Фридрих Дюрренматт - Ангел приходит в Вавилон
Курруби. Останься, мой ангел, останься!
Ангел (издали). Прощай, Курруби, дитя мое, прощай! (Исчезая.) Прощай!
Курруби (тихо). Останься! Останься!
Навуходоносор и Курруби одни в серебряном свете утра.
Курруби (тихо). Исчез.
Навуходоносор. Он возвратился в свои блистающие чертоги.
Курруби. Теперь я с тобой.
Навуходоносор. Теперь ты со мной.
Курруби. Мне холодно в этом утреннем тумане.
Навуходоносор. Вытри слезы.
Курруби. Разве люди не плачут, когда их покидает ангел небесный?
Навуходоносор. Конечно, плачут.
Курруби (внимательно изучает его лицо). Я не вижу слез на твоих глазах.
Навуходоносор. Мы разучились плакать и научились проклинать.
Курруби отшатывается.
Ты боишься?
Курруби. Я дрожу всем телом.
Навуходоносор. Не бойся людей, бойся бога, это он сотворил нас по своему образу и подобию. Все это – дело его рук.
Курруби. Его дела прекрасны! Меня хранила его рука, я видела вблизи его лик.
Навуходоносор. А потом он кинул свою игрушку на колени мне, самому оборванному и жалкому существу, какое он мог найти во вселенной, попрошайке Анашамаштаклаку из Ниневии. И вот ты, сошедшая со звезды, стоишь передо мной. Твои глаза, твое лицо, твое тело воплотили небесную красоту, но зачем беднейшему из людей это божественное совершенство на этой несовершенной планете? Когда научатся небеса давать каждому то, что ему нужно? Обездоленные и бесправные толкутся, как овцы, и голодают, а могущественный сыт, но одинок. Нищий алчет хлеба, так пусть же небеса дадут ему хлеб. Навуходоносор алчет возле себя человека, так пусть небеса дадут ему тебя. Почему небеса не видят одиночества Навуходоносора? Почему они издеваются вместе с тобой и над нищим и над Навуходоносором?
Курруби (задумчиво). Мне задана трудная задача.
Навуходоносор. Какая задача?
Курруби. Заботиться о тебе, собирать для тебя подаяние.
Навуходоносор. Ты любишь меня?
Курруби. Тебя родила женщина, чтобы ты любил меня вечно, а я создана из ничего, чтобы любить тебя вечно.
Навуходоносор. Мое тело под этим тряпьем побелело от проказы.
Курруби. Но я люблю тебя.
Навуходоносор. За твою любовь люди будут накидываться на тебя, как волки.
Курруби. Но я тебя люблю.
Навуходоносор. Тебя прогонят в пустыню. Ты кончишь свою жизнь в красных песках, под испепеляющими лучами солнца.
Курруби. Но я люблю тебя.
Навуходоносор. Если ты меня любишь, то поцелуй меня.
Курруби. Я тебя поцелую.
Навуходоносор сильным ударом опрокидывает ее на землю и начинает топтать ногами.
Навуходоносор. Я бью тебя, которую люблю больше всего, на свете. Я топчу ногами божий дар, от которого зависит мое счастье. Вот-вот! Вот поцелуи, которые я дарю в ответ на твою любовь. Пусть небеса видят, как нищий обходится с их даром, как ничтожнейший из людей обращается с тем, кого царь Навуходоносор одарил бы своей любовью, всем золотом Вавилона!
Слева появляется Акки, таща за собой пленного Нимрода.
Акки (удивленно). За что ты топчешь эту девушку, нищий из Ниневии?
Навуходоносор (вызывающе). Я угощаю этот дар небесный пинками. Драгоценный дар, созданный только вчера ночью, как ты сам мог убедиться. Он был предназначен беднейшему из людей и доставлен мне самим ангелом. Хочешь ее получить?
Акки. Она создана только вчера ночью?
Навуходоносор. Из ничего.
Акки. Тогда это не очень практичный дар.
Навуходоносор. Зато дешевый. Я тебе отдам ее в обмен на твоего пленника.
Акки. Но он, между прочим, бывший царь.
Навуходоносор. Я прибавлю золотой, который выпросил.
Акки. А за его историческое значение?
Навуходоносор. Еще два сребреника.
Акки. Невыгодная сделка.
Навуходоносор. Ну как, согласен на обмен?
Акки. Только потому, что ты такой неумелый нищий... На... (Швыряет Нимрода ему под ноги.) А ты, девочка, теперь принадлежишь мне. Встань.
Курруби медленно поднимается с поникшей головой.
