Александр Володин - С любимыми не расставайтесь! (сборник)
АННА ПЕТРОВНА (сухо). Что-то новое.
ЖЕНЬКА. А что? С морячком потанцевать! Девчонки рухнут.
АННА ПЕТРОВНА. Кажется, натанцевалась.
ФЕДЯ. Где сегодня?
ЖЕНЬКА. Не знаю, в Парке культуры можно… Тогда я сейчас. Кофточку надену.
ФЕДЯ. Так узнают.
Анна Петровна глянула на сына, с отвращением – на нее, ушла.
ЖЕНЬКА (танцуя с партнершей-кофточкой).
Танцуй танго.
Мне так легко.
ФЕДЯ. Ну? Прошу.
ЖЕНЬКА. Нет, дорогой, пока. Дела у меня накопились, дела.
ФЕДЯ. Постой, подруга, эти игры не проходят.
Стал у двери, не пускает.
ЖЕНЬКА (взяла яркий журнал, легла на койку, стала читать – так, для себя). «В этом возрасте ваши козыри: мягкий взгляд, уменье с интересом слушать собеседника и учитывать особенности вашей фигуры». (Феде.) Французский парикмахер пишет.
ФЕДЯ. Знаешь, давай сразу договоримся: без причуд.
ЖЕНЬКА. Не рано ли условия ставишь?
ФЕДЯ. Научен опытом.
ЖЕНЬКА. Придется переучивать.
Встала, хотела уйти – Федя удержал ее за руку.
Больно.
ФЕДЯ. Куда?
ЖЕНЬКА. В красный уголок на беседу. (У двери оглянулась.) Не боишься – пошли. Рядом посидишь.
ФЕДЯ. Мне бояться нечего.
ЖЕНЬКА. Со мной теперь кто рядом посидит – пятно на всю жизнь.
ФЕДЯ. Лекций не люблю.
ЖЕНЬКА. А зря, тема как раз для тебя: «Любовь, брак, семья…» Все-таки испугался, морячок? Сдрейфил.
ФЕДЯ. Стоп. (Не в ответ на ее слова, но что-то решил.) Пошли.
Красный уголок. Обстановка делового заседания. В сторонке за пюпитрами сидели прервавшие репетицию музыканты. За столом Леля. Бибичев следил за ходом беседы. Вошли Федя и Женька. На них оглядываются. Они садятся на свободный диванчик неподалеку от двери. Бибичев посмотрел насмешливо, сделал выводы.
ЛЕЛЯ (тоже взглянула внимательно). В капиталистическом обществе вся любовь…
ЖЕНЬКА. Простите.
ЛЕЛЯ. В капиталистическом обществе вся любовь сводится к влечению одного пола к другому. В нашем советском обществе интересы мужа и жены не противоречат друг другу. У нас юноша и девушка прежде всего стараются узнать культурные потребности и интересы друг друга и только после этого соединяют свои судьбы. Потому что дружба может быть без любви, а любовь не может быть без дружбы. Отмечая недостатки, имеющиеся в семейной жизни, поэт Щипачев писал (прочитала из конспекта):
Любовью дорожить умейте,
С годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке
И не прогулки при луне.
С правильных позиций решают вопрос семейной жизни авторы Лев Ошанин и Елена Успенская в пьесе «Твое личное дело». Сейчас наше общество подходит к завершению строительства новой, советской семьи. И решение этого вопроса зависит от каждого из нас, от молодежи!
БИБИЧЕВ (Леле). У тебя все?
ЛЕЛЯ. Да. (Садится.)
БИБИЧЕВ. Так, товарищи, у кого будут вопросы? Предложения, размышления. Обдумайте и в бой.
Молчание.
Так… Уж и тема интересная, есть о чем поговорить. Тема всем нам близкая… Ну что ж, посидим, помолчим? Между прочим, сами себя задерживаем. (Положил перед собой часы. В зале пошумливали.) Тихо! По делу!
УБОРЩИЦА. Давайте! Ну давайте!
БИБИЧЕВ. Не надо, Клара Павловна. Не надо! (Стукнул по столу. Проверил, не остановились ли часы.)
ИРИНА. Можно мне?
ЛЕЛЯ (Бибичеву). Волкова…
БИБИЧЕВ. Пожалуйста, Ирочка.
ИРИНА (встала). Что такое любовь? Все говорят по-разному. (Села.)
ЛЕЛЯ (встала). Я уже давала определение любви, надо было слушать. Любовь – это физическое влечение при единстве культурных и общественных интересов.
ИРИНА (встала). А еще?
ЛЕЛЯ. Что еще?
БИБИЧЕВ. Может, хватит? Может, хватит концерт из собрания устраивать?
ИРИНА. Еще как можно сказать?
ЛЕЛЯ. А как ты сама думаешь?
ИРИНА. Кто как говорит… Одни говорят – любовь это привычка. Другие – отношения. Третьи – что это само собой…
ЖЕНЬКА (Феде). Смех, аплодисменты.
ИРИНА смутилась, обиделась, ушла.
БИБИЧЕВ (вслед ей). Волкова! Волкова! Кто разрешил уходить!
ЖЕНЬКА (Леле). Леля! У меня вопрос! Лель!
ЛЕЛЯ. Я тебя слушаю, Женя.
