Джо Ортон - Хулиган у двери
УИЛСОН (ДЖОЙС). Чего вы ему наговорили? Я даже не пытался вас трахнуть, не так ли?
ДЖОЙС (сердито). Какие выражения вы себе позволяете! (МАЙКУ.) Видишь, каково мне пришлось? Как горчичник отдирала.
МАЙК. Не надо медицинской лексики, Джойси. И вообще держи себя в руках. (УИЛСОНУ). А почему вы пришли с чемоданом?
УИЛСОН. Мне нужна комната. (Показывая на ДЖОЙС). Я решил, что она передумает.
ДЖОЙС. Кто это она? Английская королева?
МАЙК (УИЛСОНУ). Чемодан-то внесите. Не лежать же ему в коридоре.
УИЛСОН выходит.
ДЖОЙС. Что это за игры? После того, что он сделал.
МАЙК. Тихо!
ДЖОЙС. Даже не знаешь, откуда он. Может быть, откуда угодно.
МАЙК. Дай парню шанс.
ДЖОЙС. Шанс? После всего, что он сделал?
МАЙК. Заткнись!
ДЖОЙС (изумленно). Заткнись?!
МАЙК. Ты меня уже сегодня достала. Сходи к Мэри. Пойдешь?
Входит УИЛСОН с чемоданом.
МАЙК. Поставьте его туда. Как насчет чашки чая. Джойси?
ДЖОЙС идет в спальню.
МАЙК. Обиделась. (Зовет). Ты меня слышишь? Покажи, что умеешь себя вести. (УИЛСОНУ). Вы кем работаете?
УИЛСОН. Я — мужской портной.
МАЙК. Я догадывался, что вы не противозачаточные средства распространяете. Для католика такое не подходит.
УИЛСОН. Нет, этим я никогда не торговал. Мой старик — да. Его воспитание ему позволяет, хотя я этого, конечно, не одобряю. Его латинский темперамент — настоящее проклятие для ирландских католиков.
МАЙК. Но папа римский тоже со Средиземки.
УИЛСОН. Вы правы, но… Знаете, я хочу, чтоб на это место когда-нибудь сел ирландец. Представляете, как богохульства из его уст будут греметь на всю эту католическую страну.
МАЙК. О чем ты! Папа не богохульствует.
УИЛСОН. Если бы был ирландцем и пил «гиннесс», еще как!
МАЙК. А ты парень ничего, мне такие по душе. Надеюсь, ты знаешь, как меня зовут?
УИЛСОН. Как следует не разобрал.
МАЙК. Майкл О'Рурк. А мальчишкой меня звали Майк или Микки О'Рурк. Я боксировал и ничего, успешно. Один раз даже чемпионом был. А потом несчастье. (Поворачивается лицом к спальне и зовет.) Скажи, что это правда. Что у меня были тогда ловкие кулаки, а? Сразу после войны. (Снова поворачивается к УИЛСОНУ). Тупая корова. (В спальню). Ты будешь себя прилично вести?
ДЖОЙС сидит на кровати и кивает.
УИЛСОН. Я пойду.
МАЙК. Из-за нее что ль? Оставайся.
ДЖОЙС надевает шерстяной джемпер и выходит из спальни.
ДЖОЙС (глухим сердитым голосом). Пойду спущусь.
Выходит из комнаты и захлопывает за собой дверь.
МАЙК. Не обращай внимания — вернется. Знаешь, просто нервы. А все жизнь, которую она вела до того, как я ее встретил. За ней надо следить, а то попадет в какую-нибудь переделку. Неверующая — это самое плохое. Да и воспитание подкачало.
УИЛСОН. А мою маму воспитывали монахини.
МАЙК. Она еще жива?
УИЛСОН. В больнице. У нее что-то серьезное с тазобедренными суставами. Монахини от нее без ума.
МАЙК. Сильные боли?
УИЛСОН. Все время кричит да так, что невозможно слушать.
МАЙК. Я хотел бы для нее что-то сделать. Может, свечку в церкви поставить. Да только с деньгами совсем туго.
УИЛСОН. На свечку может дать священник.
МАЙК. Просить бы не хотелось. Ну что-нибудь придумаю и сам поставлю. Но вдруг он начнет задавать вопросы? Разумеется, это его работа, он имеет право. Но почему я должен подвергать себя допросу?
Пауза
А твоя матушка выздоровеет?
УИЛСОН. Похоже, ее жизнь висит на волоске.
