Татьяна Майская - Забытые пьесы 1920-1930-х годов
СЕРГЕЙ (тихо). А вон гость сидит, тебя дожидается.
ОЛЬГА ИВАНОВНА (удивленно). Гость? Где? Кто такое?
Идет к БРЮХАЧЕВУ.
БРЮХАЧЕВ (оборачивается). Вот гость-то! Я самый! Поди, небось, не узнала?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Димитрий! Как ты попал сюда?
БРЮХАЧЕВ. Так вот и попал! На поезде, матушка. Приехал! На еропланах еще не летаю; как все едут, так и я приехал.
ОЛЬГА ИВАНОВНА (улыбаясь). Ты что, из деревни?
БРЮХАЧЕВ. А то откуда ж? Не из дворца свалился. На твои дела полюбоваться приехал, писульки твои получил, решил собственноручно во всем удостовериться.
ОЛЬГА ИВАНОВНА (шутливо). Удостоверяйся! Ну, пока подожди, Митя! Я пообедаю и поговорю с тобою.
БРЮХАЧЕВ. Слышу, слышу! Тараторишь по-прежнему. Баки забила! Одним дураком больше стало.
ОЛЬГА ИВАНОВНА садится с СЕРГЕЕМ, обедает.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ну, я очень рада, что ты приехал; выясним все лично — и кончено.
БРЮХАЧЕВ. Что выяснять-то?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Как что? Я тебе писала. Дай мне разводную.
БРЮХАЧЕВ. Разводную? Как бы не так! Растопыривай карман шире!
СЕРГЕЙ (встает). Я ухожу в завком. (К Ольге Ивановне.) Ты скоро придешь?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Через полчаса, я вот с ним только поговорю и приду.
СЕРГЕЙ (к Брюхачеву). Прощайте!
Уходит. Пауза.
ОЛЬГА ИВАНОВНА быстро собирает посуду и ставит на лавку.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Так вот, Митя, раз ты приехал, сходим завтра вместе и разведемся.
БРЮХАЧЕВ (злобно). Как раз для того и приехал! За сотню верст мчался, чтоб с тобой разводиться.
ОЛЬГА ИВАНОВНА (удивленно). А зачем же ты приехал?
БРЮХАЧЕВ. Зачем приехал? Нечего, матушка, шаромыжничать! Складывай, что у тебя есть, мне твоих манаток не нужно! Поедем в деревню.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. В деревню! Зачем?
БРЮХАЧЕВ. Как зачем? По хозяйству будешь работать. Что мне, новую бабу, что ль, заводить? Хозяйки в доме нету, а ты тут зря околачиваешься.
ОЛЬГА ИВАНОВНА (изумленно). Ты что, в градусе, Митя?
БРЮХАЧЕВ. Прямо с поезда, в каком градусе? Задаром, что ль, разъезжать буду?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ты, значит, за мной приехал?
БРЮХАЧЕВ. А то за кем же? Со своим обедом не ходить по соседям. Жили, и опять жить будем.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Я тебе писала. Чудак! Неужели ты не понял? Ну какая я хозяйка? У нас с тобой разные интересы, ты хочешь жить по-своему, я — по-своему; а с Сергеем у меня общее дело, он человек партийный, мы вместе работаем.
БРЮХАЧЕВ (озлобляясь). Ты что с ним, на постели партийную программу обсуждаешь, что ли? Спят-то люди вместе не для партийных делов, глаза ты мне не замазывай.
ОЛЬГА ИВАНОВНА (пожимая плечами). Ну вот, видишь, мы с тобой разные люди! У тебя на уме домик, хозяйство, а у меня — общественная работа. Женись на беспартийной, обзаведись детками, и все хорошо будет.
БРЮХАЧЕВ. Ишь, как заговорила! Ишь, как посыпала! Точно горох.
Передразнивает.
Тю-тю-тю! Женись на беспартийной, обзаведись детками! Вот поедем в деревню, я тебе покажу, как обзавестись детками.
ОЛЬГА ИВАНОВНА (холодно). Никуда я не поеду. Как был ты мещанин, так мещанином и остался.
БРЮХАЧЕВ. Ишь, какая благородная фря отыскалась! Мещанин! Я тебе, матушка, не мещанин, а мужик! Да, мужик! Ты у меня мужицкую кашу узнаешь!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Я хотела с тобой по-человечески, Митя, поговорить. Скандалов я не хочу, и ехать с тобой я тоже не поеду, а только напрасно ты всю эту кутерьму затеваешь!
БРЮХАЧЕВ. Как, не поедешь? Что у меня, правов на тебя нету? Законная ты мне жена аль нет? Нет, матушка, свяжу да повезу с собой, а тут тебе нечего с кобелями вертеться.
ОЛЬГА ИВАНОВНА (холодно). Ну, я ухожу на заседание.
Собирает бумаги.
Ты обдумайся, Митя, потом приходи. Только помни, жить с тобой я не буду, а останусь здесь и буду работать с Сергеем.
