Артур Копит - Конец света с последующим симпозиумом
Стоун (приближаясь к Тренту сзади). Прекрасный вид отсюда, с высоты.
Трент (его мутит). Да.
Стоун. Почему бы вам не присесть?
Трент. Спасибо. (К залу.) Я сел мимо стула.
Чарльз, слуга, придвигает Тренту стул. Тот действительно садится мимо него и оказывается на полу в нелепой, смешной позе. Немая сцена. Гонг.
Затемнение
Свет на Одри.
Одри (к залу). Чем занимается литературный агент? (После паузы.) Вот вопрос, который мне задают без конца… В теории агент должен найти своему клиенту работу. Известно, что так оно порой и бывает. Но к счастью для всех, кто с этим связан, мы делаем куда больше, гораздо больше. Возьмите нынешний случай. Майкл Трент был моим клиентом почти пятнадцать лет, и мы уживались с ним, так сказать, относительно неплохо. Он не был богат» но и не помирал с голоду. Вполне обеспечен, сказала бы я, он был — до последнего времени. Сегодня для всех писателей настали тяжёлые времена, но с Майклом творилось что-то сверх того. Что меня беспокоило, так это его всё более бросающаяся в глаза эксцентричность. Он вообразил себя кем-то вроде детектива. Даже в самый жаркий, ясный летний день напяливает плащ, поднимает воротник, надвигает шляпу на глаза. Честно говоря, он выглядит смехотворно. Я, правда, его обожаю. И считаю своим долгом уберечь от всяких невзгод. Как бы то ни было, когда появился Стоун с его идеей — хотя она и была в финансовом смысле невероятной, беспрецедентной! — внутренний голос твердил мне: «Одри, смотри в оба…» Тогда я созвала совещание: Милтон Гринблатт — он владелец нашего литературного агентства — и Пол Коуэн — импресарио, представляющий большую группу актёров-«звёзд». Пол отказался спуститься в мой офис, а я отказалась подняться к нему, так что мы договорились встретиться на ленч в ресторане «Русская чайная».
Официант выгораживает красной ширмой кабинку.
К этому времени все в агентстве уже были наслышаны о Стоуне — человеке, который утверждал, что заставит пьесу идти на сцене, несмотря ни на что. (Проскальзывает в тесную кабинку.) Я, конечно, не строила никаких иллюзий, будто эти два титана пришли проявить заботу о моём клиенте — они не причисляли Майкла к мультидолларовой категории. Их больше интересовал Стоун и вероятность конца света, что могло бы серьёзно сказаться на курсе акций агентства. Пол прибыл первым, как всегда одетый с иголочки.
Входит Пол Коуэн в тренировочном костюме.
Пол (мрачно). Привет, Одри. (Плюхается рядом с ней и начинает жевать салфетку.)
Одри. Следующим пришёл мистер Гринблатт.
Входит Милтон Гринблатт в костюме без галстука.
Милтон. Какая такая глобальная катастрофа?
Пол. Уверен, это преувеличение.
Милтон. Привет, Пол. Надеюсь, ты жуёшь не договор?
Пол. Нет, всего лишь салфетку. Послушай, почему бы нам не начать — у меня просмотр через двадцать минут. (Замечая знакомых.) Эй, Берни, позвони мне, буду у себя до семи! Привет, Грета! Извини, Одри, я — весь внимание.
Одри. Джентльмены! В эту самую минуту в десяти кварталах отсюда мой клиент встречается с Филиппом Стоуном.
Пол. Это ещё кто такой?
Одри. Я же направила тебе, Пол, памятную записку насчёт всей этой истории.
Пол. Не помню. Что мы тут — в прятки играем?
Одри. Филипп Стоун — это человек, который поклялся, что пьеса моего клиента будет идти, несмотря ни на что.
Пол. А, теперь припоминаю. Вот что нужно нашему театру! Милтон, что будешь пить?
Милтон. Водку с томатным соком.
Пол. Водка с томатным! Джин с мартини! Так когда я могу встретиться с этим типом?
Одри. Понимаешь ли, тут есть некоторые сложности.
Метрдотель. Мистера Коуэна к телефону.
Пол. Несите его сюда.
Милтон. Это тот самый парень, который утверждает, будто мы обречены?
Одри. Он самый.
Милтон. Не совсем уверен, что именно это нам нужно.
Метрдотель (приносит телефон). Прошу вас, мистер Коуэн.
