Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2

Вбегают рабы.

Сегодня после полудня с ристаний
Гостей александрийских здесь я жду.
Поставьте ложа там, в тени латаний. —
Пусть будет наша трапеза в саду.

Уж прибыл гость один. То – ритор Горгий.

Привет мой вечной розе – Мириам!

Ученейший мой друг! О, я в восторге…
Ты предпочел всем скачущим коням
Меня одну?

Возможно ль тут сравненье?
Что до ристалищ, – я устал от них.

Могу ли я с тобой в уединенье
Поговорить?

О диспутах твоих?
О новых и возвышенных идеях?

Нет, я и от наук, увы! – устал…
Да и забудет тот мгновенно все их,
Кто Мириам такой вот увидал:
Неубранной и полною соблазна…

Ах, в самом деле! Как небрежна я!

Оставь все ухищренья – безобразной
И сядь, божественная, близ меня!

О, волосы! Вы жжетесь, словно пламя…
И пахнете, как апельсинный цвет…

Послушай, это странно… между нами.
Ты шутишь, Горгий?

Отвечай мне!

Нет.
Нет, я люблю тебя, как скиф, как вандал,
И в этой дикой, яростной любви,
Что кровь мне отравила, как тарантул,
Забросил я папирусы свои
И Академию с ее трибуной…
Сейчас же ты мутишь мой ум и взгляд
И мнишься той – невинной, нежной, юной,
Какой была семнадцать лет назад,
Какую встретил я в глухом Саисе
И научил любви…

Молчи! Молчи!
Хоть говорить об этом постыдися
Здесь, где – цветы, и небо, и лучи,
Где не корчма, не ночь и ты – не путник
С двенадцатьлетней девочкой вдвоем!

Вновь будь моей!

Утонченный распутник!
Да лучше ласки с пьяным моряком,
Чем вновь с тобой!

Да, это – вкус твой, верно.
Его я знаю сам.

По сплетням злым?

Вчера, в дверях сомнительной таверны,
Я повстречал тебя с одним таким.

Не отрицай. Спустился плащ твой черный, —
И эти косы выдали тебя.
Так будь моим желаниям покорной,
Иначе… твой позор открою я!

Ты хочешь быть насильником вторично?
Нет, не удастся, друг!

Но почему
Ты, ты, что всем принадлежишь обычно,
Отказываешь мне лишь одному?!

Да, отдаюсь я всей Александрии —
Любым из знати, каждому в толпе,
Но не тебе, что осквернил впервые
Мой детский сон… О, только не тебе!

ГОРГИЙ мгновение стоит в мрачной задумчивости, затем знаком подзывает
к себе БИРРИЯ.

Ты хоть и негр, а раб хороший, Биррий.

Тот радостно осклабляется.

Так слушай же, что я тебе скажу:
И днем, и ночью, дома и на пире, —
Везде следи свою ты госпожу!
Она прекрасна…

О!

Мир зол…

Еще бы!

Так от отравы иль беды иной
Ее беречь с тобой мы будем оба!
Да?

Господин, располагай же мной!

Не понимаю… Эта кобылица
Резвее всех. Что нынче сталось с ней?

Эх, юноши! Вот вам бы поучиться
У нас, богатых опытом людей!

Привет мой знатоку вещей и чисел!

Привет учителю!

Вам мой привет!
Что ты сегодня, Гиакинф, так кисел?
То – мода новая, иль денег нет?

Фортуна ведь походит на гетеру
И к старцам льнет…

Мы бились об заклад.
Он был за «Рыжую», я – за «Химеру», —
И вот где денежки его звенят!

Скажи, мудрец, повинны ль в дураках мы?

Еще б ему не строить кислых мин! —
Я подкупил возницу за три драхмы,
А выиграл на этом десять мин!

Поистине, то, Горгий, справедливо:
Нужнее золото для старых скряг.
Лишь им милы мы женщине красивой…
А юношей полюбят ведь и так!
Смотри, как уж резвится он с рабыней!

То – к госпоже ее ступень.

Ну, нет!
Та лишь ко мне благоволит отныне.

Да и, признаться, есть за что: я – сед,
Но бодр и схож осанкою отменной
С тем мудрецом… Ну, как его?

Сократ?

Вот именно: курносый и почтенный.
Но лишь его умнее во сто крат!
Тот был бедняк, а у меня – триремы,

Верблюды, лавки, золото, товар, —
Мастика, ткани, бронза, диадемы…

Послушай, друг мой… Здесь же не базар,
И я – не покупщик, которых манят!
А что до вас двоих и Мириам, —
То чьей она в конечном счете станет,
Я об заклад не бился бы…

Да, вам
Известья важные забыл сказать я:
Теперь не носят золотых перстней,
А лишь платиновые и с печатью
Рубиновых иль ясписных камней,
Как у меня… Еще, коль верить слухам,
Не принято уж надевать венки,
Но лишь цветок, как у меня, за ухом…
Затем – из моды вышли толстяки!

Я не пойму: как так из моды вышли?
Что ж мне-то делать? Не идти ж в Аид?

Затем…

Мой юный друг! Не замолчишь ли?
Не всякий мудр, кто много говорит.

Затем ученых обезьян заводят…
Я выписал уж парочку. Затем
Глаза вот так, как у меня, подводят
И не выносят философских тем
Среди бесед… Всё это очень важно.

Что ж, надобно болтать, как попугай?

Подкрашиваться, как эфеб продажный?
Стыдись же, франт!

Торгаш! Не оскорбляй!

Привет, друзья!

Ах, жрицы Афродиты!

Харита Хриза!

Нимфочка Нанно!

Косятся друг на друга.

Вы нам не рады?

Вы на нас сердиты?

Лишь потому, что ждем весьма давно!

Известна ль новость вам: гетера Филлис
Теперь уж начала влюбляться в дев…
Еще бы! Все мужчины устрашились
Ее морщин!

То – с Лесбоса напев.
Старо уж…

А актриса Эвриала
Себе купила белого осла
И вот у врат Луны с него упала!

Да, фреска любопытная была!

Что знаю я!

Про Хризу? Да, немножко
Она свихнулась: в храм богини Баст
Всё бегает и в дар приносит кошку,
И льнет к жрецу… К тому, что так губаст!
Затем, что чары, видишь ли, ослабли…

Ты про Нанно? Да, так глупа… Теперь
Учиться вздумала игре на набле, —
Бренчит, а возле воют псы, поверь!

Нет… То, что я, мои красотки, знаю,
Касается прекрасной Мириам!

О, Мириам порочная…

И злая!

А что ж хозяйка медлит выйти к нам?