Александр Корнейчук - Фронт
Горлов. Хватит! Война — это риск, а не арифметика, пора знать.
Гайдар. А по-моему, война есть расчет, арифметика. Может быть, все-таки выслушаем?
Горлов. Для меня все ясно. А ты, если хочешь слушать, так вызови их к себе. Вопросы по существу будут?
Молчание.
Будут вопросы?
Огнев. Никак нет, товарищ командующий. У меня только вопрос к начальнику штаба.
Благонравов. Прошу.
Огнев. Начальником разведотдела у нас еще этот, Удивительный?
Благонравов. Да, полковник Удивительный.
Огнев. Простите, но он врет на каждом шагу. Ведь на станции свыше двухсот танков.
Горлов. Что такое? (Смеется.) Откуда они, с луны упали?
Огнев. Вчера один пленный показал — триста, другой — двести. Даже если взять среднюю цифру...
Горлов. Оба наврали. Мало они врут? Запугать хотят. Это их метод. (Нажал кнопку.)
Входит адъютант.
Горлов. Удивительного быстро!
Адъютант. Есть. (Выходит.)
Огнев. Разведчикам моей тридцатой дивизии партизан сообщил, что за последние десять дней прошло пять эшелонов цистерн на Колокол. Для чего им столько бензина? Ясно, что там не пятьдесят танков.
Горлов. Но и не триста.
Огнев. А сколько?
Горлов. Да откуда у них здесь столько танков? Только дурак может снять со всего фронта танки и стянуть их на одну станцию Колокол.
Огнев. Это не только станция, это крепость, трамплин для прыжка. Ведь около нее генерал Орлов танцует два месяца и ничего сделать не может.
Горлов. А вот теперь сделаем одним махом. Партизан твой наврал. Они всегда много врут и мало делают.
Гайдар. Плохо у нас с разведкой. Надо принять серьезные меры.
Горлов. Почему? Не согласен.
Входит Удивительный.
Удивительный. Полковник Удивительный прибыл по вашему приказанию.
Горлов. Сколько танков на станции Колокол?
Удивительный. Пятьдесят, товарищ командующий.
Горлов. Не больше?
Удивительный. Может, подтянули за эти пять дней еще немного, но не думаю.
Горлов. А Огнев говорит — триста.
Удивительный. Откуда, товарищ командующий? У них на весь наш фронт теперь, пожалуй, пятисот не будет.
Горлов. Верно!
Огнев. А почему бензин так усиленно перебрасывают немцы на Колокол?
Удивительный. Не знаю. Вероятно, готовятся к будущему наступлению. У них вообще там склады.
Огнев. Кто ими сейчас командует?
Удивительный. Не могу знать. Раньше командовал этот... вот забыл, фамилия у него трудная... в общем генерал-майор фон... Его убрали. Теперь какой фон, не знаю.
Огнев. Какая сейчас огневая мощь этой группировки?
Удивительный. Обыкновенных четыре дивизии, приблизительно семидесятипроцентного состава. Точно сказать не могу.
Огнев. Есть у них лыжные полки?
Удивительный. Думаю, что полков нет, — может, есть небольшие группы. Ведь немцы к зиме не готовились.
Огнев. Черт вас побери, меня не интересует, что думаете вы, а интересует, что есть у немцев в действительности. Знаете вы или нет? Отвечайте.
Колос. Успокойся, Володя.
Горлов. Ты что орешь, на базар приехал?
Огнев. Его спросите, почему он врет, как на базаре. Что это такое? «Возможно», «думаю», «пожалуй»!.. Как же вы разрабатываете приказ при таких сбивчивых данных разведки?
Благонравов. У нас есть данные, не беспокойтесь.
Огнев. Данные! Авиация не работает из-за метели пять дней. Какие данные у вас еще есть? Да за это время немцы черт знает что могли сделать. Товарищ член Военного совета, нельзя так дальше, что же это такое? (Поднял руку к бинту на голове.) Фу, голова разрывается...
Гайдар (встал). Товарищ командующий, я должен поговорить с вами. Прошу на несколько минут.
Горлов. А что?
Гайдар. Там скажу.
Гайдар ушел в другую комнату, Горлов направляется за ним.
Колос. Успокойся, Володя. Болит очень?
Огнев. Да.
Удивительный. Не понимаю вашей истерики, генерал-майор Огнев. Я считаю, что...
Колос (перебивает). Слушайте, товарищ. Удивительный, вы бы лучше помолчали. А то если он пустит в вас сейчас пулю, то я в любом трибунале буду доказывать, что так и надо было сделать.