Пол. Думаешь, я сам его буду включать? Включи.
Метрдотель карабкается через Милтона, включает телефон.
Милтон (из-под метрдотеля). Пол, что, эта пьеса действительно нужна?
Пол. А я откуда знаю?
Метрдотель перелезает через Милтона обратно.
(Берёт трубку. Обращаясь к остальным.) Продолжайте, я слушаю вас. (Начинает что-то писать на скатерти.)
Одри. Стоун обещает заплатить, сколько бы ни запросил мой клиент.
Пол (всё ещё говоря по телефону). Может,это устроит Майкла Трента.
Одри. Я прочла либретто Стоуна, это ужас.
Пол. Почему бы нам не дать Майклу возможность самому принять решение?
Одри. Речь идёт о ядерной войне.
Пол (по телефону). Минуточку. (К Одри.) Майкл возьмётся за пьесу о ядерной войне только в том случае, если там будет счастливый конец.
Одри. Там вообще нет никакого конца.
Пол. Тогда перед нами, я бы сказал, проблема. (Снова по телефону.) Да, продолжайте. (Опять пишет на скатерти.)
Одри. Интуиция подсказывает мне: нужно отказаться от этого дела.
Пол. Спятила, что ли?
Одри. Пол, я же тебе сказала…
Пол. Этот парень Стоун — такая жирная индейка, какую не подавали ни на одно рождество, а ты хочешь отказаться! Разве это не безумие?
Одри. Пол, я же тебе сказала…
Пол. Милтон, поговори с ней.
Милтон. Одри, если твой клиент откажется от предложения, как же мы узнаем, обречена ли планета?
Пол. Вот именно. По крайней мере, пусть он возится с этим, пока мы не выясним судьбу планеты — ведь у меня же бизнес на руках.
Одри. Мой клиент считает неэтичным…
Милтон. Что?
Одри. Неэтичным…
Пол. Постойте… (В трубку.) Минуточку. (К Одри.) Что?
Одри. Мой клиент считает неэтичным браться за заказ, заведомо зная, что нет никакой возможности его выполнить.
Пол (в трубку). Ты всё слышал? Представляешь, до чего тут договорились? (К Одри.) Итак, ты советуешь ему отказаться от предложения?
Одри. Я ничего ему не советую.
Пол. Какой же, к чёрту, это совет?
Милтон. Пол!
Пол. Где, чёрт побери, наши напитки? Будьте любезны, принесите наши проклятые напитки. (По телефону.) Я тебе перезвоню. (К Одри.) Одри, послушай, не мне совать нос в твои дела, но сколько заработал твой клиент в прошлом году?
Одри. Не так уж много.
Пол. Лично гарантирую ему вдвое больше, пусть только повозится с этим заказом. Милтон, ты согласен?
Милтон. Видишь ли…
Пол. Милтон согласен. Одри, всё, что требуется от твоего клиента, — заарканить этого типа Стоуна. Тем временем мы заинтересуем его другими стоящими пьесами — у меня их штук десять — и одновременно выясним, грядёт ли конец света. Если да — начнём готовить планы.
Одри. Какие планы?
Пол. Откуда я знаю? Ты ввела меня в курс только сегодня.
Милтон. Если он заявляет, что планета обречена, — значит, Голливуд тоже?
Одри. Судя по его либретто, я бы сказала, он предрекает гибель всего.
Пол. И Южной Америки?
Одри. Всего!
Пол. Понимаете, должен сказать вам, по тому, что я здесь ухватил, непохоже, чтобы пьеса дала колоссальные сборы.
Милтон. Но фильм «Землетрясение» — дал.
Пол. А может, состряпать фильм? Вот была бы сенсация! Но, насколько я понял, он ведёт речь о драме, да?
Одри. О драме.
Пол (к Одри). Кажется, нашёл решение. Когда он хочет поставить пьесу?
Одри. Похоже, к весне.
Милтон. Светопреставление ожидается так скоро?
Одри. Как бы не стряслось в следующем театральном сезоне.
Пол. Бог ты мой!
Милтон. Как он пьесу-то назвал?
Одри. «Конец света».
Пол. Недурственно.
Милтон. Пол, это же ужасно!
Пол. Разве? Не знаю, по-моему, — «стреляет». Это, конечно, первая реакция. Привет, Фред! Поздравляю! А что, если сотворить из этого мюзикл?
