариант.
– Не принципиально! – тихо вмешался Директор.
– То есть, как не принципиально? Очень даже принципиально! – заспорил Режиссер.
– Ты – Мэкки-Мессер? – спросил Браун, разглядывая Режиссера. – Май фатер был Мэкки-Мессер…
– А мутер – Полли? – угодливо поинтересовался Директор.
– Йа! – подтвердил Браун. – Она была беременный Полли, а я еще сидел там, – он показал на живот, – и все слушал… музыку… Ейн-цвай-драй-фир… – Он сверкнул глазом, задвигался, запел песенку Мэкки по-немецки…
Телеоператоры дружно направили на него камеры.
– Ну, заводной мужик! – похвалил Префект. – Вот, Россия-мать! Человек простым зародышем в ней был, а все помнит… А чего мы стоим?.. Негостеприимно! Херр Директор! Давай! Приглашай гостя! Мы «биир» привезли!
– Какой к черту «биир»? – возмутился Режиссер. – У нас с утра – съемка!
– Ну, не все же за рулем? Да здесь и ГАИ нет! – своеобразно отреагировал Префект.
– Вот именно! – сказал Директор и широким жестом пригласил гостей в крепость. – Всех берем на абордаж! Битте-дритте к нам в шалаш!..
Они прошли в небольшое помещение, служившее своеобразным штабом киногруппы. Здесь стояли видеомагнитофон и старенький телевизор…
На стенах висели график съемок и множество фотографий с кадрами отснятого материала. Портреты исполнителей.
Гость начал их с интересом разглядывать, давая комментарии и оценивая:
– О! Гут! Дас ист Полли…..Дженни… Дас ист бандитен! Мафия! Гут! О, майн либен Брехт!
– У нас не Брехт! – снова попытался объяснить Режиссер. – У нас мюзикл по Джону Гею. Джон Гей – первоисточник…
– Да не спорьте вы, херр Режиссер! – зашипел Директор, отводя Режиссера в сторонку. – Какой к черту первоисточник? Теперь он – наш первоисточник!
– Нам обещали Госзаказ!
– Госзаказ – капут!.. – заметил Префект. – Накрылся… олимпийским знаменем!
– Слава богу, есть спонсор! – подхватил Директор. – Да еще какой! Дает технику, пленку… Компьютерные эффекты… И практически ничего не требует взамен!
– Практически или ничего? – подозрительно спросил Режиссер.
– Да ерунда… – сказал Префект. – Пиво для рекламы… Сосиски! Нищие любят сосиски? Натюрлих!
– Для немецкого телевидения, – добавил Директор, – придется дать роль ихней телезвезде!
– Что?! – спросил Режиссер так громко, что немецкий гость оторвался от рассматривания фотографий. – Вы уже сговорились?! Кто здесь режиссер, в конце концов?.. Все утверждено! Какую роль? Мужскую? Женскую!
– Йа! – подтвердил Браун.
– И кто ее будет играть?
– Йа! – повторил Браун.
– В каком смысле «йа»? – оторопел Режиссер. – Переведите!
– «Йа» – это по-ихнему – «он», – вздохнул Директор. – У них так принято…
– Йа! – подтвердил Браун и неожиданно перешел на довольно четкий русский язык. – Вот фотопробы! – он разложил на столе фотографии, где был изображен в женских платьях. – Полли… Дженни…
– Это в китайской опере мужчины играют женщин! – сказал Режиссер, разглядывая фотографии.
– У нас тоже! Зритель это любит! – сухо сказал Браун и достал кассету. – А теперь – видеопробы… Это у вас что? – спросил он, указывая на телевизор.
– Телевизор.
– Отправьте в Кустанай. В сиротский дом.
Он сделал жест. Мгновенно охранники внесли огромный телевизор, компьютер и видеоприставку.
– Музыкальный номер: Мэкки и одна из его женщин!
– Кто – Мэкки? – спросил Режиссер.
– Вы! – сказал Браун. – Компьютерный монтаж!..
Он нажал кнопку, и на экране возник
Музыкальный номер 9
в котором компьютерный «Режиссер – Мэкки» довольно лихо на псевдонемецком языке пел и танцевал с полногрудой женщиной, которую забавно изображал мистер Браун.
Все это происходило в типичной баварской пивной и сопровождалось пением посетителей и стуком огромных пивных кружек…
Номер закончился восторженными восклицаниями Префекта и Директора. Охранники радостно поаплодировали.
Режиссер был мрачно-задумчив.
– Кого из женщин вы хотите заменить? – наконец спросил он.
– Это уж вам решать! – господин Браун неожиданно ласково потрепал Режиссера по щеке. – Майне либе Мэкки!..
Над островом кружил вертолет.
Сверху было видно, как вдоль крепости вывели несколько карет.
Трюкачи, одетые в форму английских полисменов, приготовились к съемке.
Помощник Режиссера раздавала ружья и пистолеты…
– «Погоня! Дубль первый!» – скомандовала Ассистентка Режиссера.
Хлопушка.
Макхит вскочил на подножку кареты…
– Стой! – крикнул полисмен, и раздался выстрел. Макхит схватился за плечо. Из-под пальцев засочилась кровь…
