Марина Цветаева - Приключения
Какой-то звон
Мне чудится…
ГЕНРИЭТТА
(участливо)
Вы не больны, надеюсь?
ПРЕКРАСНЫЙ САНДРО
Изнемогаю. Не могу играть.
ГОРБУН
Диковинные люди — музыканты!
Проси хоть час, хоть год, хоть век…
ГЕНРИЭТТА
(глядя на Сандро, нежно)
На сих
Причудников нельзя сердиться, ибо
Как женщины — играют, как хотят,
Когда хотят — кому хотят…
(Протягивая руку Сандро.)
— Маэстро,
Вы мой союзник…
ПРЕКРАСНЫЙ САНДРО
(склоняясь)
Как струна — смычку.
ГЕНРИЭТТА
(подходя к виолончели)
Посмотрим, всё ли мы с тобою в дружбе,
Виолончель, душа моей души?
(Садится, играет.)
КТО-ТО
Сплю или нет?
ДРУГОЙ
Нет, это сон нам снится!
ИСПАНСКИЙ ПОСОЛ
(хватаясь за сердце)
Как нож!
ФРАНЦУЗСКИЙ ПОСОЛ
(гладя себя вдоль груди)
Как мед!
ГОРБУН
Так добрый дух, скорбя,
Уходит в мир…
ПРЕКРАСНЫЙ САНДРО
(впервые человеком)
Лаири — ученица!
Что вы играли нам?
ГЕНРИЭТТА
(ему)
Свое, —
(взглядывая на Казанову)
— Себя.
Горбун, за секунду до того отозванный слугой, подходит к Генриэтте и окружающим ее.
ГОРБУН
Простите, что прерву очарованье…
К вам посланный с письмом. Не говорит —
Кем послан.
Все отходят.
ГЕНРИЭТТА
Где письмо?
(Не вскрывая.)
— А! Семь печатей!
(Казанове)
Моя любовь, — расстаться мы должны.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
ГОСТИНИЦА «ВЕСЫ»
Ночь. Дорожный развал. Горит одна свеча. У стола, уронив вниз голову в руки, сидит Казанова, Генриэтта, одетая по-дорожному, в беспокойстве ходит по комнате.
ГЕНРИЭТТА
Который час?
КАЗАНОВА
За час — который раз
Ты спрашиваешь?
ГЕНРИЭТТА
Нынче ночью встали
Мои часы: должно быть, предпочли
Времени — Вечность: отлетела стрелка!
КАЗАНОВА
Ты уронила их?
ГЕНРИЭТТА
Нет, это ты
Задел их, сонный.
КАЗАНОВА
Я не помню.
ГЕНРИЭТТА
Помнишь?
Еще ты вскрикнул: — Что это за звон?
А я смеясь тебе сказала: — Сердце.
(Глядя на часы.)
Мингер Спиноза, мудрый филозуф,
Но скверный часовщик вы!
КАЗАНОВА
ГЕНРИЭТТА!
Мы скоро расстаемся. Сядь ко мне,
Как ты любила — хочешь? — на прощанье.
ГЕНРИЭТТА
(качая головой)
Нет.
КАЗАНОВА
Ты не хочешь?
ГЕНРИЭТТА
Мало ли чего
Хотим, дружок. Пока живешь — все хочешь —
Всего. Но это Жизнь, а нынче — Смерть.
Солдаты смерть встречают стоя.
Ах, не забыть турецкую пистоль,
Подарок твой!
КАЗАНОВА
Мой мальчик! Генриэтта!
Последняя мольба к тебе!
ГЕНРИЭТТА
Изволь.
КАЗАНОВА
(по-детски)
Ночь глубока, дорожная карета
Так широка, а мы с тобой тонки,
Как два клинка… Клянусь тебе, я слезу
На первом повороте!
ГЕНРИЭТТА
(у окна)
Огоньки
В домах — везде — погасли…
(Вполоборота — Казанове.)
