Самуил Маршак - Произведения для детей
ЦАРЬ. Ты-то красавица? Да ведь ты вся в меня и в бабку-покойницу, Аграфену Иоанновну. А от нее, не тем будь помянута, лошади шарахались.
АНФИСА. А вы бы на меня в зеркальце поглядели, тогда бы и говорили! Батюшка, родненький, жить не могу — купите ларчик с зеркальцем!
ЦАРЬ. Ну уж ладно, коли у тебя другой заботы нет, так и быть, куплю. Эй, скороход, сбегай за казначеем. Да живо!
СКОРОХОД. Слушаю-с, ваше величество.
АНФИСА. За казначеем! Живо!
СКОРОХОД. Слушаю-с, ваше высочество. (Убегает.)
ЦАРЬ. Ох, горе, горе!..
ГОРЕ. Тут я, царь-батюшка! Тута.
ЦАРЬ. Это ты, Анфиса?
АНФИСА. Нет, я ничего… Верно, дверь скрипнула.
В дверях появляется Казначей.
КАЗНАЧЕЙ. Дозвольте войти, ваше величество?
ЦАРЬ (надевая корону). Заходи, казначей.
АНФИСА. Заходите, заходите!
КАЗНАЧЕЙ (входя). С добрым утром, ваше величество! С добрым утром, ваше высочество! Зачем изволили звать меня?
ЦАРЬ. Дело, брат, небольшое. Купи для царевны Анфисы у приезжих купцов игрушечку — ларчик индейской работы.
АНФИСА. С зеркальцем!
КАЗНАЧЕЙ. Слушаю, ваше величество. С зеркальцем. Только откуда прикажете денег взять?
ЦАРЬ. Что же, мне тебя учить, что ли? Известно откуда, из моей казны царской!
КАЗНАЧЕЙ. Слушаю, ваше величество. Из царской казны. Да, к великому моему прискорбию, ваша царская казна на сие число пуста есть.
ЦАРЬ. Врешь, невежа! Быть того не может. Слыханное ли дело, чтобы царская казна пуста была!
АНФИСА. Да как ты осмеливаешься такие слова батюшке говорить! Казна пуста… Голова у тебя пуста! Сказано тебе — купи, ты и должон купить.
КАЗНАЧЕЙ. Слушаю, ваше высочество. Должон купить. А только денег нет!
ЦАРЬ. Вот заладила сорока Якова! Да я тебя казнить велю!
КАЗНАЧЕЙ. Казнить или миловать — ваша царская воля, а только от казни казны не прибавится.
ЦАРЬ. Ступай прочь!
КАЗНАЧЕЙ. Слушаю, ваше величество.
ЦАРЬ. Дурак.
КАЗНАЧЕЙ. Еще бы не дурак, коли пустой царский сундук сторожу! Мое почтение, ваше величество. (Уходит.)
АНФИСА. А как же, батюшка, ларчик с зеркальцем?
ЦАРЬ. Молчи, не до ларчика мне!.. Экое горе-то привалило!
ГОРЕ. Погоди, родимый, то ли еще будет!
ЦАРЬ. Кто это тут разговаривает?
Входит Заморский королевич.
Добро пожаловать! Садись, королевич. Как почивал?
ЗАМОРСКИЙ КОРОЛЕВИЧ. Не почиваль, одна минута не почиваль. (Кланяется.) Адье, ваше величество, прошайт.
ЦАРЬ. Ты бы сперва поздоровкался, зятек любезный, а потом уж и прощался. Куда ж это ты ехать задумал? Далече ли?
ЗАМОРСКИЙ КОРОЛЕВИЧ. На мой королевство. Этот ден вечер.
АНФИСА. Сегодня? Что ж вы раньше-то молчали? Я ведь так скоро и собраться не успею!
ЗАМОРСКИЙ королевич. Я один едет. Без вам, мадам.
АНФИСА. Батюшка, заступитесь! Да он, никак, покинуть меня хочет?