Удивительный. Я могу уйти, чтобы ваши деликатные нервы успокоились. (Ушел.)
Мирон. Вот фрукт...
Благонравов. Нет. Он просто недалекий человек, с ограниченными способностями.
Мирон. Чего же вы его держите?
Благонравов. Не я его назначал. Вы думаете, мне с ним легко? Приходится мириться.
Мирон. Но почему же?
Благонравов. Как вам сказать... Воевал он вместе с командующим все время, еще с гражданской. Работник старый, честный, заслуженный. Но слабоват.
Входят Горлов и Гайдар.
Горлов (Огневу). Вот что, ваш сосед слева — командующий двадцать пятой Орлов — выдвинется до Александровки и обеспечит твои тылы, коридор твой не закроют, не беспокойся. Если же они и стянули немного танков, это ерунда. Выйти из укрепления на снег побоятся. Предупреждаю, приказ исполнять точно. За малейшее отклонение оторву голову. Это запомни крепко, а за недостойное поведение здесь делаю замечание. Впредь буду спрашивать по всей строгости. Ясно?.. Я спрашиваю: ясно?
Огнев (подтянувшись). Так точно, товарищ командующий. Разрешите идти?
Горлов. Идите.
Картина втораяКвартира командующего фронтом. На сцене никого нет, только слышен шум из другой комнаты. Там собрались гости. Чествуют Горлова. Вошли Мирон и Гайдар. Мирон ставит на стол бутылку вина, бокалы, наливает.
Мирон. Давайте по единой.
Гайдар. Спасибо, но я совершенно не пью.
Мирон. А вы же за столом пили.
Гайдар. Это я ситро наливал. Мне давно нельзя. Сердце пошаливает.
Мирон. Придется одному. За ваше здоровье!
Вошел гвардии лейтенант артиллерист Сергей Горлов. В руках у него бокал.
Сергей. Дядя, милый! Это нечестно — бутылку со стола и ходу. Прошу, прошу бокальчик!
Мирон (наливает). Ты бы, Сережа, остановился, а то совсем опьянеешь.
Сергей. Не удерживай. Я на передовой совсем не пью. Да. Положенные мне сто граммов всегда отдаю командиру орудия Чекаленко. А сегодня я хочу быть пьяным, и это только по случаю твоего приезда. Да. Я своим апостолам рассказывал, как ты меня учил рыбу ловить и раз отлупил. Все помню. (Обнял Мирона.)
Мирон. Каким апостолам?
Сергей. Я так называю моих артиллеристов. Они настоящие апостолы — чудеса делают каждый день.
Мирон. Апостолы! (Смеется.) Здорово!
Сергей. Товарищ член Военного совета, скажите, хорош у меня дядя?
Мирон. Сережа!
Сергей. Нет, вы скажите.
Гайдар. Очень хорош.
Сергей. Ну вот видишь, все единогласно признают. И мои апостолы тоже. Они тебя полюбили. Да. Слово гвардейца!
Мирон. Ты что, гвардейцам о штатском дяде рассказываешь? Тоже нашел тему. Ты бы им что-нибудь из военной жизни.
Сергей. Мы все любим после боя о штатской жизни говорить. Я о каждом на своей батарее знаю все. А они знают обо мне все. Живем, как семья. Знаешь, кто отец в нашей семье?
Мирон. Политрук?
Сергей. Нет. Командир орудия Чекаленко. Ему сорок лет. Толстый, усатый. Король на открытой позиции, а рассказывает — умрешь от смеха. Приезжай, дядя, ко мне, живых апостолов увидишь: Остапенко, Шаяметова, Башлыкова, Ваську Сокола — таких людей, мир обойдешь — не встретишь.
Из другой комнаты слышно: «За здоровье товарища командующего фронтом — ура!» Крики «ура», звон бокалов.
А я не желаю, за командующего фронтом не пью.
Мирон. Это почему?
Сергей. За отца выпил, кажется, сверх нормы. А за командующего сегодня не желаю. Да. Вы, товарищ член Военного совета, на меня не обижайтесь. Я это говорю только здесь. А вообще я порядок знаю. Командующего уважать и подчиняться ему следует беспрекословно. Но пить за него сегодня не желаю. Да. Все. А теперь, гвардии лейтенант, тихо, спать.
Гайдар. Вот это верно.
Сергей. Иду. Я только объясню мысль. Почему среди гостей нет моего командующего, генерал-майора Огнева? А? Вы не знаете? Я спросил отца. А он так выругался... Не любит. За что? Не хочет понять, что мой командующий генерал-майор Огнев — это все равно что...