ЖЕНЬКА. Ты, помнится, говорила, что настоящей любви в жизни нет, что настоящая любовь только в кино бывает. Это как понять?
ЛЕЛЯ. Это мое личное мнение.
ЖЕНЬКА. А у нас личное с общественным не расходится.
БИБИЧЕВ. Давайте не препираться. Кто хочет выступить – просите слово и вот сюда. (Женька идет к столу.) Ну что, обдумала?
ЖЕНЬКА. Юра! Расскажи всем, как ты любил? Где? Когда? Кого? Сколько? Поделись, Юра, впечатлениями.
БИБИЧЕВ. Шульженко, давай без партизанщины.
ЖЕНЬКА. Все ясно.
БИБИЧЕВ. Так что, будем продолжать беседу? Тогда опять я скажу два слова. Партия нас учит – что? (Уставил палец в одну из девушек и сам за нее ответил.) Партия нас учит вскрывать имеющиеся недостатки. Вот мы говорим – культурные интересы, моральный облик. А правильно ли мы живем сами, товарищи? Товарищи! Иванов, заснул! Подними голову! Нет ли среди нас таких, кто унижает звание комсомольца? (Голос из зала: «Есть».) А мы молчим!
ЖЕНЬКА. Ну, ты-то не молчишь.
БИБИЧЕВ (не слушая). Вот эта безынициативность с вашей стороны – явление, лежащее в нас самих, но оно и является обратной стороной недостатков в работе нашей комсомольской организации.
ЖЕНЬКА. Сейчас про меня скажет.
БИБИЧЕВ. Умница, Шульженко, о тебе я и хочу сказать. Ни для кого не секрет, что нашу комсомолку Женю Шульженко с позором вывели из клуба…
ЖЕНЬКА. Оживление в зале.
БИБИЧЕВ. Также ни для кого не секрет, что этот факт попал на страницы… получил, так сказать…
ЖЕНЬКА. Международное звучание.
БИБИЧЕВ. И вот в связи с этим вопросом о любви и дружбе, который мы сегодня затронули здесь, хочется прочитать одну цитату из одного письма в адрес… (Указал на Женю.)
Вынул из стопки одно письмо, прочитал:
«И так уж над тобой смеются везде – и в Ленинграде, и у нас в Полоцке. А если ты гуляешь с каким-нибудь парнем, то он тоже погуляет с тобой, посмотрит на тебя, поматросит и бросит и тоже посмеется».
ЖЕНЬКА. Пока еще никто не бросал. Могу, наоборот, уступить.
БИБИЧЕВ. Шульженко, прекрати балаган!
ЖЕНЬКА. Другой бы на твоем месте спасибо сказал. Если б не я, о ком бы ты на всех собраниях разглагольствовал?
БИБИЧЕВ. И вот, товарищи, пока у нас будут существовать такие явления, как Шульженко, до тех пор мы и будем, товарищи, не разглагольствовать, как ты выразилась, а говорить! (И – с пафосом, исступленно.) Только говорить честно! Принципиально! По-комсомольски! Ясно? (Деловито – Леле.) У нас все в повестке?
ЛЕЛЯ. Все.
БИБИЧЕВ. Какие будут предложения?
УБОРЩИЦА. Лекция хорошая, побольше бы таких. (Взяла со стола графин, ушла.)
БИБИЧЕВ (вслед, возмущенно). Клара Павловна! Клара Павловна!
Музыканты снова приступили к репетиции, марш тех времен.
БИБИЧЕВ (наклонился к Леле с каким-то вопросом, но та, не ответив, ушла). Тогда все.
УБОРЩИЦА. Расходитесь, молодежь, спать пора. (Стали расходиться.)
Бибичев со значением, для Феди, положил на стол газету со статьей о Шульженко, тоже ушел.
ЖЕНЬКА (Феде). Нет твоей симпатии. Не вернулась…
ФЕДЯ. Ты-то что волнуешься?
ЖЕНЬКА. Беспокоюсь за строительство новой семьи.
ФЕДЯ. Не твоя забота.
ЖЕНЬКА. Гордый какой, сил нет! Ладно, морячок, посидели. Тебе к маме пора. Иди, не упади.
УБОРЩИЦА (возвращается). Сколько говорить?! Красный уголок для мероприятий, а не для разврата.
ФЕДЯ. Пока, приятных снов. (Уходит.)
УБОРЩИЦА. За курсанта принялась. Ох, Шульженко, доиграешься, смотри… Всё. Гашу. (Выключила свет.)
РАДИОРЕПОРТАЖ. Горняки обсуждают план шестой пятилетки. В Узбекистане началась уборка хлопка. Кукуруза трехметровой высоты. Вертолет над садами. Комсомольская путевка. Бескамерные шины для автомобилей. Новый сезон в Московском театре эстрады.
НАДЮША. Сюда…
Ввела за руку Федю. Темно, Женька не видна. Обняла его, целует.
Бедненький мой, ждал? Ну прости… Тоска напала, бродила по улицам, промокла вся. Потрогай, волосы мокрые. А знаешь, где я была? В нашем садике была, около тети Вероники. Села на скамейку, сижу, а дождик трап-трап по кустам, осенью пахнет, мокрой листвой… Песню нашу вспомнила. Помнишь нашу песню? (Пропела.) Куда бежишь, тропинка милая… (Федя молчал.) Что-то старое стала вспоминать. Маму, тетю Веронику.
