Наталия Бортко - Выпуск 1. Петербургские авторы конца тысячеления
ВОЛОДЯ (криво). О смерти.
РЮРИК. О владении землей.
ВОЛОДЯ. Мне жалко тебя, Рюрик.
РЮРИК. И я обрету все права гражданина.
ВОЛОДЯ. Избирать в парламент и быть избранным.
РЮРИК. Володька, мне нравится эта страна, нравятся люди…
ВОЛОДЯ. Значит, ты зайцем ездишь, чтобы купить место на кладбище? Значит, ты на мне экономишь, сволочь, чтобы купить себе место на кладбище?
РЮРИК. Мне нравится их открытость, их жизнерадостность, они все время улыбаются…
ВОЛОДЯ. Чтобы купить место на кладбище!.. Ты сюда и приехал для этого.
РЮРИК. Да. Они доверчивы. Они доверчивы, как дети. Мне иногда не по себе становится от… от их доверчивости.
ВОЛОДЯ. Гад какой. (Беззлобно.) Он и ножи продает по воскресеньям ради места на кладбище.
РЮРИК. Ты бы видел их лица, Володька, когда я продаю ножи, их восторги… как нравится им… они же как дети… правда, как дети!.. Стол. (Выбирает позицию за складным столиком.) Справа — примус, а слева — ножи. (Достает и раскладывает.) Вот тут… овощные вырезки. Образцовые. А на примусе — твоя сковородка. (Достает из сумки и ставит на примус.) И вокруг они все стоят, меня слушают. А я (Широкий жест.) говорю. Не переставая. Говорю и показываю. Я выучил. Мне еще там перевели. (Махнул рукой куда-то в сторону.) В университете. «Настер парле патетус голь…» — Ножи овощные, для праздничного оформления стола!.. Помнишь? Помнишь или не помнишь?
ВОЛОДЯ (потянувшись). Купите — не пожалеете. Принцип действия прост. В правую руку нож, в левую берем картофель…
РЮРИК (подхватывает). Протыкаем картофель острым концом ножа до режущего кольца…
Хором. И совершаем вращательные движения.
РЮРИК (торжественно). По часовой стрелке. (Показывает на кулаке — «проткнул» ножом-спицей.)
ВОЛОДЯ (с ностальгической улыбкой). Кто умеет заводить будильник, у того обязательно получится.
РЮРИК. Вот-вот! В этом месте — дружный смех. (Невидимой публике.) «Картус ворчин анд ту, сидубрей линга!» Смех. (Володе.) Еще бы. Они умеют смеяться. Они ценят юмор. Им нравится! А я великолепно показываю, Володька. Во мне умирает великий артист…
ВОЛОДЯ. И все это ради того, чтобы купить место на кладбище.
РЮРИК (увлеченно). Как проткнул картофелину эту бесформенную… как вращаю, вращаю… как вынимаю. (Показывает.) Аппетитную спираль из продырявленного корнеплода…
ВОЛОДЯ. Вынимаем эту штучку через согнутую ручку.
РЮРИК (конфиденциально). Ну это для российской аудитории. Такое не переведешь. Достаточно и того, что они видят своими глазами. (С энтузиазмом.) Вынул! Я вынул картофельную вырезку и кладу ее на ладонь. Смотрите! Все видят? Вот она! (Показывает невидимую.) Завожу концы один за другой и бросаю ее, спиралевидную, кольцеобразную… бутону розы подобную… красивую!.. изящную!.. вырезку мою картофельную… на сковородку!.. у всех на глазах!.. в кипящее масло! Вот она! Вот!
ВОЛОДЯ (подражая сковородке). Пшшш-ш-ш-ш-ш-ш!
РЮРИК (апофеоз). «Картен потонус винтер винта!» (Немного сбросив пары.) Но что это перед нами, господа? Неужели картофель во фритюре? Картофель фри, не больше и не меньше! Нечто румяное, хрустящее, необыкновенно оригинальной формы… Пробуйте, господа! Вам понравилось? О, ваш ребенок будет доволен. Пробуйте, пробуйте все! Не надо стесняться… Это бесплатно. (Володе.) Я иногда отхожу от канонического текста, начинаю по-русски… Но они все равно понимают. И пробуют. И покупают. И благодарят! Такого они не видели еще. Это им не концентраты какие-нибудь! Прямо на глазах! Своими руками! Я бы сам купил… будь на их месте. (Достает платок из кармана, вытирает руки, словно действительно запачкал их в масле.) Правда, некоторые думают, что я картофель фри как раз продаю… Я не повар, я демонстратор. Ножи. (Опять воображаемой публике.) Покупайте чудо ножи! Овощные ножи для праздничного стола! «Настер парде потетус голь!» (Пауза. Рюрик вытирает платком лоб. Отошел от стола.) Знаешь, мне больше всего что нравится? Переживание успеха. Вот что. Успех. Я ведь иногда аплодисменты срываю. Вокруг меня одного толпа на базаре. Я один толпу собираю.
