Александр Гриценко - Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика
Письмо от Елагиной
Я просил Ольгу написать для подвёрстки к этой статье что-нибудь от себя. Например, высказать своё мнение о моих взглядах на её творчество или написать что-нибудь о детстве. И вот какой ответ получил предварительно: «Саша, не знаю, что тебе сказать о статье. Дело в том, что я переехала в другую страну, возвращаться отсюда не собираюсь. И вряд ли когда-нибудь ещё что-нибудь напишу. Бывает такая внутренняя уверенность. Так что не знаю, актуально ли это – статья обо мне. Критик, он же открывает. Не будет ли это выглядеть как слово вдогонку? Так что даже не знаю, что сказать. Скорее, и не надо никакой статьи. Но если всё-таки будешь её писать, конечно, пришли мне перед тем, как напечатать, почитать. Всего самого тебе хорошего. С уважением, Ольга». Статья тогда ещё не была окончена. Я честно пытался достучаться до Ольги. Посылал ей этот текст несколько раз, но ответа не дождался. Поэтому для подвёрстки пустил её письмо. Она говорит, что ушла из литературы навсегда, я говорю, что впереди у неё большое будущее. Посмотрим, кто прав: я или она. Я уверен, что человек с таким ярко выраженным писательским дарованием, как у Ольги Елагиной, не писать не может. Время покажет.
Литературная Россия, № 35, 01.09.2006Вера, надежда, недосказанность
Учитель об ученице
Вот что писал об этом авторе Александр Рекемчук («Литературная Россия», 2001, № 2): «…Анна Маранцева стала студенткой Литературного института. Мы разработали с нею индивидуальную творческую программу, целью которой была автобиографическая повесть с условным названием «Анюта». Однако с героиней и автором этой повести не соскучишься! В один прекрасный день Маранцева объявила, что категорически отказывается писать «про себя», а вместо этого представила другие рассказы. Прочтя их, я впал в глубокое уныние: откровенно графоманские опусы про мертвецов, выскакивающих из могил, про мосфильмовского вахтёра Артура, который обещает легковерным девицам знакомство со своим «корешом» знаменитым режиссёром Никитой Михалковым, но, конечно, не за так… Не буду смягчать возникшую ситуацию: я попросил Аню Маранцеву покинуть семинар. Вот тут-то и проявилось ещё одно качество, столь важное в судьбе молодого литератора: стойкость, умение унять слёзы, утереть сопли и снова сесть за рабочий стол. За три недели «изгнания» Анна Маранцева написала цикл новых рассказов…
Хочу обратить внимание читателей на две особенности её письма. Помещая свою героиню в характерные обстоятельства жизни современной «элиты» – в богатые квартиры нуворишей, в их тусовки и «парти», в дорогие рестораны, демонстрационные залы, – Анна Маранцева очень точно отслеживает поведение юной героини, вынужденной подлаживаться под обычаи и речи нынешних «хозяев жизни». Но она неузнаваемо меняется, попадая в привычный круг трудяг и страстотерпцев со столичных окраин, из подмосковных рабочих посёлков – там всё другое, и обычай, и речи, но именно это – родная для неё стихия. Юная героиня Анны Маранцевой не чурается острых проблем. И когда в попутной беседе с шофёром-леваком возникает тема зреющего в «низах» социального протеста, возможной революции униженных и оскорблённых против вконец обнаглевшей своры жулья и ворья, девушка говорит с тоскливой обречённостью: «Они и революцию эту купят». Незаёмное знание реалий современной жизни и готовность жёстко расставлять социальные акценты позволяет, на мой взгляд, многого ждать от пока ещё шестнадцатилетней писательницы».
Чего ждать от Маранцевой?
Если бы знал профессор Литературного института Александр Рекемчук о том, как в дальнейшем расставит акценты в своей жизни Анна Маранцева… Вот что она писала о себе в интернет журнале «Пролог»: «Я родилась в 1984 году в маленьком подмосковном посёлке. Там же училась в школе и живу в настоящее время. Окончила школу в шестнадцать лет и поступила в литинститут. Успела поработать моделью, продавцом дублёнок, сняться в кино и, надеюсь, ещё много чего успею…» Возможно, успеет. Однако писателем большим она пока не стала, хотя действительно подавала великие надежды. Может быть, одумается ещё? Аня ушла из литературы сразу, как окончила литинститут. Сейчас она работает фотомоделью. Во всех её текстах сквозило сильное желание вырваться из нищеты, освободиться от власти денежных, но некрасивых и наглых любовников. И ей это удалось. Правда, цену она заплатила, я считаю, непомерную… Её фотографии вы можете найти на сайте фотографа Галицына. А фильмы с её участием – в магазинах «Интим».
