Николай Языков - Стихотворения

                         В дни плена, полные печали
                         На Вавилонских берегах,
                         Среди врагов мы восседали
                         В молчанье горьком и слезах;

                         Там вопрошали нас тираны,
                         Почто мы плачем и грустим.
                         "Возьмите гусли и тимпаны
                         И пойте ваш Ерусалим".

                         Нет! свято нам воспоминанье
                         О славной родине своей;
                         Мы не дадим на посмеянье
                         Высоких песен прошлых дней!

                         Твои, Сион, они прекрасны!
                         В них ум и звук любимых стран!
                         Порвитесь струны сладкогласны,
                         Разбейся звонкий мой тимпан!

                         Окаменей язык лукавый,
                         Когда забуду грусть мою,
                         И песнь отечественной славы
                         Ее губителям спою.

                         А ты, среди огней и грома
                         Нам даровавший свой закон,
                         Напомяни сынам Эдока
                         День, опозоривший Сион,

                         Когда они в весельи диком
                         Убийства, шумные вином.
                         Нас оглушали грозным криком:
                         "Все истребим, всех поженем!"

                         Блажен, кто смелою десницей
                         Оковы плена сокрушит,
                         Кто плач Израиля сторицей
                         На притеснителях отмстит!
                         Кто в дом тирана меч и пламень
                         И смерть ужасную внесет!
                         И с ярким хохотом о камень
                         Его младенцев разобьет!

                         Кому, о господи, доступны
                         Твои Сионски высоты?
                         Тому, чьи мысли неподкупны,
                         Чьи целомудренны мечты;
                         Кто дел своих ценою злата
                         Не взвешивал, не продавал,
                         Не ухищрялся против брата
                         И на врага не клеветал;
                         Но верой в бога укреплялся,
                         Но сердцем чистым и живым
                         Ему со страхом покланялся,
                         С любовью плакал перед ним!

                         И свят, о боже, твой избранник!
                         Мечом ли руку ополчит?
                         Великий господа посланник,
                         Он исполины сокрушит!
                         В венце ли он: его народы
                         Возлюбят правду; весь и град
                         Взыграют радостью свободы
                         И нивы златом закипят!
                         Возьмет ли арфу: дивной силой
                         Дух преисполнится его,
                         И, как орел ширококрылой,
                         Взлетит до неба твоего!

                  Не полон наш разгул, не кончен пир ночной;
                  Не всех нас обошел звук песни круговой,
                  Не всем поднесены приветственные чаши;
                  Смелей и радостней заблещут взоры наши,
                  Смелей и радостней воспламенится ум;
                  Шумнее закипят избытком чувств и дум
                  И разбушуются живые наши речи.
                  Но вот, златого дня воздушные предтечи,
                  Краснеют облаков прозрачные струи.
                  Покинем шум сует, товарищи мои,
                  Прервем бренчанье чаш и песни удалые!
                  Туда, где небеса просторней голубые,
                  И солнечный восход пышнее из-за гор
                  Над скатами лесов и купами озер,
                  Туда, на высь холма! Там, утренней прохлады
                  В живительных волнах омоем наши взгляды;
                  Горячие уста и груди освежим.
                  Пойдем, товарищи! Оттоле мы узрим,
                  Как с розовым лицом, с веселыми очами,
                  Перед широкими своими зеркалами,
                  Восточной роскошью и негой убрана,
                  Красуется земля, восставшая от сна.

                     Вам нравится обычай амазонской,
                     Наполнив грудь отвагою мужской,
                     Коня смирять надежною рукой
                     И бойко по полям носиться прытью конской.

                     Предвижу я — придет веселый час,
                     Как вы, пустив бразды наудалую,
                     Обгоните подругу молодую
                     И утомите взор, преследующий вас;

                     Как сладостно, усталы от ристанья,
                     Умерив ход послушного коня,
                     Вы будете мерцающего дня
                     Прохладные в себя вдыхать благоуханья.

                     О да хранят властители небес
                     Вас, едущих в раздолье думы тихой,
                     Вас, по долам рисующихся лихо,
                     Вас, гордо скачущих с утеса на утес!

                     И этот хлыст — символ самодержавья —
                     Примите вы — пускай его удар
                     Дает коню ретивый бег и жар,
                     И разом ставит их в границы благонравья!

                          Море блеска, гул, удары,
                          И земля потрясена;
                          То стеклянная стена
                          О скалы раздроблена,
                          То бегут чрез крутояры
                          Многоводной Ниагары
                          Ширина и глубина!

                          Вон пловец! Его от брега
                          Быстриною унесло;
                          В синий сумрак водобега,
                          Упирает он весло…
                          Тщетно! Бурную стремнину
                          Он не силен оттолкнуть;
                          Далеко его в пучину
                          Бросит каменная круть!

                          Мирно гибели послушной,
                          Убрал он свое весло;
                          Он потупил равнодушно
                          Безнадежное чело;
                          Он глядит спокойным оком…
                          И к пучине волн и скал
                          Роковым своим потоком
                          Водопад его помчал.

                          Море блеска, гул, удары,
                          И земля потрясена;
                          То стеклянная стена
                          О скалы раздроблена,
                          То бегут чрез крутояры
                          Многоводной Ниагары
                          Ширина и глубина!

                       Мне ль позабыть огонь и живость
                       Твоих лазоревых очей,
                       Златистый шелк твоих кудрей
                       И беззаботную игривость
                       Души лирической твоей?

                       Всегда красой воспоминаний,
                       Предметом грусти, сладких снов
                       И гармонических стихов
                       Мне будет жар твоих лобзаний
                       И странный смысл прощальных слов.

                       Но я поэт — благоговею
                       Пред этим именем святым.
                       Пусть буду век тобой любим,
                       Пусть я зову тебя своею;
                       Ты назови меня своим!