Алексей Арбузов - Мой бедный Марат
Леонидик. Ты?
Марат. Нас вчера вместо водопровода в район Кировского завода отправили, на оборонительные укрепления… Там прохудилось кой-чего. Ну, к вечеру мы все чин чином подняли на должную высоту, а тут обстрел начался… Мы в укрытиях и заночевали. Ночью проснулся, дай, думаю, погляжу, чем кто дышит. Вышел – темнотища, дождик накрапывает… И вдруг вижу, неясно так – человек ползет к разрушенному дому. Я за ним – стой, гад!… Он сопротивляться: ножом по руке полоснул. Не помогло. Обезоружил и после короткой борьбы сдал подоспевшим бойцам.
Лика (погладила его забинтованную руку). Ты… настоящий человек, Марат.
Леонидик. Молодец. Тут уж ничего не скажешь. Завидую… Евстигнейкин. (Внимательно поглядел на них и медленно вышел из комнаты.)
Лика (тихонько). Я так за тебя волновалась.
Марат (вдруг с нежностью). Правда?
Лика. Ты совсем другой стал, Марат, не такой, как прежде… Ты куда-то от меня уходишь. Не уходи… Вспомни, как нам хорошо было.
Марат. А я все время помню. (Долгое молчание.) Это не я, это ты уходишь… Мне даже иногда кажется – ты совсем ушла.
Лика (тихо). Нет… (Очень нежно.) Я здесь, Марик. (Поглядела на него.) Что ты?…
Марат (яростно). Ой, ненавижу себя… Жалкий человек.
Лика (недоумевая). Почему?
Марат. Ладно… к черту! (Прошелся по комнате.) А теперь слушай: с отрядом надо распрощаться; ты способна на большее. Я говорил о тебе в госпитале; пойдешь туда работать сиделкой…
Лика. Тебе когда перевязку делали?
Марат. На рассвете.
Лика. Я сделаю новую.
Марат. Ни к чему. Учти – в госпитале работа такая, что наплачешься. Но надо. Надо, поняла?
Лика. Я все-таки перевяжу тебе руку. У меня индивидуальный пакет есть… нам в отряде дали.
Марат. Не хочу – ясно? Поработаешь месяц-другой сиделкой – сдашь на медсестру. И людям добро, и ты не в убытке. Согласна?
Лика. Да… Рану промывать надо. Обязательно, Марик… (Берет его руку.)
Марат. Не смей, тебе говорят!…
Лика. Но я умею. Нас в отряде всему научили. Я просто красиво тебе все сделаю, увидишь.
Марат (вдруг как-то сник). Ладно…
Вернулся Леонидик, остановился в дверях.
Лика. А теперь не шевелись. Тихонько сиди. (Осторожно стала разбинтовывать повязку.) А немец был сильный?
Марат. Да.
Лика. Очень большой?
Марат. Обыкновенный.
Лика сняла повязку и долго смотрела на его руку.
(Неуверенно.) Немец был – будь здоров.
Лика обернулась, увидела Леонидика.
Лика. Какая рана глубокая… Сейчас я ее промою. Вот так… (Поглядела в глаза Марату.) Что… больно?
Марат (тихо). Очень.
Лика (начала бинтовать ему руку). Пройдет.
Леонидик (подошел к Марату, легонько ударил его по плечу). Терпи, брат…
Лика (резко). Не трогай его.
4 МАЯ
Солнечный светлый день. В комнате одна Лика, она стирала какую-то мелочь. Вошел Марат – возникло неловкое молчание.
Марат (не то робко, не то нагло). Привет!
Лика. Утром мы виделись.
Марат. Тонко замечено. (Помолчал.) Где Леонидик?
Лика. Вышел погулять. С завтрашнего дня врач разрешил ему работать.
Марат. Ай да врач. Ай да Леонидик. Ай да мы, которым он обязан.
Лика тоскливо вздохнула.
Мне заткнуться?
Лика. Как хочешь.
Марат. В госпитале была?
Лика. Обойдусь и без добрых советов. (Почти равнодушно.) Почему так рано явился?
Марат. Объявили всеобщий перекур.
Лика. Неужели тебе не надоело ломаться?
Марат (робко). Ну, посмотри на меня.
Лика (не отрываясь от дела). Зачем?
Марат (тихо). Шестой день ты на меня не смотришь.
Лика. Может быть, ты снова вытащил девочку из проруби?… Или поймал еще одного парашютиста?
Марат (резко). Четверых! (Сжав кулаки, опустил голову.)
