Уильям Шекспир - Король Иоанн

Тебе, король английский, слово: первый
Ты выслушать анжерцев пожелал.

Когда прочел бы царственный дофин
«Люблю тебя» в прекрасной этой книге,
Приданым одарил бы я невесту,
Как королеву: Мен, Турень, Анжу,
И Пуатье, и все, за исключеньем
Анжера осажденного, что здесь,
На этих берегах подвластно вам,
Ей ложе брачное позолотило б;
Она бы властью, почестями, саном
Поспорила с любой своею ровней
По крови, воспитанью, красоте.

Что скажешь, сын мой? Погляди на Бланку.

Гляжу, отец мой. И в ее глазах
Я вижу чудо, чудо из чудес:
В них облик мой, лишь тень моя, - и все же
Тень сына вашего, мой государь,
В них солнцем стала; по сравненью с ним
Ваш сын - лишь тень. Я никогда себя
Так не любил, как в том изображенье,
Безмерно лестном, что сейчас нашел
В блестящем зеркале ее очей.
(Шепчется с Бланкой.)

«В блестящем зеркале ее очей»
Он отражен. Так пусть же он увидит
Повешенным себя на грозных дугах
Ее бровей, - пусть испытает он
Четвертованье в сердце Бланки, чуя
В себе изменника любви. Как жалко,
Что будет отражен любовью этой
И ею же, ей изменив, казнен
Такой болван ничтожнейший, как он.

Желанье дяди для меня священно,
И если в вас увидел он все то,
Что нравится ему, и я готова
Ему желанное признать желанным.
Точнее выражаясь: я могу
К любви себя принудить без труда.
Не стану льстить вам, принц: не все, быть может.
Что в вас я вижу, следует любить;
Но самый строгий суд не обнаружит
У вас того, что можно ненавидеть.

Решайте ж, дети. Что ты скажешь нам,
Племянница?

Мне честь велит склониться,
Принявши мудрость вашего решенья.

А ты, дофин, полюбишь ли принцессу?

Спросите лучше: смог бы я сейчас
От искренней любви своей отречься?

Тогда за ней получишь пять провинций
Вексен, Турень, Мен, Пуатье, Анжу.
Даю впридачу десять тысяч марок
Английских. Если этим ты доволен,
Король Филипп, вели, чтоб сын и дочь
Соединили руки.

Очень рад я.
Принц и принцесса, обручаю вас.

Пусть и уста соединят. Клянусь,
Так сделал я, когда в любви поклялся.

Анжерцы, открывайте же ворота!
Вы помогли нам дружбу заключить,
Примите ж нас. Венчанье совершим
В часовне пресвятой Марии-Девы.
Я госпожи Констанции не вижу
Ее здесь нет. При ней не без труда
Устроилось бы это обрученье.
Кто скажет - где она и юный принц?

У вас в шатре, объята гневной скорбью.

Господь свидетель, этот наш союз
Ее скорбей, увы, не облегчит.
Английский брат мой, чем бы нам утешить
Высокую вдову? Сюда пришли мы,
Чтоб ей помочь, но к выгоде своей
На путь иной вступили.

Все уладим.
Мы герцогом Бретонским утверждаем,
А также графом Ричмондом Артура.
Ему Анжер богатый отдаем.
Пусть госпожу Констанцию на свадьбу
Посланец наш немедля пригласит.
Надеюсь я, что мы в какой-то мере,
Хоть и не полной, угодим ей так,
Чтоб гневный вопль ее умолк. Теперь же
Пойдем справлять нежданные для нас,
Неподготовленные торжества.

