Михаил Булгаков - Дни Турбиных
М ы ш л а е в с к и й. Позвольте вас познакомить. Старший офицер нашего дивизиона капитан Студзинский, а это мсье Суржанский. Вместе с ним купались.
Н и к о л к а. Кузен наш из Житомира.
С т у д з и н с к и й. Очень приятно.
Л а р и о с и к. Душевно рад познакомиться.
Ш е р в и н с к и й. Ее императорского величества лейб-гвардии уланского полка и личный адъютант гетмана поручик Шервинский.
Л а р и о с и к. Ларион Суржанский. Душевно рад с вами познакомиться.
М ы ш л а е в с к и й. Да вы не приходите в такое отчаяние. Бывший лейб, бывшей гвардии, бывшего полка...
Е л е н а. Господа, идите к столу.
А л е к с е й. Да-да, пожалуйста, а то двенадцать часов, завтра рано вставать.
Ш е р в и н с к и й. Ух, какое великолепие! По какому случаю пир, позвольте спросить?
Н и к о л к а. Последний ужин дивизиона. Завтра выступаем, господин поручик...
Ш е р в и н с к и й. Ага...
С т у д з и н с к и й. Где прикажете, господин полковник?
Ш е р в и н с к и й. Где прикажете?
А л е к с е й. Где угодно, где угодно. Прошу вас! Леночка, будь хозяйкой.
Усаживаются.
Ш е р в и н с к и й. Итак, стало быть, он уехал, а вы остались?
Е л е н а. Шервинский, замолчите.
М ы ш л а е в с к и й. Леночка, водки выпьешь?
Е л е н а. Нет-нет-нет!..
М ы ш л а е в с к и й. Ну, тогда белого вина.
С т у д з и н с к и й. Вам позволите, господин полковник?
А л е к с е й. Мерси, вы, пожалуйста, себе.
М ы ш л а е в с к и й. Вашу рюмку.
Л а р и о с и к. Я, собственно, водки не пью.
М ы ш л а е в с к и й. Помилуйте, я тоже не пью. Но одну рюмку. Как же вы будете селедку без водки есть? Абсолютно не понимаю.
Л а р и о с и к. Душевно вам признателен.
М ы ш л а е в с к и й. Давно, давно я водки не пил.
Ш е р в и н с к и й. Господа! Здоровье Елены Васильевны! Ура!
С т у д з и н с к и й, Л а р и о с и к, М ы ш л е в с к и й. Ура!
Е л е н а. Тише! Что вы, господа! Весь переулок разбудите. И так уж твердят, что у нас каждый день попойка.
М ы ш л а е в с к и й. Ух, хорошо! Освежает водка. Не правда ли?
Л а р и о с и к. Да, очень!
М ы ш л а е в с к и й. Умоляю, еще по рюмке. Господин полковник...
А л е к с е й. Ты не гони особенно, Виктор, завтра выступать.
Н и к о л к а. И выступим!
Е л е н а. Что с гетманом, скажите?
С т у д з и н с к и й. Да-да, что с гетманом?
Ш е р в и н с к и й. Все обстоит благополучно. Какой вчера был ужин во дворце!.. На двести персон. Рябчики... Гетман в национальном костюме.
Е л е н а. Да говорят, что немцы нас оставляют на произвол судьбы?
Ш е р в и н с к и й. Не верьте никаким слухам, Елена Васильевна.
Л а р и о с и к. Благодарю, глубокоуважаемый Виктор Викторович. Я ведь, собственно говоря, водки не пью.
М ы ш л а е в с к и й (выпивая). Стыдитесь, Ларион!
Ш е р в и н с к и й, Н и к о л к а. Стыдитесь!
Л а р и о с и к. Покорнейше благодарю.
А л е к с е й. Ты, Никол, на водку-то не налегай.
Н и к о л к а. Слушаю, господин полковник! Я – белого вина.
Л а р и о с и к. Как это вы ловко ее опрокидываете, Виктор Викторович.
М ы ш л а е в с к и й. Достигается упражнением.
А л е к с е й. Спасибо, капитан. А салату?
С т у д з и н с к и й. Покорнейше благодарю.
М ы ш л а е в с к и й. Лена золотая! Пей белое вино. Радость моя! Рыжая Лена, я знаю, отчего ты так расстроена. Брось! Все к лучшему.
Ш е р в и н с к и й. Все к лучшему.
М ы ш л а е в с к и й. Нет-нет, до дна, Леночка, до дна!
Н и к о л к а (берет гитару, поет). Кому чару пить, кому здраву быть... пить чару...
В с е (поют). Свет Елене Васильевне!
Леночка, выпейте!
Выпейте... выпейте...
Елена пьет.
Браво!!!
Аплодируют.
М ы ш л а е в с к и й. Ты замечательно выглядишь сегодня. Ей-Богу. И капот этот идет тебе, клянусь честью. Господа, гляньте, какой капот, совершенно зеленый!
Е л е н а. Это платье, Витенька, и не зеленое, а серое.
М ы ш л а е в с к и й. Ну, тем хуже. Все равно. Господа, обратите внимание, не красивая она женщина, вы скажете?
С т у д з и н с к и й. Елена Васильевна очень красивая. Ваше здоровье!
М ы ш л а е в с к и й. Лена ясная, позволь, я тебя обниму и поцелую.
Ш е р в и н с к и й. Ну, ну, Виктор, Виктор!..
М ы ш л а е в с к и й. Леонид, отойди. От чужой, мужней жены отойди!
Ш е р в и н с к и й. Позволь...
М ы ш л а е в с к и й. Мне можно, я друг детства.