Лика. И ты мог так глумиться… Вокруг столько горя, рядом умирают дети, а ты мог… (Резко.) Говори правду, что у тебя за царапина на руке?
Марат (не сразу). Поскользнулся и упал на моток колючей проволоки.
Лика (вдруг успокоилась). Все-таки в отряде меня научили чему-то. Проволока. Я сразу догадалась. (Помолчала.) Хорошо еще, что тебе залили ранку йодом – могло случиться заражение. (Посмотрела на него с чуть преувеличенным сожалением.) Бедный мальчик…
Марат. Лика…
Лика. Замолчи! Мне было стыдно за тебя перед Леонидиком, и я соврала: «Какая глубокая рана…» Вспомнить противно! А ты молчал, ты все еще надеялся, что я тебе поверю. (И вдруг сказала тихо, почти жалобно.) Ты не мог бы так поступить, если бы хоть чуточку меня… (Вспыхнула.) Почему ты смеешься?
Марат (яростно). Кто тебе сказал, что я смеюсь?…
Лика. Отойди! Ты даже представить себе не можешь, как я тебя презираю.
Марат (тихо). Презираешь?
Лика. Да. И кончено с этим. Кончено навсегда!
Марат (почти про себя). А вот тут ты не ошиблась.
Лика (обернулась). Что ты сказал?
Марат. Проехали.
Лика взяла корыто, в котором она стирала белье, и вышла из комнаты. Марат достал свой чемоданчик и начал торопливо укладывать в него какие-то несложные пустяковины. Оглянулся, положил на чемоданчик клочок бумаги и стал быстро писать что-то.
Леонидик (вошел, увидел Марата). Ты что так рано? (Подошел к нему.) Еще два маршрута трамвайных пустили…
Марат (продолжая писать). Имеет место.
Леонидик. А в соседнем доме заработал водопровод. Твоих рук дело?
Марат. А ну, встань на солнышко – погляжу я на тебя. Эх ты, синеглазик, Леонидик… (Писклявым голосом.) «Синий-синий, презеленый, красный шар»… (Неожиданно обнял его. Подошел к Ликиному диванчику, положил ей на подушку записку.) Передашь! (Взял чемоданчик и почти побежал к выходу.)
Леонидик (обеспокоенно). Куда ты, Марат?
Марат (с веселой яростью). В баню!
В комнату вернулась Лика, Марат скрылся за дверью.
Лика. Куда он побежал?
Леонидик. Все-таки он странный малый… В баню… Врет, конечно.
Лика помолчала немножко и горько заплакала.
Что ты, Лика… Не надо… Не надо, милая…
Лика (взяла его за руку). Слушай… Слушай, Леонидик… (Тихо.) Я его, может быть, люблю.
Леонидик (не сразу). Мне ты могла бы не говорить об этом.
Лика. Он постоянно врет… Ведь он придумал эту историю с парашютистом – на руке просто царапина… Я скрывала от тебя, мне было стыдно за Марата, но больше я не могу – поговори с ним. Ты самый близкий нам человек, Леонидик.
Леонидик (неожиданно). Дураки вы! (Неуверенно.) В момент, когда вокруг происходит величайшая трагедия… (Разозлился на себя.) Во всяком случае, все это крайне несерьезно. Вы еще дети.
Лика (вскрикнула). Дети?… Кто тебе сказал это?
Леонидик (помолчал). Он оставил записку… вот.
Лика (вытерла слезы). Ну, что еще сочинил враль несчастный? «Тебе и Леонидику». Это нам обоим. (Передала ему записку.) Читай.
Леонидик. «Ну что ж, это верно: я не поймал парашютиста. Но зато познакомился с майором Артемовым. Стоящий человек. И мы с ним хорошо поговорили в ту ночь. Очень мне надо дожидаться осени и призыва. Все уже сговорено, и я прощаюсь с вами. Буду мстить и мстить. Даю слово, вы услышите обо мне. Будь здорова, Лика, и ты не унывай, Леонидик. Завтра же в госпиталь, Лика! Завтра же! Все».
Лика. Марик… (Взяла записку, поглядела на нее.) Нет, он врет… он все врет! Я не верю, сейчас он вернется обратно…
Леонидик. На этот раз он не соврал.
Лика. Откуда ты знаешь?
Леонидик. Просто он стал сегодня мужчиной. (Улыбнулся.) С каждым так бывает.
Лика. Ты… тоже хочешь уйти?
Леонидик. Он ведь ушел? (Мягко.) Он не оставил мне другого выхода, видишь ли.
