Эдвард Радзинский - Пьесы
Она. Хорошо, что я вам не открою. Да?..
Пассажир. Я ужасно боюсь к вам идти. Я к вам привяжусь. Я буду прибегать к вам днем и вечером, потому что мне будет все время казаться, что с вами что-то случилось. Я буду врываться к вам в дом с безумными глазами и очень вам надоем.
Она. Это вы уже говорили в поезде.
Пассажир. Я похож на отца. Очень хорошо, что вы меня все время осуждаете. Мне, знаете, всю жизнь твердили, что я несовершенен. И когда я долго не слышу об этом, я начинаю тосковать. В юности, например, мне объясняли, что Лермонтов и Эварист Галуа в мои годы сделали то-то и то-то. Теперь я стал старше Лермонтова, и, очевидно, скоро мне начнут объяснять, что Рамзее Первый в возрасте ста десяти лет стал великим полководцем. Жаль, что вы не смеетесь… Она. Я больше, наверно, не буду подходить к телефону… Пассажир. Будете. Очень хорошо, что вы будете подходить к телефону…
Молчание.
Она. Что вы там… молчите?.. Меня бросили сегодня. С меня уже достаточно.
Пассажир. Это вы нарочно, чтобы мне было неприятно. Послушайте, я стою у самого вашего дома. Но почему-то не вижу никакой луны. (Повторил) Я стою у вашего дома.
Она. Вы врете? (Потушила свет)
Пассажир. Вы потушили свет… Я поднимаюсь.
Она. Прощайте!
Пассажир. До свиданья… Я поднимаюсь.
Она положила трубку, снова взяла карты. Звонок в дверь. Она не двигается. Снова звонок. Она вынимает из колоды карты одну за другой. Звонок… Еще звонок… Снова звонок. Бесконечный звонок… Звонок затихает. Она продолжает вынимать карты. Звонок телефона.
Она (сняла трубку). Ну и как?
Пассажир. Почему вы не открыли?
Она. Наверно, у меня просто не хватило женственности, чтобы открыть. Вот так, сломя голову…
Пассажир (тихо). Что вы наделали?!
Она. Я тоже жалею. Но ничего не поделаешь. Работаешь, как мужчина. Сама себя кормишь, как мужчина. Постепенно превращаешься в мужчину, и тут от тебя требуют женственности.
Пассажир. Вы откроете?
Она. Можете считать, что все уже было…
Пассажир …Что было?
Она. Можете считать, что я уже открыла. Вообразите, что это произошло летом. Жаркий день. Город. В душном городе мы с вами встретились. Городской роман. А вот у нас и крестовая семерка.
Пассажир. Какая семерка?
Она. Это так… Это я гадаю… Это значит, что наш роман протекает среди наших с вами рабочих будней… А вот уже я открыла вам дверь, и идут встречи, чудные червовые встречи, легкие и необязательные. Потом вы уезжаете. Перрон. Я провожаю вас среди пьяных командировочных. И чувствую, что всеми мыслями вы уже в своем городе. Но вы держитесь молодцом. Заботливо. Но от этой заботливости мне почему-то хочется удавиться. А дальше пики-пики-пики… Вы понимаете?
Пассажир. Нет!
Она. Ясно. Можно другой вариант. Попробуем. (Вытаскивает другую карту) Дальняя дорога… Это значит — вариант романтический. Мы оба отправляемся с вами на Каспий. Нас везеттуда горный орел Тарелкин. Потом чудесная неделя на острове среди диких лошадей, песка… Идиллия… (Замолчала ,)
Пассажир. Вы плачете?
Она. Еще рано… еще идут сплошные черви. А потом вы уезжаете, но только не на поезде, а на фелюге. Это рыбачье судно с мотором в сто двадцать лошадиных сил… Но почему-то один и тот же конец! Один и тот же! Один и тот же! Бросили!
Пассажир. Я все равно буду стоять у вашего дома…
Она (не слушая). Впрочем, понятно. Это просто статистика. Наибольшее количество одиноких женщин приходится на возраст двадцать семь лет, с высшим образованием. Слишком много лет и слишком много запросов… Прощайте!..
Пассажир. Я буду стоять здесь до утра.
Она. Будьте умницей. С луной сегодня очень плохо. Вы правы — не видно луны. Идите!
Пассажир. Я буду ждать вас. Все равно. Завтра на вокзале.
Она. Вот видите, а то говорили, будете стоять до утра. Да-да, конечно, на вокзале, так, конечно, цивилизованнее.
