Александр Попов - Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Не понимаю. Он что там — застрял? Ему там что-нибудь прищемило?
НАДЯ. Павел, не груби. Его надо вытащить и перенести к нам.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Что-о?! Как ты сказала?! Перенести к нам? На руках? Может, еще самолет прикажете ему доставить? Эскалатор построить?
НАДЯ. Пойми: он спит мертвым сном.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ах да, я совсем забыл, что когда любовники спят, а мужья неожиданно и некстати приходят, то любовника нужно бережно, нежно, стараясь не потревожить, перенести на руках из одной постели в другую, еще не занятую этим любовником.
НАДЯ. Павлик, он наглотался снотворных таблеток и заснул. Его пушками не разбудишь. Пусть у нас поспит. Проснется и уйдет. Делов-то!
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ну, Алла Сергеевна, ну, тихоня. Таблеток наглотался! Он еще и наркоман. Ну, Алла! Не ожидал! Не ожидал! (Бьет в ярости по десертному столу ногой.)
НАДЯ. Правильно! Круши все в доме. Сломал стол.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (видя откатившееся колесо). И вправду сломал. Ну Алла Сергеевна.
НАДЯ. Так ты согласен? Я скажу, что можно?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Но-но-но! Никаких любовников в моем доме!
НАДЯ. Ну, это уже насилие.
Звонок в дверь. Надя открывает. Вбегает возбужденный Семен Семеныч.
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Война, товарищи дорогие! Дамы, извините за выражение, и господа, война!
НАДЯ. Какая война, Сим-Сим?
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Только что по радио объявили.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Опять? Что, снова Чечня?
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Нет, с этой… на букву М.
НАДЯ. С мафией?
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Нет, с этой… забыл, матушка родимая…
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Молдавия?
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Да нет же. Москва. Вот!
НАДЯ. Да кто на кого?
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Мы — на них! Поход на Москву. Не слышали? Начался. Великий поход. (Тычет пальцем в Павла Андреевича.) Ты записался добровольцем?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Я нет. Я невоеннообязанный.
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. В черный список. Всех, кто не пошел в поход — в черный список.
НАДЯ. Да это же всю страну надо в черный список. Какой список будет?
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. У большевиков бумаги хватит!
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ты спутал, батя, это вы раньше были большевики, а теперь меньшевики.
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Это пока. А потом опять будем в большинстве.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Да уж знаем как это делается: каждого второго к стенке.
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ (грозно). А вы против?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Я не против. А вот скажи-ка, Сим-Симыч, когда в постели твоей любо… то есть твоего соседа любовник, оказывается, к чему это?
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. К революции. Любовник — это результат вашей, извините за выражение, либеральной политики, ваших, простите мне это слово, демократических игр. Развалили страну, развалили семью. Населили ее любовниками. И вот вам результат: сексуальная революция!
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Значит не надо любовников?
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Надо. И чем больше, тем лучше. Для совершения гигантского революционного скачка. Социальная революция невозможна без сексуальной! Ладно, побегу телевизор смотреть. Сейчас выступать будут. (Убегает.)
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ты что-нибудь поняла?
НАДЯ. Да. Любовника надо срочно переносить, иначе не будет революции, и мы окажемся в хвосте Европы. Павел, ты прогрессивный человек. Неужели ты хочешь плестись в хвосте?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Запутали вы меня. Несите.
НАДЯ. Перенести-то поможешь?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Дудки! Сами тащите. Пусть у вас все треснет!
НАДЯ. Не треснет. Мы привыкшие.
Убегает, звонит Алле. Та открывает.
АЛЛА. Ну что?
НАДЯ. Порядок. Потащили.
Вытаскиваю спящего. Но снова, как только они на середине, на их этаже останавливается лифт. Они бросают Олега и убегают в комнату Аллы. Двери лифта отворяются, из него выходят пьяненькие, но бережно поддерживающие друг друга Васек и Любанька. Увидев лежащего останавливаются.
ЛЮБАНЬКА. Васек, ты понял? Он нас ждет.
ВАСЕК. Мы же обещали. Сейчас стаканчик опрокину и перенесу. Мы своих в обиду не даем. Все будет как у папы Карлы, понял? Ты папу Карлу знаешь? Ты Буратину читал?
ЛЮБАНЬКА. Читал он, читал.