ЦАРЬ. Погоди, Анфиса. Еще успеешь нареветься. Как это — «без вам, мадам»? Ты мне, королевич, толком скажи, чем недоволен, чего тебе надо.
ЗАМОРСКИЙ КОРОЛЕВИЧ. О, я отшен довольни! Отшен довольни! (Скороговоркой.) Oh, je suis tres content, enchante, parbleu! Une vie magnifique! On meurt de faim! Il y a deux semaines, qu'on n'a pas vu du vin, sacrebleu! Mon cheval n'a rien mange, mes valets encore moins. On vendu mon epee! Oh, tout est parfait, dia ble vous emporte tous! [3]
ЦАРЬ. А по-нашему как? Ты по-нашему говори!
ЗАМОРСКИЙ КОРОЛЕВИЧ. А по-вашему — к шорту проклятова!
ЦАРЬ (Анфисе). Слыхала, что говорит? И откуда только набрался?
ЗАМОРСКИЙ КОРОЛЕВИЧ. Да-да, шорту проклятова! Два-труа ден к обед вино нет. Мой лешадка на конюшна голедно стоит. А вчера я мой фамильна шпага продаваль. (Дрожащим голосом.) О ревуар, мадам. Финита ля комедиа! Адье, ваше величество!
ЦАРЬ. Ну и поезжай себе подобру-поздорову!
АНФИСА. Батюшка, а я-то как же? Жан-Филипп! Ваня!.. Филя!
ЦАРЬ. Не плачь, дочка. Пускай себе едет подобру-поздорову… на все четыре стороны. Завтра я его батьке войну объявлю, а Фильку этого в плен возьму и в оковах к тебе препровожу!
ЗАМОРСКИЙ КОРОЛЕВИЧ. А мой батушка король вам тоже война объявиль!
Все плачут. Горе-Злосчастье смеется.
(Уходя.) Милль дьябль! [4]} (Хлопает дверью.)
АНФИСА (в слезах). Зачем, батюшка, вы моего супруга из дому выгнали?
ЦАРЬ. Как выгнал? Да ведь он сам ушел!
АНФИСА. А коли вы на него кричать начали!
ЦАРЬ. Да ведь это он на меня кричал! Милым дьяволом обозвал.
АНФИСА. А как же на вас не кричать, коли у вас казна пуста!
ЦАРЬ. Да что ты, дочка? В уме ли? Пошла прочь!
АНФИСА. И уйду. Моя тетка, королева Киликийская, давно меня к себе зовет. Буду жить у нее в почете и в довольстве, а вас и знать больше не хочу! (Уходит, топнув ногой.)
Царь
(задумчиво и грустно ходит по комнате, заложив руки за спину. Потом достает из-под трона трубу, играет на ней и поет)
Ты труби, моя труба
Золотая.
Ох, горька моя судьба!
Сирота я!..
Входит Генерал.
ГЕНЕРАЛ. Ваше величество! Разрешите доложить!
ЦАРЬ. Погоди, погоди маленько. Видишь, царь делом занят.
ГЕНЕРАЛ. А мне не к спеху, ваше величество. (Уходит за дверь.)
Царь
(поет)
Ах ты, радость,
Моя радость,
Да куда ж ты подевалась?
Не в полях ли
Потерялась,
Не в лесах ли Заплуталась?
(Опускает трубу и задумывается.)
Снова входит Генерал.
Ну, что там случилось?
ГЕНЕРАЛ. Ваше величество, а нам войну объявили.
ЦАРЬ. Кто объявил? Уж не королевич ли заморский?
ГЕНЕРАЛ. Никак нет, ваше величество. Принц Бульонский, король Сардинский и герцог Прованский.
ЦАРЬ. Ишь ты! Чего же они хотят?
ГЕНЕРАЛ. Известно чего — царство ваше покорить.
ЦАРЬ. Пусть попробуют!