Пассажир. Я буду ждать вас на вокзале. Я не уеду без вас.
Она. Уедете! Уже светает. Спокойной ночи! Пассажир. Я буду ждать вас на вокзале! Спокойной ночи!
Ирина повесила трубку. Вошла Подруга. Ирина бросила карты.
Она (бешено). Я никуда не пойду, не бойся!
Подруга (удивленно). Что ты кричишь? Куда ты должна идти? Что с тобой?
Она (усмехнулась). Он сказал, что все равно будет меня ждать.
Подруга. Кто он?
Она. Тот, кто звонил. Ты что, спала?
Подруга. Нет, я читала…
Она. Ты ничего не слышала?
Подруга. А что? (Помолчала.) Я, наверно, заснула… Она (после паузы). Да… Уже утро. Давай спать! (Гасит свет)
В темноте.
Подруга. Спокойной ночи!
Молчание.
Я сплю на новом месте. На новом месте всегда можно загадать желание. Что мне пожелать?
Она. Спи…
Подруга. Тогда я сама себе пожелаю. «Пусть на новом месте приснится жених невесте»…
Затемнение.
Часть вторая
Из затемнения — голоса:
Мужской. Надя… Надежда… Ночь.
Женский. Больно… Балет… Бал.
Мужской. Надежда… Ночь…
Женский. Больно… Больно…
Мужской. Надежда… Надежда…
Женский. Больно… Надежда…
Третий голос. Выход в эфир.
Мужской голос. Слушайте программу наших сегодняшних передач.
Женский. По первой программе. «Жемчужина русских народных песен» — в девять тридцать. «Растет страна — растешь и ты» — радиокомпозиция, в десять часов. В одиннадцать тридцать — «Программа радиостанции «Юность». «Быль земли Воронежской» — в тринадцать тридцать. В пятнадцать часов — «Международные обозреватели за круглым столом». В шестнадцать часов — «Концерт воспитанников детского сада № 67 Бауманского района».
В квартире Ирины. Ирина и Подруга спят. Тихо звучит радио, которое забыли выключить. Резкий звонок телефона.
Подруга (вскакивая). Кто это?
Звонок.
Какой гад в такую рань!
Звонок.
Я не подойду — я сплю. (Накрылась с головой.)
Ирина подошла к телефону, по дороге выключила радио. Она (взяла трубку). Да!
Женский голос. С приездом, милочка! Рада слышать твой голосочек. Я тебя не разбудила?
Она. Разбудила…
Женский голос. Ну вот, так и знала… Мир, котик, принадлежит тому, кто встает — когда? — рано! Знаешь, в чем твоя беда?
Она. Я знаю.
Женский. Десять минут на сборы. Я жду тебя внизу.
Она. Ты сошла с ума?
Женский. Ладноть, пятнадцать минут на сборы. У меня к тебе срочное дело. Я — на машине. Проедемся, по дороге поговорим. А чаво? — ничаво предложение? (Хохочет)
Она. Какая ты веселая… Сейчас оденусь. (Положила трубку.)
Подруга. Кто это сошел с ума в такую рань?
Она. Это очень разумная женщина. Она не сможет сойти с ума, даже если захочет…
Подруга. А что ей надо?
Она (одеваясь). Не знаю.
Подруга. Понятно. Значит, у нее к тебе дело, а не наоборот. Почему же ты должна вставать?
Она (одеваясь). Я тоже об этом думаю, но, как видишь, — встаю.
Подруга. Я ее знаю?
Она. Это моя коллега по работе. Такая жизнерадостная — хохочет все время.
Подруга. Это которая слова по-идиотски коверкает?
Она. Она не коверкает, она просто для юмора. У нее такой юмор… Пока я вернусь, сходишь и заложишь песца?
Подруга. Думаешь, пора?
Она. Я через пару часов вернусь, и мы поедем куда-нибудь. Пообедаем как следует. Потом поужинаем. Черт с ним, с похуданием… Что же мне надеть? Сегодня, кажется, будет жарко…
Подруга. Надень зеленую юбку.
Гудок машины.
Вот сволочь, а!
Она. Никак не могу сделать к этой юбке зеленую блузку. Дело к тридцати, а у меня никогда не было в жизни настоящего туалета.
Подруга. Ансамбля.
Она. Никогда не стану модной женщиной. Жаль! Но пусть это будет моим единственным горем! А вообще, одежда должна быть удобной, чтобы во дворец в ней пойти и на паперть… Я пошла. (Пошла к дверям.)