БРЮХАЧЕВ (яростно). Хорошо спела, да куда-то села! Я с тобой, матушка, разделаюсь по-своему, по-мужицкому. Нашла олуха — мудрить-то надо мной. Я тебе голову сверчу, сука проклятая!
ОЛЬГА ИВАНОВНА (надевая жакет). Ну, идем! Я запру двери.
БРЮХАЧЕВ (в ярости). Пошел! Как же, пошел!
Схватывает ее за руку, трясет.
Ишь, замудрила! Где муж, там и жена! Я тебе покажу, как на чужие штаны лезть!
ОЛЬГА ИВАНОВНА (вырываясь). Димитрий, ты с ума сошел!
БРЮХАЧЕВ (ожесточенно трясет ее). Я тебя законопачу, шлюшка, в деревне запру, заставлю за свиньями ходить, ты у меня мужа уважать будешь. Да! Навозные кучи вычищать будешь!
ОЛЬГА ИВАНОВНА (кричит). Ай-ай-ай!
Борется с ним. Входит СЕРГЕЙ.
БРЮХАЧЕВ (выпуская ее). Черт бы подрал! Ну, твое счастье!
Хватает фуражку.
СЕРГЕЙ (удивленно). Аль что случилось?
БРЮХАЧЕВ (сердито). Ничего. Муж жену учил, других не спросил. А только чтобы мужнину указку помнила!
ОЛЬГА ИВАНОВНА (задыхаясь). И тебе не стыдно?
БРЮХАЧЕВ. А чего? Руку приложил, печать прилепил. Жена без мужа — чего хуже? Авось своя, а не чужая. (В дверях.) До скорого свиданья.
СЕРГЕЙ (с усмешкой). Аль побил?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Чуть не задушил!
СЕРГЕЙ. Ну, значит, любит. Мужику не бить — значит не любить. Мужчина, по всему видать, храбрый!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Сергей! Ну как же мне теперь быть? Вот положенье!
СЕРГЕЙ. Не говори! Я сам сегодня ровно пьяный. Земля кружится под ногами, видишь — на собранье пошел, бумаги забыл, обратно вернулся, так вот и пляшу туда-сюда, ровно планета вокруг солнца верчуся.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ты смеешься, Сергей? Что с тобой?
СЕРГЕЙ (с усмешкой). Огонь силу взял. Как говорится, сила силу ломит.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. И ты тоже?!
СЕРГЕЙ (машет рукой). Э, да ничего! Через великую силу совладал, а все-таки не сдался.
Уходят.
Занавес.
Действие четвертое
Рабочий клуб при завкоме. Две комнаты. В первой — уголок Ленина. Портреты, киоски с книжками; во второй проходят заседания, собрания; туда идет народ. Когда открывается занавес, ЯКОВЛЕВНА стоит, разговаривает с ЕГОРОМ. На ней пестрое новое платье, пестрый платок, она обшилась и приоделась.
ЯКОВЛЕВНА. Христом богом прошу, ты хоть в нашего бога-то не веруешь, так хоть ради своего-то бога сделай, поговори с Сергеем! Жалко бабу-то; ну что ж, милый человек, ни за што ни про што руки на себя наложит, Сергею же потом совестно будет.
ЕГОР. Я говорил. Вряд ли толк выйдет. И говорить нечего.
ЯКОВЛЕВНА. Ну сам посуди, милый человек, баба — король! Смотри, что у нас в доме-то делается, — ералаш! Там что народу за ней бегает, не приведи бог! Лавочник семью бросил, готов хоть завтра жениться, а она ни к чему! Точно отворотило ее от всего, сама свою жизнь губит, пьянствует да ревет. Ты погляди на бабу! Откуда что взялось! Сама смотрю на нее, дивуюсь. И такая краля зря пропадает.
ЕГОР. Да разве их помиришь? Да потом и то сказать: неподходящая она для Сергея. Вишь, как они с Ольгой Ивановной работают, одно слово — пара! Ну а у Акулины в голове ветер.
ЯКОВЛЕВНА. Напрасно бабу хаешь! Поймали лису за хвост, да говорят — беги; знамо дело, хвост оторвешь, побежишь, а все-таки без хвоста-то нескладно. Так-то и Акулина. А ты, милый человек, пожалей бабу! Как вы в одной партии с Сергеем, покалякай с ним, авось, своего человека послушает.
ЕГОР. Не берусь за это дело. У нас Сергей впереди всех, не мне его учить, а самому у него учиться.
ЯКОВЛЕВНА (вздыхает). Иде ж это справедливость на земле стала? Вот так-то люди друг дружку обижают, а бог правду видит, да не скоро скажет.
ЕГОР (усмехаясь). Если б видел, то сказал бы, а скажи, что ничего не видит.
ЯКОВЛЕВНА. Да! Говорят люди: «Городское теля поумней деревенского пономаря»; замудровали высоко — ни бога, ни черта, оно, глядишь, сколько не мудри, а свету божьего не перемудришь.
