Том Стоппард - Розенкранц и Гильденстерн мертвы
Розенкранц и Гильденстерн стоят, окаменев. Первым приходит в себя Гильденстерн – он бросается к Розенкранцу.
Гильденстерн
– Пошли отсюда!
Но – фанфары: входят Клавдий и Гертруда в сопровождении придворных.
Клавдий
– Привет вам, Розенкранц (поднятой ладонью он приветствует Гильденстерна, пока Розенкранц кланяется; Гильденстерн кланяется поспешно и с опозданием)... и Гильденстерн!
Поднятой ладонью он приветствует Розенкранца, пока Гильденстерн кланяется ему; Розенкранц, не успев еще выпрямиться, сгибается снова. Опустив голову, он бросает быстрый взгляд на Гильденстерна, который готов выпрямиться.
Не только тем, что мы вас рады видеть,
Но и нуждою в вас был причинен
Столь спешный вызов[1].
Розенкранц и Гильденстерн поспешно поправляют на себе одежду.
Вам уже известно
Преображенье Гамлета; в нем точно
И внутренний и внешний человек
Не сходны с прежним. Что еще могло бы,
Коли не смерть отца, его отторгнуть
От разуменья самого себя,
Не ведаю. Я вас прошу обоих,
Затем, что с юных лет вы с ним росли
И близки с ним по юности и нраву,
Остаться здесь, средь нашего двора
На некоторый срок; своим общеньем
Вовлечь его в забавы и разведать,
Насколько вам позволит случай, нет ли
Чего сокрытого, чем он подавлен
И что, узнав, мы властны исцелить.
Гертруда
Он часто вспоминал вас (легкое замешательство), господа...
Розенкранц и Гильденстерн кланяются.
И, верно, нет на свете двух людей
Ему любезней. Если вы готовы
Быть столь добры и благосклонны к нам,
Чтоб поступиться временем своим,
Придя на помощь нашим упованьям,
Услуга ваша будет не забыта
Монаршею признательностью.
Розенкранц
Ваши
Величества своей державной властью
Могли б облечь не в просьбу вашу волю,
А в приказанье.
Гильденстерн
Повинуясь оба.
Мы здесь готовы в самой полной мере
Сложить наш верный долг у ваших ног
И ждать распоряжений.
Клавдий
– Спасибо, Розенкранц (обращаясь на этот раз к Розенкранцу, который не был готов к этому, потому что Гильденстерн уже склонил голову) и Гильденстерн (обращаясь к Гильденстерну, который согнулся пополам).
Гертруда (поправляя Клавдия)
– Спасибо, Гильденстерн (обращаясь к Розенкранцу; тот кланяется, подмигивая Гильденстерну, который остается все время согнувшимся; оба кланяются, исподтишка поглядывая друг на друга)... и Розенкранц (обращается к Гильденстерну в тот момент, когда они оба выпрямляются; Гильденстерн снова кланяется).
Пройдите же скорее к моему
Не в меру изменившемуся сыну.
Пусть кто-нибудь проводит вас к нему.
Двое придворных выходят вперед, давая знак Розенкранцу и Гильденстерну следовать за ними.
Гильденстерн
Да обратит Всевышний нашу близость
Ему в добро и в помощь.
Гертруда
Так, аминь!
Розенкранц и Гильденстерн направляются к выходу, но навстречу появляется Полоний. Они оба останавливаются и кланяются ему. Он кивает им и спешит на просцениум, к Клавдию. Они оборачиваются и смотрят на него.
Полоний
Мой государь, посольство из Норвегии
Вернулось счастливо.
Клавдий.
Ты был всегда отцом известий добрых.
Полоний
Да, государь мой? Смею вас уверить,
Свой долг и душу я блюду пред Богом
И пред моим высоким королем;
И вот мне кажется – иль это мозг мой
Утратил свой когда-то верный нюх
В делах правленья, – будто я нашел
Источник умоисступленья принца...
Уходит; на сцене остаются Розенкранц и Гильденстерн.
Розенкранц
– Я хочу домой.
Гильденстерн
– Не давай им сбить себя с толку.
Розенкранц
– Да не для меня это...
Гильденстерн
– Ничего, скоро все будем дома – будем дома ждать погрома.
Розенкранц
– Не по нутру мне все это...
Гильденстерн
– В нашем доме домовой...
Розенкранц
– Голова раскалывается...
Гильденстерн
– Ходит книзу головой...
Розенкранц (истерически)
– Хва-атит!.. У меня ум за разум заходит, слышишь! В башке что-то застопорилось – точно намертво – какая-то мертвая точка – понял? И все это пахнет мертвечиной...
Гильденстерн (тоном няньки).
– Ну, ну... скоро будем не все дома... гм... ждать погрома... ну же... (Быстро.) Слушай, бывало с тобой когда-нибудь – внезапно – без всякого повода – идиотское ощущение, что не знаешь, как пишется «жена» – или «дом», – хотя сто раз писал эти слова – но ощущение такое, будто никогда не видел букв, стоящих в таком порядке?
Розенкранц
– Я помню, что...
Гильденстерн
– Ну?
Розенкранц
– Что было время, когда вопросов не возникало.
Гильденстерн
– Но они были. Эти или другие – не в том суть.
Розенкранц
– Скорей ответы. Ответы были на все.
Гильденстерн
– Просто забыл.
Розенкранц (взрываясь)
– Ничего не забыл – я всегда прекрасно помнил свое имя и твое тоже. О чем бы ни спрашивали – ответы были. Проблем не было – каждый знал, кто я такой. А не знал, так спрашивал, и я отвечал.
Гильденстерн
– Отвечал, да. Но вся штука в том, что твои ответы были... правдоподобны – но не инстинктивны. Вся наша жизнь – она так правдоподобна, что вроде какая-то пленка на глазах, – но случайный толчок, и перед тобой черт знает что. Полуреальная заря, полуреальный человек стоит в седле и колотит в ставни. Ничего, кроме плаща и шляпы, воспаряющих над землей в морозном облаке пара – из его же собственного рта, – но когда он. позвал – мы пошли. Мы пошли, это уж точно.
Розенкранц
– Ну, я, понятное дело, в этом уже по уши. Мне-то ведь все равно. Но ты почему ничего не придумаешь?
Гильденстерн
– Потому что не имеем права капризничать. Мы отмахали такой путь не для того, чтоб попасть на крестины. Все это устроилось до нас. И нам еще повезло, а то пришлось бы перерывать все святцы, как двум слепцам, громящим базар в поисках своих портретов... По крайней мере, у нас есть варианты.
Розенкранц
– Таким образом...
Гильденстерн
– Хотя нет выбора.
Розенкранц
– Ты поставил меня в дурацкое положение, с этими...
Гильденстерн
– Я и сам выглядел таким же дураком.
Розенкранц (с тоской)
– Что хочется понять, так ту причину.
Гильденстерн (с издевкой).
– О, даждь нам днесь приличную личину.
Розенкранц (обессиленно)
– Домой, я хочу домой. (Делает несколько шагов.) С какой стороны мы пришли? Я потерял ориентацию.
Гильденстерн
– Единственный вход: рождение, единственный выход – смерть. Какие тебе еще ориентиры?
Они подходят друг к другу.
Розенкранц
– Мы никому ничего не должны. Гильденстерн. Мы влипли. Каждый твой поступок, пусть ничтожный, порождает другой, неизвестно где, неизвестно чей, а тот – третий и так далее, замкнутый круг. Так что смотри в оба и навостри уши. Будь осторожен и следуй инструкциям. И все будет в порядке.
Розенкранц