ВАСЕК. Не-е, по глазам вижу не читал.
ЛЮБАНЬКА. Да как же ты по глазам видишь, когда они у него закрыты.
ВАСЕК. Душевная ты женщина, Люба, но баба глупая. Потому-то он и не читал, что глаза у него закрытые. Как можно с закрытыми глазами книжки читать? То-то. Пойдем выпьем, дуреха.
Уходят к себе. Выбегают женщины, хватают спящего и затаскивают его в квартиру Нади. Кладут на диван.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (хмуро). Он?
НАДЯ. Он.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (подходит к спящему, вглядывается в него). Хорош наркоман. Балдеешь?!
Хватает его за шею, пытаясь задушить. Женщины с трудом оттаскивают его от Олега.
НАДЯ. Тебе надо освежиться. (Убегает на кухню.)
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (укоризненно). Ну, Алла. Спасибо. Я все знаю, бессовестная ты женщина.
АЛЛА. Вы ничего не знаете. Я вам объясню.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Видеть тебя не могу. (Показывает ей кукиш.) Вот тебе театр! Вот! Не-на-ви-жу!!!
Входит Надя с бутылкой Пепси.
НАДЯ (пародируя рекламу). Дикая бодрость! Прикинь!
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (залпом осушив бутылку). Надя, я приглашаю тебя в театр!
НАДЯ. Вот это да! Что за чудо это пепси! Узнай секретную формулу!
Всхлипнув, Алла покидает квартиру и убегает к себе.
НАДЯ. Мог бы быть и поделикатнее. Видишь, девушку расстроил. Пойду успокою. (Уходит.)
Часть третья
Действие переносится в квартиру Аллы.
АЛЛА. Ты должна объяснить ему, что это не мой Джек.
НАДЯ. Как я это объясню?
АЛЛА. Как хочешь. С какой стати я должна страдать? Ты бы видела, КАК он на меня посмотрел, когда приглашал тебя в театр. Как на проститутку.
НАДЯ. Да успокойся. Он на всех так смотрит.
АЛЛА. Иди и объясни. А не пойдешь — так пойду я. И сама все скажу. Выбирай.
НАДЯ. Вот она дружба: я тебе платье подарила, а ты — мою семью разрушаешь.
АЛЛА. Ну ты даешь! Я разрушаю? Чей это любовник!
НАДЯ. Ну ладно, не кричи. Попробую что-нибудь придумать.
Входит Юра. Он ни секунды не стоит на месте. Все время приплясывает, подпевает сам себе, подпрыгивает.
ЮРА. А вот и я, крошка!
АЛЛА. Явился не запылился! Почему не позвонил?
ЮРА (Делает в ответ сложное танцевальное движение). Парабута-ба. Ша-ша! Вот почему!
АЛЛА. Все танцуешь?
ЮРА. Танцы и диета — путь к вечной молодости! (Смотрит на часы.) Кстати, а ты почему не на работе?
АЛЛА. Сейчас ухожу. Признавайся: всех приозерских баб перещупал?
ЮРА. Как говорят французы: се ля ви! Что означает: всех приозерских баб не перещупаешь, но к этому надо стремиться. (Степует.) Та-та! Та! Та-та! И вообще, не ходите, тетки, в Африку гулять. Где мои треники, Алка? Мне надо разогреться. (Уходит в свою комнату.)
АЛЛА. Надька, полная и окончательная реабилитация. Поняла?
НАДЯ (вздохнув). Поняла. Пойду… виться ужем пред грозным мужем.
АЛЛА. Я с тобой. Хочу убедиться.
Уходит к Наде. Павел Андреевич, увидев Аллу, демонстративно от нее отворачивается.
Алла красноречиво смотрит на Надю. Та театрально вздыхает.
НАДЯ. Павел… Я должна сделать важное сообщение.
Пауза.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ну?
НАДЯ. В общем, Алла не виновата. Это не ее любовник.
АЛЛА. Это правда, Павел Андреевич.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Сговорились, две змеи?
НАДЯ. Да нет же. Она чиста, как слеза ребенка.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Слеза, говоришь? (Подходит к спящему.) А это чья слеза? (Откидывает простыню.) Да он же голый! Как же он оказался в ее постели?
АЛЛА. Мне его подбросили.