Ш е р в и н с к и й. Свинья ты, а не друг детства...
Н и к о л к а (вставая). Господа, здоровье командира дивизиона!
Студзинский, Шервинский и Мышлаевский встают.
Л а р и о с и к. Ура!.. Извините, господа, я человек не военный.
М ы ш л а е в с к и й. Ничего, ничего, Ларион! Правильно!
Л а р и о с и к. Многоуважаемая Елена Васильевна! Не могу выразить, до чего мне у вас хорошо...
Е л е н а. Очень приятно.
Л а р и о с и к. Многоуважаемый Алексей Васильевич... Не могу выразить, до чего мне у вас хорошо!..
А л е к с е й. Очень приятно.
Л а р и о с и к. Господа, кремовые шторы... за ними отдыхаешь душой... забываешь о всех ужасах гражданской войны. А ведь наши израненные души так жаждут покоя...
М ы ш л а е в с к и й. Вы, позвольте узнать, стихи сочиняете?
Л а р и о с и к. Я? Да... пишу.
М ы ш л а е в с к и й. Так. Извините, что я вас перебил. Продолжайте.
Л а р и о с и к. Пожалуйста... Кремовые шторы... Они отделяют нас от всего мира... Впрочем, я человек не военный... Эх!.. Налейте мне еще рюмочку.
М ы ш л а е в с к и й. Браво, Ларион! Ишь, хитрец, а говорил – не пьет. Симпатичный ты парень, Ларион, но речи произносишь, как глубокоуважаемый сапог.
Л а р и о с и к. Нет, не скажите, Виктор Викторович, я говорил речи и не однажды... в обществе сослуживцев моего покойного папы... в Житомире... Ну, там податные инспектора... Они меня тоже... ох как ругали!
М ы ш л а е в с к и й. Податные инспектора – известные звери.
Ш е р в и н с к и й. Пейте, Лена, пейте, дорогая!
Е л е н а. Напоить меня хотите? У, какой противный!
Н и к о л к а (у рояля, поет).
Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль на радость соседей-врагов
Могильной засыплюсь землею?
Л а р и о с и к (поет).
Так громче, музыка, играй победу.
В с е (поют).
Мы победили, и враг бежит.
Так за...
Л а р и о с и к. Царя...
А л е к с е й. Что вы, что вы!
В с е (поют фразу без слов).
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мы грянем громкое «Ура! Ура! Ура!».
Н и к о л к а (поет).
Из темного леса навстречу ему...
Все поют.
Л а р и о с и к. Эх! До чего у вас весело, Елена Васильевна, дорогая! Огни!.. Ура!
Ш е р в и н с к и й. Господа! Здоровье его светлости гетмана всея Украины. Ура!
Пауза.
С т у д з и н с к и й. Виноват. Завтра драться я пойду, но тост этот пить не стану и другим офицерам не советую.
Ш е р в и н с к и й. Господин капитан!
Л а р и о с и к. Совершенно неожиданное происшествие.
М ы ш л а е в с к и й (пьян). Из-за него, дьявола, я себе ноги отморозил. (Пьет.)
С т у д з и н с к и й. Господин полковник, вы тост одобряете?
А л е к с е й. Нет, не одобряю!
Ш е р в и н с к и й. Господин полковник, позвольте, я скажу!
С т у д з и н с к и й. Нет, уж позвольте, я скажу!
Л а р и о с и к. Нет, уж позвольте, я скажу! Здоровье Елены Васильевны, а равно ее глубокоуважаемого супруга, отбывшего в Берлин!
М ы ш л а е в с к и й. Во! Угадал, Ларион! Лучше – трудно.
Н и к о л к а (поет).
Скажи мне всю правду, не бойся меня...
Л а р и о с и к. Простите, Елена Васильевна, я человек не военный.
Е л е н а. Ничего, ничего, Ларион. Вы душевный человек, хороший. Идите ко мне сюда.
Л а р и о с и к. Елена Васильевна! Ах, Боже мой, красное вино!..
Н и к о л к а. Солью, солью посыплем... ничего.
С т у д з и н с к и й. Этот ваш гетман!..
А л е к с е й. Одну минуту, господа!.. Что же, в самом деле? В насмешку мы ему дались, что ли? Если бы ваш гетман, вместо того чтобы ломать эту чертову комедию с украинизацией, начал бы формирование офицерских корпусов, ведь Петлюры бы духу не пахло в Малороссии. Но этого мало: мы бы большевиков в Москве прихлопнули как мух. И самый момент! Там, говорят, кошек жрут. Он бы, мерзавец, Россию спас!
Ш е р в и н с к и й. Немцы бы не позволили формировать армию, они ее боятся.
А л е к с е й. Неправда-с. Немцам нужно было объяснить, что мы им не опасны. Конечно! Войну мы проиграли! У нас теперь другое, более страшное, чем война, чем немцы, чем вообще все на свете: у нас большевики. Немцам нужно было сказать: «Вам что? Нужен хлеб, сахар? Нате, берите, лопайте, подавитесь, но только помогите нам, чтобы наши мужички не заболели московской болезнью». А теперь поздно, теперь наше офицерство превратилось в завсегдатаев кафе. Кафейная армия! Пойди его забери. Так он тебе и пойдет воевать. У него, у мерзавца, валюта в кармане. Он в кофейне сидит на Крещатике, а вместе с ним вся эта гвардейская штабная орава. Нуте-с, великолепно! Дали полковнику Турбину дивизион: лети, спеши, формируй, ступай, Петлюра идет!.. Отлично-с! А вот глянул я вчера на них, и, даю вам слово чести, в первый раз дрогнуло мое сердце.