Безумный мир! Безумцы короли!
Безумен их союз! Лишить желая
Артура прав на целое, Иоанн
От части добровольно отказался.
Француз был совестью вооружен:
Влекомый жалостью и благочестьем,
Он шел на битву, словно воин божий,
Но начал бес шептать ему и живо
С дороги сбил. О, этот хитрый бес,
Что заставляет клятвам изменять
И нарушать обеты королей,
Бездомных нищих, юношей и старцев,
Девиц - и если нечего терять
Девицам, кроме этого нaзвaнья,
Он и его похитит. Этот бес
Лицом пригож, зовется он - Корысть.
Корысть, ты совратительница мира!
Ведь мир от первых дней уравновешен,
По ровному пути направлен прямо,
Но выгода, бессовестный толчок,
Косой удар, всесильная Корысть
Его заставит отклониться, сбиться
С пути прямого, отойти от цели.
И эта же Корысть, коварный враг,
Личинами играющая сводня,
Блеснув очам коварного француза,
Его от цели доброй отвела,
От благородно начатой войны
К гнуснейшему, постыднейшему миру.
Но почему я поношу Корысть?
Готов ответ: ведь я не знал соблазна.
Смогу ли гордо руку сжать в кулаж,
Когда червонцы, ангелы Корысти,
Ладонь мою попробуют ласкать?
Она еще не знала искушенья
И, нищая, ругает богачей
Ну что ж, я нищий - вот и негодую
Твердя, что величайший грех - богатство,
Разбогатею - благородно-строг,
Начну вещать, что нищета - порок.
Корысти короли предались ныне,
Так будь же, Выгода, моей богиней.

Венчаются! И заключают мир!
Союз между обманщиками кровный!
Дофин получит Бланку, Бланка - земли?
Не может быть: оговорился ты,
Ослышался, - рассказывай же снова,
Но поразмыслив. Ты шутил, признайся!
Поверь мне - веры нет твоим словам,
Простого смертного случайной сплетне.
Поверь - немыслимо тебе поверить:
В обратном мне поклялся сам король.
Ты напугал меня - и ты ответишь:
Ведь я измучена и жертва страха;
Угнетена - и вся дрожу от страха;
Вдова - и нет защиты мне от страха;
Я женщина - и рождена для страха.
Хотя б сознался ты, что пошутил,
Смятенный дух мой не найдет покоя,
Весь день он будет маяться в тоске.
Но почему, качая головой,
На сына моего глядишь печально,
И руку горестно прижал к груди,
И проступает влага на глазах,
Как затопивший берега поток?
Ты скорбным видом подтвердить желаешь
Свои слова? О, говори! Не надо
Рассказа повторять; скажи лишь - верно ль
Все это?

Да, не меньше это верно,
Чем, - как, наверно, мыслишь ты, - обман
Содеянное теми, чьи поступки
Я передал правдиво.

Если учишь
Меня ты верить горю, научи
И злое горе умертвить меня.
Пусть жизнь и вера встреться в борьбе,
Как два бойца отчаянных, что оба
В кровавой схватке пасть обречены.
Дофин на Бланке женится! Мой сын,
А твой удел? Француз и англичанин
Отныне в дружбе... Что же делать мне?
Уйди, посол! Пришел ты с гнусной вестью,
И гнусным сделался мне облик твой.

Ужели было злом поведать вам
О зле, другими причиненном вам?

Так мерзко это зло, что для меня
Зловреден тот, кто мне о нем поведал.

Утешьтесь, матушка, я вас молю!

О, если б, утешающий меня,
Ты был урод, позор моей утробы,
Ходил бы в пятнах мерзких и прыщах,
Противных бородавках и наростах,
Хромой горбун, чернявый дурачок,
Я б не страдала и не огорчалась:
Ты не был бы мне дорог, недостойный
И крови королевской и венца.
Но ты красив. Природой и Фортуной
Ты словно предназначен для величья.
Дары природы сделали тебя
Нежнее роз и лилий. Но Фортуна!
Ты брошен ею, девкой совращенной,
Она блудит с твоим преступным дядей.
Маня француза ручкой золотой,
Она его заставила попрать,
Мой сын, твои священные права,
И сводней сделалось его величье:
Он свел Фортуну с королем Иоанном,
Захватчика бессовестного с девкой.
Признай, посланец, что француз - изменник
Своей же клятве; брызни на него
Отравой слов; а коли нет - уйди,
Чтоб я одна осталась мыкать горе.