Критика
Вот всё, что удалось мне найти. Литературные критики писали о Маранцевой немного и бесцветно. Максим Артемьев («Экслибрис», 24.06.2004), «Двадцатилетние – ни ума, ни свежести»: «В рассказе Анны Маранцевой «Попрошайка», написанном от первого лица, героиня, рассказывая о своём тридцатилетнем бойфренде, с восхищением упоминает, что тот помнит лучшие, не такие скучные времена. Ему, в частности, довелось самолично посещать концерты Виктора Цоя, что в глазах Маранцевой выглядит почти как присутствие на выступлениях «битлов». Прочитав этот пассаж, я ужаснулся – как же мы, «тридцатилетние», стары! Неужели для поколения «двадцатилетних» мы кажемся такими монстрами?!» Ольга Глебова («Труд», № 041 за 05.03.2004): «А ещё есть… (перечисляется несколько имён и названий текстов никому неизвестных авторов)… повесть юной Анны Маранцевой «Дурь»: «Траву курю почти каждый день. Только на неё и работаю…» Василина Орлова («Литературная Россия», 2004, № 28): «Не лишена своеобразия и куража, по-мужски написана повесть Анны Маранцевой «Вина Венеры» («вина» или «вина»? По тексту – вроде «вина». Но могу ошибаться)».
Мой анализ
Вообще ученики Рекемчука последних лет очень похожи. Они пишут о жизни, сильно преувеличивая её тёмную сторону. Главные герои их текстов несчастные люди, которые утопают в чёрном болоте повседневности. Нищета, пьянство, безысходность. Творил бы в таком ключе только один писатель – это было бы нормально (ну видит так человек мир), но уже два для литературы много, а их больше. Кроме того, Рекемчук и в настоящее время преподаёт в литинституте. На подходе новая партия конспектописателей мира человеков?.. Если сравнивать автора Маранцеву с другим одним из ярких учеников Рекемчука – Романом Сенчиным, то заметно сходство, но… Естественно, Аня проигрывает ему по форме, она злоупотребляет диалогом, у неё много ненужных слов, предложений, абзацев, но… я бы хотел отметить важную деталь – у её персонажей есть перспектива вырваться из трясины. В них чувствуется потенциал… У Романа всё иначе – легче оживить труп, чем спасти героев Сенчина. И дело не только в разном возрасте персонажей (Сенчин пишет о старшем поколении), дело в умении мечтать. У Сенчина люди не верят ни в себя, ни в других. Если лишь чуточку. Но этого недостаточно ни для чего, только мучаются они зазря. Лучше бы и не было этой тени желания начать наконец-то жить… Жалко героиню рассказа Маранцевой «Грязь», которая сокрушается о том, что она шлюха дешёвая, а есть ведь дорогие: «Из её комнаты запахло лаком, она, наверное, делала маникюр. У неё должны быть красивые ногти правильной формы. Я посмотрела на свои грубые неаккуратные обрубки с забившейся грязью. Я обстригла их, когда училась играть на гитаре, и с тех пор больше не отращивала. А она уж точно не умеет играть на гитаре. Зато у неё красивые ногти, это мужикам нравится куда больше… Я, конечно, тоже могу отрастить ногти и надеть такое же платье, как у неё, но я всё равно не стану такой же: загадочной, дорогой, недоступной… Я останусь такой же малолетней потаскушкой, как и была. Выходит, дело не в ногтях?»
Нелепо выглядит героиня повести «Дурь», которая как бы дошла до осознания Бога, а как бы и нет. Глупо мыслит и ведёт себя девушка из рассказа «Попрошайка». Её любовь к спившемуся писателю, – который видел аж Цоя! – смешна…
Всё это так. Но её героини метафизически или реально ищут выход. Вот это ценно. Этого сейчас так недостаёт в современной литературе. И поэтому мне жаль, что Анна Маранцева ушла. Эту статью написал в надежде на её возвращение…
Литературная Россия, № 37, 15.09.2006Больше чем…
Критики об Андрее писали мало и скудно. Я не нашёл нигде настоящего анализа его текстов. Им либо восхищаются взахлёб, либо называют его тексты мёртвыми, устаревшими и т. д., но почти никто не говорит ничего по сути. Единственно, кого можно выделить из плеяды отписавшихся о Нитченко, – прозаика, лауреата «Дебюта» Александра Грищенко… Он откровенно попытался разобраться… Итак, Нитченко Андрей Николаевич родился 20 апреля 1983 года в городе Инта. Окончил филологический факультет Сыктывкарского университета. Живёт в Ярославле. Писатели старшего поколения считают его дар уникальным явлением в современной русской литературе, поэтому наградили Нитченко гран-при Илья-Премии (2004), поощрительным призом Бориса Соколова (2005), премией «Дебют» в номинации «Литература духовного поиска» (2005).