Бесполезно.
КАЗАНОВА
Нет у тебя души!
ГЕНРИЭТТА
Должно быть — нет.
КАЗАНОВА
А в жилах — лунный свет.
ГЕНРИЭТТА
Быть может — да,
Быть может — нет.
КАЗАНОВА
Скажи мне на прощанье:
Бес или ангел ты?
ГЕНРИЭТТА
Чужая тайна
Оставим это.
(Глядя на часы.)
Бедные часы!
— И надо же, чтоб именно весы
Щиток гостиницы изображал, где встреча
Вечнейшая кончается навек,
Как тает снег…
(Берясь за сердце.)
Боюсь, что здесь навек
Покончено с законом равновесья!
(Снимает с руки кольцо, подает его Казанове.)
Возьми назад.
КАЗАНОВА
(высокомерно)
Ни писем, ни колец
Обратно не беру!
ГЕНРИЭТТА
(как эхо)
Ни клятв, ни писем
Напрасно не храню.
КАЗАНОВА
(вскипая)
Ах — так?
ГЕНРИЭТТА
(сама с собой)
Зачем?
Нет, дорогой, прощаться — так прощаться!
(Пишет что-то кольцом по стеклу, окно настежь, кольцо в ночь.)
Вот и пропало!
КАЗАНОВА
(прорываясь)
Хороша любовь!
Из-за каких-то там семи дурацких
Чертовых — черт! — печатей — в ночь — навек…
— Какая там любовь! Так, — приключенье!
ГЕНРИЭТТА
Оставим это. Обещать одно
Мне должен ты. Коль в жизни доведется
Нам встретиться еще — не должен ты
Глазом моргнуть. Вот долг твой. Понял?
КАЗАНОВА
(желчно)
Понял.
Любовь и долг, но это так же ново…
ГЕНРИЭТТА
(на секундочку Анри)
Как белый волк — и верный Казанова!
(По-другому)
Еще одно: нигде и никогда
Не смей разузнавать — под страхом смерти
Моей — кто я. Еще одно: люби
Другую, нет — других, нет — всех. Безумства —
Три — свершила я в свой краткий век.
Ты — третье и последнее. — Довольно.
— Который час?
КАЗАНОВА
Так ты уйдешь одна?
ГЕНРИЭТТА
Да, как пришла.
КАЗАНОВА
Нет, это невозможно!
ГЕНРИЭТТА
Всё можно — под луной!
Лунный луч.
— Гляди, луна
Уж зажигает нам фонарь дорожный…
(Тушит свечу, наклоняется над спинкой кресла, кладет Казанове на голову руки.)
Когда-нибудь, в старинных мемуарах, —
Ты будешь их писать совсем седой,
Смешной, забытый, в старомодном, странном
Сиреневом камзоле, где-нибудь
В Богом забытом замке — на чужбине —
Под вой волков — под гром ветров — при двух свечах…
Один — один — один, — со всей Любовью
Покончив, Казанова! — Но глаза,
Глаза твои я вижу: те же, в уголь
Все обращающие, те же, в пепл и прах
Жизнь обратившие мою — я вижу…
И литеры встают из-под руки, —
Старинные — из-под руки старинной,
Старинной — старческой — вот этой вот —
моей…
(Прижимает к рукам его руки.)
Когда-нибудь, в старинных мемуарах,
Какая-нибудь женщина — как я
Такая ж… Но который час?
Казанова молча показывает ей часы.
— Всё поздно!
— Даю вам клятву, что тебе приснюсь!
(Затыкает за пояс пистоль. В дверях)
Прощай! — Одна — над тобой и мной
Луна бездомная.
КАЗАНОВА
(к ней)
Скажи мне!
ГЕНРИЭТТА
(качая головой)
Все под большой луной
Играем втемную.
(Исчезает в полосе лунного света.)
КАРТИНА ПЯТАЯ
