Евгений Шварц - Приключения Гогенштауфена
Бойбабченко. Что же она, говори конкретно!
Кофейкина. Она – мертвый класс. Мертвый среди живых. А проще говоря – упырь!
Свист и шипение, похожие на змеиные. Свет меркнет. Окна захлопываются сами собой. Гаснет снова перегоревшая лампочка. Кариатиды постепенно тускнеют.
Первая кариатида. Поддер…
Вторая кариатида. …живаем…
Гаснут.
Бойбабченко. Ну, спасибо! Это, матушка, обман, очковтирательство и все!
Кофейкина. В чем дело?
Бойбабченко. Ты же говорила – одна ты эта… сверхъестественная. А теперь, здравствуйте, тетя, – еще упырь! Это что же выходит? А? А говорила – все просто…
Кофейкина. Позволь… Волшебница, действительно, я одна. Добрая. А она злая. И не волшебница, а упырь. Она даже чудес не может совершать. Так, мелкие подлости и все… ясно?
Бойбабченко. Ну, это еще ничего… Только две, значит, вас? Ты добрая, она злая?
Кофейкина. Две. И много тысяч лет мы в бою. Она за мертвых, я за живых. Я – с побеждающими, она – с отживающими.
Бойбабченко. А может, есть ни злые, ни добрые? Эти… Волшебницы-упыри… Нейтральные?
Кофейкина. Нету таких.
Бойбабченко. А колеблющиеся? Перестраивающиеся?
Кофейкина. И таких нету.
Бойбабченко. Ну, хорошо, – хоть отчетливо! Валяй дальше, матушка!
Кофейкина. Ладно. Мертвый этот упырь притворяется у нас в учреждении из живых живейшим. Упыри, они же вурдалаки, иначе вампиры, как известно, кровью человеческой питаются. А наша вон что делает. Смотри! (Свистит.)
Упырева оживает. Достает из сумочки пузырек, из стола рюмочку. Капает. Пьет. Свисток. Упырева замирает.
Бойбабченко. Чего это она пила?
Кофейкина. Гематоген.
Бойбабченко. Чего, чего?
Кофейкина. Гематоген. Лекарственный препарат из крови завода врачебных заготовлений Наркомздрава. Днем препаратом живет, ну, а вечером она, правда, насасывается досыта. Вечером она совмещает. Служит лаборанткой в лаборатории, куда кровь на исследование дают. Ясно – она по крови специалистка. Она там часть исследует, часть выпьет. Часть исследует, часть выпьет. Вот. Все понятно?
Гогенштауфен. Да, летим дальше!
Кофейкина. Летим. Сейчас мы увидим, о чем говорила Упырева в этой комнате нынче днем. Чудо чистое, вполне научное. Все, что тут происходило, оставило свои следы в эфире. Я это просто проектирую на экране и все. (Свистит.)
Упырева оживает. Против нее вырисовывается постепенно Юрий Дамкин. Упырева разбирает бумаги.
Дамкин. Детка, знаете, что интересно? Мне так есть хочется, что спасу нет. Прямо сам любуюсь, как мне есть хочется. Сильный организм. У меня есть такое свойство – если я не поем…
Упырева. Сейчас кончу – поговорим. А пока не болтайте, как зарезанный.
«Зарезанный» произносит с наслаждением.
Дамкин. Детка, знаете новость? Интереснейшая новость! Я себе коронки сделал. На все зубы! Стальные! Нержавеющей стали. А? Детка… У меня теперь стальные зубы! Детка, у меня есть такое свойство, – я не могу морковь есть… Не люблю… А еще я не люблю маслины. Они деревянным маслом пахнут. Детка! Интереснейшая новость – я себе полуботинки купил! Не слушает… Работает… Как симпатично у вас вьются волосы! Смотрите, пожалуйста! Завиваетесь?
Упырева. Да, но завивка у меня вечная.
Дамкин. А почему у вас такие белые ручки?
Упырева. Потому что крови мало.
Дамкин. А почему у вас такие серьезные глазки?
Упырева. Потому что я пить хочу!
Свист и шипенье, похожие на змеиные.
Дамкин. Почему это у вас в комнате всегда отопление шипит? Летом, а шипит? Да! Интереснейшая новость! Я достал вчера себе шевиот на костюм. Двойной! Американский! Не слушает… (Хлопает себя по лбу.) Ах, я глупенький! Мне предстоит это, а я не это… Так вот вы зачем просили меня остаться! Конечно! Все разошлись! Мы одни. А? Укусить вас зубами стальными? Пожалуйста! А? Что молчите? Зачем наивничать? Вы не девочка, я не мальчик – будем брать от жизни все, что она дает. Где ключ?..
Упырева. Не нужно.
Дамкин. Как не нужно?