ГЕНЕРАЛ. Да они уж и пробуют. Только держись!
ЦАРЬ. А ты-то чего смотришь?
ГЕНЕРАЛ. Смотрю, что будет. Осмелюсь напомнить, ваше величество, я от вас третий месяц ни копейки жалованья не получаю.
ЦАРЬ. Да кто же такому бездельнику платить станет?
ГЕНЕРАЛ. У кого деньги есть, тот и заплатит. Меня король Сардинский давно к себе на службу зовет.
ЦАРЬ. Что ж ты — присягу нарушишь?
ГЕНЕРАЛ. Ау короля Сардинского своя присяга, поди покрепче вашей!
ЦАРЬ. Я тебя, негодяй, мошенник, засеку, расстреляю, повешу! Прикажу моей страже тебя сквозь строй прогнать! Эй, стража!.. Стража!.. Сюда!
ГЕНЕРАЛ (посмеиваясь). Ох, напугали, ваше величество! Стража!.. Да ведь у вас и стражи-то никакой нет — разбежалась вся. Может, только один солдат и остался — тот, что у дверей на часах стоит, коли тоже не ушел. Прощайте, ваше величество, счастливо оставаться! (Уходит вразвалку.)
ЦАРЬ. Никого нет. Один я, как перст… (Стучит в боковую дверь.) Эй, Амельфа Ивановна, будьте так любезны, прикажите хоть чайку подать!.. И этой нет. Ушла… Ох, что деется, что деется! (Идет к печке, снимает с самовара трубу. Обжигаясь, тащит самовар на стол, заваривает чай и садится пить.) Ох, ох, ох!.. Пусто во дворце… Тихо… Муха пролетит — и то слышно. Ах, горе, горе!
ГОРЕ. Ась?
ЦАРЬ. Да кто это?
ГОРЕ. Я.
ЦАРЬ. А кто ты?
ГОРЕ. Сам звал, а спрашиваешь. Горе твое.
ЦАРЬ (смотрит по углам). Да где же ты?
ГОРЕ (выходя). Тута. Я все время с тобой. Со вчерашнего дни. Угости, царь, чайком. Озябла я. (Садится рядом с Царем.)
ЦАРЬ (опасливо отодвигаясь). Ну что же, пей. Этого добра у меня покуда еще хватает. Вот только сахарку маловато.
ГОРЕ. А я вприкуску.
ЦАРЬ. Скажи ты мне, старуха, откуда ты на мою голову свалилась, кто тебя во дворец пустил?
ГОРЕ. А никто. Ты сам меня привез.
ЦАРЬ. Да чего тебе от меня надо? У меня и так ничего не осталось — ни казны, ни войска, ни дочки!.. Один я, один, как месяц в небе… Пропаду я с тобой, да и ты у меня не разживешься!..
ГОРЕ (оглядываясь по сторонам). Это ты, пожалуй, правду сказал. Ничего у тебя не осталось… Плохи твои дела, царь-батюшка, да и мои, кажись, не лучше… Чем же ты меня кормить-поить будешь? Горе-то мыкать умеючи надо. А ведь ты поди ни дров нарубить, ни сена накосить, ни воды наносить.
ЦАРЬ. Не приучен, родимая, не приучен. Горе. Вот то-то оно и есть! (Подвигает к Царю свою пустую чашку. Царь, ни слова не говоря, достает штоф и наливает чашку доверху. Горе выпивает, крякает и затягивает песню.)
Уродилась я на свет,
Горькая сиротка.
Родила меня не мать,
А чужая тетка.
Царь
(сначала подтягивает Горю, потом поет сам)
Хотел я в море утопиться,
Вода холодная была.
Хотел я с горя удавиться,
— Меня веревка подвела…
Ну, что, Горе, — выпьем, что ли, еще?
ГОРЕ. Отчего не выпить? Горе — оно пьющее!
Оба пьют. Горе пускается в пляс. Царь подплясывает.
(Пляшет и поет)
