Феликс Лопе де Вега - Испанский театр

Тот не успеет
И пикнуть.

Не услышали бы нас.

Покамест эта смерть тихонько зреет,
Сеньоры, не найдется ли у вас
Полсотни золотых? Купить клячонку.
За мной, наверно, пустятся вдогонку.

Вот золото. Признательность щедра.
Исполните свое — мы не забудем
Наш долг.

Опасная моя игра.
Но я всегда помощник честным людям.
Засим, сеньоры, кланяюсь. Пора.
Боюсь, мы подозрения возбудим
Беседой нашей.

Ваш совет неглуп.

Вам это засвидетельствует труп.

Отважный человек.

И осторожный.

Зарежет мастерски.

Само собой.

Ведь вот какие чудеса возможны!

В чем дело, Сельо? Ты куда? Постой!

Волшебный случай, но весьма тревожный
Для вас обоих. Вон какой толпой
Идут в ворота графа Лудовико!

Он помер?

Чудо было б невелико.
Да нет, спешат поздравить старика.
Он разыскал исчезнувшего сына.

А нам-то чем же может быть горька
Веселая семейная картина?

Мне кажется, расстроиться слегка
Поклонникам Дианы есть причина.
Ведь сын-то графа, — знаете, кто он?
Ведь это — Теодоро.

Я сражен.

Сын графа? Вот так так! Но как узнали,
Что это он?

Толкуют так и сяк,
И столько мне вещей нарассказали,
Что и не вспомнить, почему и как.

Я горестней не ведывал печали!

Лучи надежды поглощает мрак.

Пойду взгляну, в чем дело.

Граф, я с вами.

Святая правда. Убедитесь сами.

Ты, значит, едешь? Что ж, пора.

Виновна ты в моем изгнанье;
В таком неравном состязанье
Нет и не может быть добра.

Твоя увертка не хитра,
И не довольно ли хитрить?
Меня ты не хотел любить,
Ты обожал одну Диану.
Вот и осталось — сердца рану
Разлукой вечной исцелить.

Диану? Я?

Имей хотя бы
Отвагу не топтать мечты,
Из-за которой гибнешь ты,
Воитель дерзостный и слабый.
Не будь ты слаб, она могла бы
Пойти, быть может, на позор;
Не будь ты дерзостен, ты взор
Не поднял бы к такому счастью.
Но между гордостью и страстью
Лежит немало снежных гор.
А я отомщена, я рада,
Хоть я тебя еще люблю,
Я память мщеньем истреблю.
В нем есть сладчайшая отрада.
Но только одного мне надо:
Пусть вечно мысль тебя томит,
Что я́ забыла; гнев и стыд
Разбудят в сердце тень былого,
Затем что всякий любит снова,
Когда он знает, что забыт.

К чему такие ухищренья,
Чтоб выйти за другого?

Что ж,
Ты сам меня и выдаешь.
Ведь мне же нужен способ мщенья.

Остались краткие мгновенья,
Душа изныла в тяжком горе,
И ты ее в прощальном взоре
Вручаешь другу своему?

Как можно ревновать к тому,
Кого навек уносит море?

Ты, значит, едешь?

Видишь сам.

Постой, ты нужен госпоже.

Как, Теодоро, вы уже?

Я бы хотел к моим ногам
Приделать крылья вместо шпор!

Все вещи собраны в дорогу?

Да, как же.

Едет ведь, ей-богу!

А ты ревнуешь до сих пор!

Послушайте.

Я здесь, сеньора.

О, что за муку я терплю!
Вы едете. Я вас люблю.

Я только жертва приговора.
Диана
Мой деспот — родовая кровь;
И разве я боролась мало?

Вы плачете?

Нет, мне попало
В глаз что-то.

Может быть, любовь?

Должно быть, да. Наружу рвется
И хочет выйти как-нибудь.

Я уезжаю в дальний путь,
Но сердце с вами остается.
Я уезжаю без него;
Я буду сам в стране далекой,
Но верен красоте высокой
Служеньем сердца моего.
Какой приказ у вас найдется
В последний миг?

Как ноет грудь!

Я уезжаю в дальний путь,
Но сердце с вами остается.

Вы плачете?

Нет, что-то в глаз
Попало мне и больно гложет.

Мои страдания, быть может?

Я рад похитить их у вас.

Я кой-какие безделушки
К вам в чемоданчик заперла.
Простите; все, что я нашла.
Скажите, эти побрякушки
Перебирая, как трофей
Победоносного тирана:
«Их щедро полила Диана
Слезами горести своей».