Упырева. Вы пристаете ко всем женщинам, как зарезанный!
Дамкин (хохочет). Ревнует! Не надо! Берите от жизни все, что она дает. А что она даст?
Жизнь – это бочка страданий,
С наслаждения ложечкой в ней.
(Берет ее за руку.) Какая холодная ручка.
Упырева. Сядьте.
Дамкин. Как сядьте? Ну это уж грубо. У меня есть такое свойство…
Упырева. Не тратьте времени.
Дамкин. Я не трачу.
Упырева. Тут у вас ничего не выйдет.
Дамкин. У меня, дорогая, есть такое свойство…
Упырева. Довольно.
Дамкин. Как это, то есть, довольно? Чего изображать добродетель? Я очень хорошо знаю женщин. Все они донжуаны и циники.
Упырева. Оставьте!
Дамкин. У меня есть такое свойство, дорогая. Уже если я начал, то не оставлю!
Упырева. Мне с вами поручила поговорить одна женщина! Понимаете? Чего мигаете глазами, как зарезанный? Она в вас влюблена. Это первое мое дело к вам. Второе мое дело – вас ненавидит один мужчина.
Дамкин. Кто?
Упырева. Он вам вставляет палки в колеса.
Дамкин. Не такие у меня колеса, чтоб можно было палки вставлять!
Упырева. А вот он вставляет.
Дамкин. Кто он?
Упырева. Да неужто вы сами не догадываетесь?
Дамкин (грубо). Довольно колбасы! Давайте сосисок! Говорите прямо, что знаете!
Упырева. У вас были столкновения с Гогеншгауфеном?
Дамкин. У меня есть такое свойство – если мне прямо не говорят, я могу безобразие сделать. Он меня копает?
Упырева. Что вы сделали с Марусей Покровской?
Дамкин. С кем? Ах, да… (Хохочет.) Ну, что с ними делают-то вообще? Мы с ней недавно на лод…
Свисток. Дамкин и Упырева замирают.
Кофейкина. Не бойся, врет!
Свисток. Дамкин и Упырева оживают.
Дамкин. …ке катались… Природа, виды… (Поет.)
Глазки
Сулят нам ласки,
Сулят нам также
И то и се!
Ха-ха! Хо-хо!
Упырева. Ну, значит, они… Дайте-ка ухо. (Шепчет.)
Кофейкина. Ближе! Ближе сюда! Слушайте!
Бойбабченко. Ничего не слышно.
Кофейкина. Сейчас вторично пущу. Встань на стул. Слушай.
Бойбабченко на стуле у стены. Кофейкина свистит.
Дамкин (в точности повторяет предыдущую реплику).
… нам также
И то и се!
Ха-ха! Хо-хо!
Упырева. Ну, значит, они… дайте-ка ухо. (Шепчет.)
Бойбабченко. Нет, не слышно: тихо шепчет, окаянная.
Кофейкина. Гогенштауфен – к стене! Повторяем! (Свистит.)
Дамкин.
… же-е
И то и се!
Ха-ха! Хо-хо!
Упырева. Ну, значит, они… дайте-ка ухо. (Шепчет.)
Кофейкина. Опять не слышно? Ну, тогда пущу медленно! Слушайте во все ваши уши! От этого, может, жизнь человеческая зависит. (Свистит.)
Упырева и Дамкин повторяют предыдущие реплики чрезвычайно медленно, как при ускоренной съемке в кино.
Дамкин.
… су-у-у-л-я-я-т
На-а-а-а-м-м ла-а-а-ски,
Су-у-лят нам также
И то и се-е-е…
Упырева. Ну-у, зна-а-а-а-чит-ит о-о-они… Да-а-ай-те-ка у-у-у-у-у-у-у-у-ух-х-о-о. (Шепчет.)
Бойбабченко. Нет, не слышно.
Кофейкина. Почему она шепчет, гадюка! Неужто догадывается? Продолжайте! (Свистит.)
Дамкин (на шепоте Упыревой). Да не может быть! Ну, я ему покажу. А она-то! Ах ты, детка! У меня есть такое свойство… Ах, ты, Гогенштауфен…
Упырева. Но будьте осторожны с ним!
Дамкин. Будьте покойнички! В этом кармане, но не в этом пиджаке. Так это, говорите, его прямо убьет?
Упырева. Расстроится, как зарезанный.
Дамкин. А наверху его проект, значит, того?
Упырева. Совер…
Свисток.
Кофейкина. Не бойся – врет.
Свисток.
Упырева. …шенно провалился…
Дамкин. Я всегда говорил… Значит, завтра ждать? Она напишет? Прекрасно! Бегу! Детка, знаете новость?
Кофейкина. Надоел! (Свистит.)
Действие на сцене начинает идти с необычайной быстротой, как в киноленте с вырезанными кусками.