ВОЛОДЯ (не без ревности затаенной). Ну это мы все проходили. Это нам все знакомо.
РЮРИК. Нет-нет, Володя, в России не так. Там когда у метро продавали, все было не так. Не такая реакция. Там все насупившиеся… (Насупливается.) Нахохлившиеся… (Нахохливается.) Глядят вот так. (Показал как.) И молчат. Глядят и молчат. И не берут, и не отходят — думают, соображают… В чем надуть ты должен их. В чем фокус… А здесь иначе. Здесь про это не думают. Здесь тому рады, что я есть. Что я что-то умею. А я умею. Еще как умею. Это ж искусство, сам знаешь. Театральное действо. Хеппенинг. Ярмарка. Балаган!
ВОЛОДЯ. Цирк!
РЮРИК. Цирк, Володька!
ВОЛОДЯ. Ты с морковкой работаешь?
РЮРИК (обстоятельно). Морковная вырезка — всегда на столе. Обязательно. Я ее заранее приготовляю. Но на публике, нет. Не режу морковку. Не режется. На втором обороте крошится. Да ты про нее все знаешь, про морковку.
ВОЛОДЯ. Откуда мне знать. Может, здесь морковка другая.
РЮРИК. Такая же.
ВОЛОДЯ. Ну хоть морковка у нас не хуже.
РЮРИК. Морковку нож не берет.
ВОЛОДЯ. А свеклу режешь?
РЮРИК. Иногда. Но в основном я режу картофель. С ним получается. Хотя на тарелке лежат образцы… Всякие. И морковные, и свекольные… Обязательно. Для красоты.
ВОЛОДЯ. А тебя никто не спрашивает, почему у тебя свекла сырая?
РЮРИК. А как вареную? Раскрошится.
ВОЛОДЯ. Я и говорю.
РЮРИК. А что они говорят, мне не известно. Может, и спрашивают, я все равно не понимаю. Хотя думаю, никто ничего не спрашивает. Они же совсем не готовят. У них все готовое.
ВОЛОДЯ. Помнишь, в Смоленске к нам бабка привязалась: как вы будете сырой свеклой салат украшать?
РЮРИК. Мы на разных языках разговариваем. Здесь лишнего не спрашивают.
ВОЛОДЯ. А ты сказал, что надо розочку свекольную опустить в металлическую кружку с водой и кипятить, пока не всплывет.
РЮРИК. Я так сказал?
ВОЛОДЯ. А помнишь, все спрашивали, что с картофелем продырявленным делать?
РЮРИК. То же самое, что с не продырявленным.
ВОЛОДЯ. А как мы по всей стране, помнишь, катались? Утром в одном городе продаем, а вечером садимся на поезд, неважно куда, лишь бы выспаться за ночь, и едем, чтобы к открытию рынка приехать…
РЮРИК. Куда-нибудь.
ВОЛОДЯ. Ага.
РЮРИК. Я тоже часто вспоминаю.
ВОЛОДЯ. А конкурентов помнишь?
РЮРИК. Еще бы.
ВОЛОДЯ. А как в Пензу приехали, а там своя мафия?
РЮРИК. А помнишь, как нас наперсточники побить хотели за то, что встали не там?
ВОЛОДЯ. А как ты паспорт потерял? И я тебя в гостиницу по своему устраивал? А потом в другую шел — сам устраиваться?
РЮРИК. А близняшек помнишь?
ВОЛОДЯ. Близнецов, Рюрик. Это по-берендейски «близняшек».
РЮРИК. Близнецов помнишь?
ВОЛОДЯ. Только не близнецы они никакие. Год разницы.
РЮРИК. Да нет же, ровесницы.
ВОЛОДЯ. Ася и Таня.
РЮРИК. Ася и Аня.
ВОЛОДЯ. Разве не Таня?
РЮРИК. Аня, Аня. Я же знаю, что Аня.
ВОЛОДЯ. Но старшая — Ася. За Асю ручаюсь.
РЮРИК. А младшая — Аня.
ВОЛОДЯ. Ася и Аня.
РЮРИК. Ровесники.
Пауза.
ВОЛОДЯ. И ведь деньги же были. Хорошие деньги. (Весело.) Я своей привез Татьяне, а Татьяна, знаешь, моя, что сказала? Опять мятые привез. Мне всю ночь разглаживать. Мешок целый.
РЮРИК. Нет, действительно, деньги… По тем временам…
ВОЛОДЯ. И деньги были, и жлобами не были. Ведь не были мы жлобами?
РЮРИК. Наверное, не были.
ВОЛОДЯ. Ты книжку хотел издать. За свой счет.
РЮРИК. А ну ее, вспомнил…
ВОЛОДЯ. А где твоя рукопись? Твоя рукопись на самокрутки пошла. Я не знаю, где твоя рукопись.