Говорят, тебя ангел принес. Я ведь люблю сказки и верю в невероятное. Дай мне на тебя опереться, созданная из ничего. Ливанское вино ударило мне в ноги, и я чуть-чуть шатаюсь. Ты не знаешь нашей земли, но будь спокойна, я-то ее знаю! Тебя только раз швырнули на землю, а меня швыряли тысячи раз. Пойдем. Сходим на площадь. Время подходящее, сегодня базарный день, нам будут щедро подавать. Посмотрим, что мы сумеем выклянчить, – ты со своей красотой, я со своей рыжей бородой; ты, избитая ногами нищего, и я, преследуемый царем.
Курруби (тихо). А я все же люблю тебя, мой нищий из Ниневии...
Акки, опираясь на Курруби, уходит направо. Навуходоносор остается со связанным и брошенным к его ногам Нимродом. Навуходоносор срывает с себя лохмотья нищего и рыжую бороду, топчет их. Стоит погруженный в свои мысли, неподвижный и мрачный. Сзади приближается его дрожащая свита.
Архиминистр (потрясенный). Ваше величество...
Навуходоносор. Нищему Акки предоставить высшую государственную должность. Если в десятидневный срок он не прекратит свой промысел и не станет государственным чиновником, я пошлю к нему палача. А ты, генерал, веди войска по ту сторону Ливана. Завоюй эти нелепые селения: Спарту, Москин, Карфагоу и Пекву, – не помню, как их там называют. А мы, усталые и грустные, обиженные небесами, вернемся с пленным царем во дворец и будем по-прежнему воспитывать человечество.
Действие второе
Второе действие играется в самом сердце Вавилона, под одним из мостов через Евфрат. Дворцы и высокие дома тянутся к невидимому небу. Оркестровая яма заменяет реку. Из глубины через всю сцену перекинут мост. Его свод видно и в разрезе и снизу. Издалека доносится шум огромного города. Громыхание древневавилонского трамвая, певучие выкрики носильщиков паланкинов. Справа и слева от моста спускаются к Евфрату узкие лестницы.
Жилище Акки. Здесь дикое смешение всевозможных предметов всех времен: саркофаги, негритянские божки, старые царские троны, вавилонские велосипеды, шины и многие другие предметы валяются в немыслимой грязи, истлев и покрывшись горами пыли. Среди всей этой неразберихи, под самой высокой частью моста – барельеф с головой Гильгамеша. Рядом взывающий о подаянии, перекрещенный белыми полосами рваный плакат с надписью: «Сегодня последний срок». Справа за сводами моста – очаг с котелком. На красном песке тут и там валяются консервные банки и манускрипты поэтов. Повсюду висят их пергаменты и глиняные дощечки. Короче говоря, действующие лица вынуждены передвигаться по громадной свалке мусора. Спереди справа в Евфрате купаются какие-то кряхтящие закутанные фигуры. Слева на саркофаге спят два грязных вавилонских уголовника – карманный вор Омар и взломщик Юсуф. Слева входят Акки и Курруби в лохмотьях. Акки тащит на спине мешок.
Акки. Убирайтесь вон! Нечего всякому жулью спать на моем саркофаге.
Омар и Юсуф мгновенно исчезают.
Эй, вы, вороны в белую крапинку, катитесь подальше от моста. И чего вы каркаете? Этот мост был построен в честь нашего национального героя Гильгамеша и не приспособлен под санатории. Национальные герои еще большие душегубы, чем врачи.
Закутанные фигуры исчезают.
Курруби. Что это за странные закутанные фигуры?
Акки. Прокаженные. Потерявшие надежду. Теперь они хотят обрести ее в Евфрате. Тут у нас могло бы быть вполне уютно, но стоит отвернуться, как сюда набиваются всякие висельники.
Курруби. Земля вовсе не такая, какой ее видит ангел, кой Акки. На каждом шагу несправедливость, болезни, отчаяние. Люди несчастны.
Акки. Зато они – хорошая клиентура. Смотри, мы опять собрали кучу подаяний. Сейчас у нас обеденный перерыв, а потом – снова за работу. Пойдем в висячие сады. (Опускает мешок на землю.)
Курруби. Да, мой Акки.
Акки. Ты делаешь успехи, я тобой доволен. У тебя только один недостаток: ты улыбаешься, когда тебе бросают монету. Это грубая ошибка. Грустное выражение лица выглядит убедительнее, больше впечатляет.
Курруби. Я постараюсь это усвоить.
Акки. Поупражняйся к завтрашнему дню. Дороже всего оплачивается отчаяние. (Вынимает из кармана добычу.) Жемчуга, драгоценные камни, золотые и серебряные монеты – все это вон! (Бросает в Евфрат.)
