Иоганн Гете - Страдания юного Вертера. Фауст (сборник)

Ну, как дела? Идут на лад?

Ты пламенем объят и в горе?
Она твоею будет вскоре.
Пойдем к соседке Марте в сад.
Кума заведомая сводня,
И Гретхен будет там сегодня.

Ну что ж, прекрасно. Очень рад.

Но и от нас услуг хотят.

Так что ж, услуга за услугу.

Заверим ей своей рукой,
Что в Падуе в земле святой
Почиет прах ее супруга.

Хорош! И нам в такую даль!

Sancta simplicitas![74] Да что ты?
Какая в том тебе забота?
Дашь подпись, вот и вся печаль.

Нет, неприемлем этот шаг.

Подумайте, какой святоша!
Доныне, господин хороший,
Ты ложных не давал присяг?
А доказательства твои
О боге, мире, бытии?
Из этого инвентаря
Преподносил ты небылицы
С уверенностью очевидца,
А между нами говоря,
О Марты Швердтлейн мертвом муже
Ты знаешь, кажется, не хуже.

Ты, как всегда, софист и лжец.

Зато ты – чести образец
И завтра это обнаружишь,
Когда головку Гретхен вскружишь
И дашь ей верности обет.

Всем сердцем дам ей.

Спору нет!
И примешься чистосердечно
Твердить, что чувство будет вечно.

Примусь, конечно, – вот ответ,
И с чистой совестью, конечно!
О, как ты глуп! Когда, чуть жив,
Себя не помня, все забыв,
Назвать хочу я наудачу
Стихию чувств, слепой порыв,
И слов ищу, и чуть не плачу,
И вечным сгоряча зову
Мой сон небесный наяву,
Неужто я других дурачу?

И все ж я прав.

О, целиком!
Сдаюсь. Тебя не переспоришь.
Вертя так ловко языком,
Ты доводами всех уморишь.
Я согласиться принужден:
Ты нужен мне, вот твой резон.

Ах, это только ваша доброта,
Что вы так снисходительно нестроги.
Меняя в путешествии места,
Любезны вы со встречными в дороге.
Моя незанимательная речь
Не может вас ни капельки увлечь.

Один лишь взгляд, один лишь голос твой
Дороже мне всей мудрости земной.

Да что вы, право, руки целовать!
Ведь кожа у меня так огрубела.
Тружусь, минуты не сижу без дела.
И требует порядка в доме мать.
Проходят дальше.

Так вы в разъездах, стало быть, всегда?

Проклятое занятие такое.
Стрелою мчишься через города
И ни в одном нельзя пожить в покое.

По молодости все нам нипочем,
Свищи в кулак да по дорогам рыскай,
Когда ж к концу подступит дело близко,
Не сладко доживать холостяком.

Представишь это, сердце жить не радо.

Об этом вовремя подумать надо.
Проходят дальше.

Да, с глаз долой, из сердца вон небось?
Вы вежливы, вот все и объясненье.
У вас друзей ученых тьма, хоть брось.
Я с ними не могу идти в сравненье.

Поверь, мой ангел, то, что мы зовем
Ученостью, подчас одно тщеславье.

Ужель?

О, как в неведенье своем
Невинность блещет, как алмаз в оправе.
Не помышляя о своей цене,
Своих достоинств ни во что не ставя!

Хоть миг вниманья подарите мне,
И я всегда вас помнить буду вправе.

И ты все дома?

Больше все одна.
Хотя у нас хозяйство небольшое,
Сноровка в доме все равно нужна:
Мы без служанки, я стираю, мою,
Готовлю, подметаю, шью, все – я.
Возни и спешки, только б с ног не сбиться.
И матушка строга: насчет шитья
Она сама большая мастерица!
Не то чтоб находились мы в нужде,
Скорее мы с достатком горожане.
Отец семье оставил состоянье,
И сад, и домик малый в слободе.
Теперь я не тружусь чуть свет спросонку,
Как год назад:
В солдатах брат
И умерла сестренка,
А то я отдавала все ребенку,
Но рада б муки все вернуть назад
За милый детский взгляд.

Взгляд, вероятно, херувима,
Единственно с твоим сравнимый.

Сестра на свет явилась в страшный год
Отцовой смерти. Я была ей няней.
Мать поручила мне за ней уход,
Сама ж тогда лежала без сознанья,
Мы думали, что и она умрет.
Кормить дитя в теченье этих дней
Тогда нельзя и думать было ей.
Я молоком с водой сестру вскормила.
И на моих руках, всегда со мной
Она росла, смеялась и шалила.

И это было радостью живой?

Но временами я теряла силы.
Стояла ночью рядом колыбель.
Проснусь, чуть двинется она, бывало,
Сестре дам молока, возьму в постель,
А если этого крикунье мало,
Пойду качать, закутав в одеяло,
И ноги оттопчу до хромоты,
А поутру на рынке, у плиты
Или за постирушкой у корыта
Почувствуешь себя такой разбитой!
Зато как сладок съеденный кусок,
Как дорог отдых и как сон глубок!

Неисправимые холостяки!
Как обратить вас в истинную веру?

К такой учительнице, для примера,
Охотно б я пошел в ученики.

Тогда нельзя ль вам в душу заглянуть?
У вас есть на примете кто-нибудь?

Своя жена да угол, говорят,
Дороже царств и каменных палат.

Я говорю о склонности взаимной.

Все встречные в пути гостеприимны.

Нет, вы не поняли. Я знать хочу,
Серьезных чувств вы в прошлом не таите?

Я в жизни с женщинами не шучу.

Ах нет, меня понять вы не хотите!

Я, каюсь, глуп. Однако в меру сил
Любвеобильность вашу оценил.
Проходят дальше.

О радость ты моя! Так ты сейчас
Меня узнала с первого же взгляда?

Конечно. И потупилась, смутясь.

Прости же, что тебя я подстерег
В то утро за церковною оградой.
Не ставь мне этой вольности в упрек.

Мне это непривычно, и сперва
Я было растерялась от смущенья.
Ведь на меня до этого молва
Еще ни разу не бросала тени.
Мое ли, думала я, поведенье
Внушило вам столь вольные слова?
Наверно, я нарушила приличье,
Что представляюсь легкою добычей!
Признаться, я предвидеть не могла,
Что я сама возьму вас под защиту,
И на себя была за то сердита,
Что строже вас в душе не распекла.

О милая!

А ну…

Ты что, букет
Или венок плетешь?

Нет, так, пустое.

Нет, что же ты?

Не смейтесь надо мною!

Что шепчешь ты?

Не любит. Любит. Нет.

О прелесть ты моя!

Не любит. Любит!
Не любит.

Любит!

Любит! Да, мой свет!
Гаданье этот узел пусть разрубит!
Он любит, любит, вот цветка ответ.
Вмести, постигни это торжество!

Я вся дрожу.

Не бойся ничего!
Пусть этот взгляд
И рук пожатье скажут
О необъятном том,
Пред чем слова – ничто,
О радости, которая нам свяжет
Сердца.
Да, да, навеки без конца!
Конец – необъяснимое понятье.
Печать отчаянья, проклятья
И гнев творца.

Смеркается.

И нам домой пора.

Я вас не отпустила бы так скоро
Со своего двора,
Но городок наш – страшная дыра,
Начнутся разговоры.
Здесь у людей другого дела нет,
Как наблюдать через заборы,
Куда и с кем пошел сосед.
А наша пара?

Он юркнул в тьму
За нею вслед.

Он благосклонен к ней.

Она – к нему.
Так создан свет.