МАЙК. Значит, обречена. Уже, наверное, сама как свечка. Вероятно, ангелы ее уже раздевают, ведь жарят-то нас голыми. Не могу об этом спросить, ведь таких вопросов священникам не задают. Хотя он и иезуит, а это меняет дело.
Пауза
А папашка в добром здравии?
УИЛСОН. В порядке.
Пауза
Я вас не задерживаю, а?
МАЙК. Нет. (Пауза, он смотрит на часы). По правде говоря, уже задержал — опоздал на одну встречу. Теперь надо будет извиняться. (Снимает пиджак, вынимает из петлицы цветок и опускает в стакан. Потом идет к раковине и наливает воду. А затем ставит стакан на сушильную доску). Если тебе комната позарез, можешь оставаться. На кушетке. Там вполне удобно.
УИЛСОН. Она новая?
МАЙК. Нет.
УИЛСОН. Вы меня удивляете.
МАЙК. Давно уже куплено. Сейчас на роскошь денег нет. С финансами совсем туго.
УИЛСОН. Ну мои деньги как раз бы помогли.
МАЙК. Помогает бюро помощи. Я, правда, в милосердие не верил, пока не почувствовал в нем нужды. С такими ценами хорошо бы еженедельно получать от правительства помощь. Они говорят: «У вас изменились обстоятельства» — а у меня ничего не изменилось, хорошо бы они это знали. Заполнил анкету, где указал, что я безработный.
УИЛСОН. Да. У нас с братом была та же проблема.
МАЙК. Если б у них была такая же широкая душа, как у ирландцев…
УИЛСОН. Мы жили в Шепердс Буш, там была маленькая комнатка. Но благодаря бюро помощи, мы примерно год жили весьма неплохо. Была уйма друзей всех цветов кожи и вероисповедании. И никаких забот. Счастливое время. Молоды были, а мне и вообще семнадцать. А ему двадцать три. В таком возрасте почти ничего не надо, а? (Пожимает плечами). Мы были очень близкими друзьями, я, кстати, никому об этом еще не говорил. Надеюсь, это вас не шокирует.
МАЙК. Насколько близкими?
УИЛСОН. Нет, спали мы в отдельных кроватях — он был верующий, и слишком далеко у нас не зашло. Но вечера проводили вместе, наверное, поэтому как следует и не работали.
МАЙК. Как ты назовешь по-ирландски ваши отношения?
УИЛСОН. А знаете, что у лапландцев нет слова, обозначающего снег?
МАЙК. Только вот зачем мне все это? Я ведь не священник.
УИЛСОН. А когда он умер, меня с ним не было. Узнал — чуть сердце не остановилось.
МАЙК. Он умер?
УИЛСОН. Да. А я хотел повеситься, и только строгое воспитание не позволило мне это сделать. Если воспитан набожной мамой, на самоубийство решиться трудно.
МАЙК. Убить себя?
УИЛСОН. Понимаете, жить я не хочу, потому что переварить это невозможно. Живешь с примитивными людьми.
МАЙК. И все же ты этого не сделаешь, а?
УИЛСОН. Нет. Но завещание я все-таки оставил. В случае если в будущем со мной что-то произойдет.
МАЙК. А что может произойти?
УИЛСОН. Меня могут убить.
МАЙК. Кто?
УИЛСОН. Не знаю.
Пауза
В завещании и прощу похоронить меня вместе с Фрэнком. Это моя последняя воля, им придется ее исполнить. Его невеста возражать не будет, она уже давно с другим. А тот даже не разрешает ей класть цветы ему на могилу. Для женщин типично. Разве вы с этим не сталкивались?
МАЙК. Сталкивался. Некоторые из них — похотливые сучки.
УИЛСОН. От нее он вообще ничего не имел — я ему был куда ближе. Всю жизнь готов был отдать ему. Так ведь не часто бывает, а?
МАЙК (с тревогой в голосе). Не — а.
УИЛСОН. Теперь я понял, что вы его тоже знали. Вы это показали. (Вынимает из кармана фотографию и протягивает ее МАЙКУ). Узнаете?
МАЙК (смотрит на снимок, пауза). Красивый парень.
УИЛСОН. Личность, ни с кем не спутаешь. А снимок сделан за два дня перед убийством.
Пауза
Что такое? Глаза от света заболели?
МАЙК (отдавая ему снимок). Возьми. Грустно, такой молодой.
УИЛСОН. Так вы его узнали?
МАЙК. Ну, может, видел разок-другой. Может, даже разговаривали.
УИЛСОН. Его сбил фургон.
МАЙК (после паузы). Он что-нибудь сказал? Перед смертью.
УИЛСОН. Смерть наступила мгновенно.
Пауза
