Антон Чехов - Том 11. Пьесы 1878-1888
Платонов (идет к дивану). Уходи… Я застрелюсь… Клянусь честью!
Войницев. Не надо… Бог с вами! (Машет рукой и уходит.)
Платонов (хватает себя за голову). О несчастный, жалкий! Боже мой! Проклятие моей богом оставленной голове! (Рыдает.) Прочь от людей, гадина! Несчастьем был я для людей, люди были для меня несчастьем! Прочь от людей! Бьют, бьют и никак не убьют! Под каждым стулом, под каждой щепкой сидит убийца, смотрит в глаза и хочет убить! Бейте! (Бьет себя по груди.) Бейте, пока еще сам себя не убил! (Бежит к двери.) Не бейте меня по груди! Растерзали мою грудь! (Кричит.) Саша! Саша, ради бога! (Отворяет дверь.)
Входит Глагольев 1.
Явление XПлатонов, Глагольев 1 и потом Глагольев 2.
Глаголев 1 (входит окутанный, с костылем). Вы дома, Михаил Васильич? Очень рад… Я вам помешал… Но я не задержу вас, я сейчас же уйду… Задам вам один вопрос. Вы ответите, и я уйду. Что с вами, Михаил Васильич? Вы бледны, шатаетесь, дрожите… Что с вами?
Платонов. Что со мной? А? Я пьян, должно быть, или… схожу с ума! Я пьян… пьян… Голова кружится…
Глагольев 1 (в сторону). Спрошу! Что у трезвого на душе, то у пьяного на языке. (Ему.) Вопрос странен, может быть даже глуп, но, ради бога, ответьте мне, Михаил Васильич! Вопрос мой для меня жизненный вопрос! Ответу вашему я поверю, потому что я знаю вас за честнейшего человека… Пусть мой вопрос покажется вам странным, нелепым, глупым и даже, быть может, оскорбительным, но, ради бога… ответ! Я нахожусь в страшном положении! Наша общая знакомая… Вы ее хорошо знаете… Я считал ее совершенством в человеческом смысле… Анна Петровна Войницева… (Поддерживает Платонова.) Не упадите, ради бога!
Платонов. Уйдите! Я всегда считал тебя… вас глупым стариком!
Глагольев 1. Вы друг ее, вы знаете ее, как свои пять пальцев… Ее мне или оклеветали, или… открыли мне глаза… Она честная женщина, Михаил Васильич? Она… она… Имеет ли она право быть женою честного человека?
Пауза.
Не знаю, как формулировать свой вопрос… Поймите меня, ради бога! Мне сказали, что она…
Платонов. Всё подло, низко, грязно на этом свете! Всё… подло… низко… (Падает без чувств на Глагольева и валится на землю.)
Глагольев 2 (входит). Что же ты застрял здесь? Я не намерен ждать!
Глагольев 1. Всё подло, грязно, низко… Всё, в том числе, значит, и она…
Глагольев 2 (смотрит на Платонова). Отец, что это с Платоновым?
Глагольев 1. Отвратительно пьян… Да, подло, грязно… Глубокая, беспощадная, колючая правда!
Пауза.
Едем в Париж!
Глагольев 2. Что?! В Па… В Париж? Зачем тебе в Париж? (Хохочет.)
Глагольев 1. Валяться так, как этот валяется! (Указывает на Платонова.)
Глагольев 2. Валяться… в Париже?!
Глагольев 1. Едем искать счастья на другом поприще! Довольно! Полно играть комедию для самого себя, морочить себя идеалами! Нет больше ни веры, ни любви! Нет людей! Едем!
Глагольев 2. В Париж?
Глагольев 1. Да… Если грешить, то грешить на чужой, а не на родной земле! Пока еще не сгнили, заживем по-людски! Будь учителем, сын! Едем в Париж!
Глагольев 2. Вот это мило, отец! Ты научил меня читать, а я научу тебя жить! Едем!
Уходят.
<Конец третьего действия>
Действие четвертое
Кабинет покойного генерала Войницева. Две двери. Старинная мебель, персидские ковры, цветы. Стены увешаны ружьями, пистолетами, кинжалами (кавказской работы) и т. п. Фамильные портреты. Бюсты Крылова, Пушкина и Гоголя. Этажерка с чучелами птиц. Шкаф с книгами. На шкафу мундштуки, коробки, палки, ружейные стволы и т. п. Письменный стол, заваленный бумагами, портретами, статуэтками и оружием. Утро.
Явление IСофья Егоровна и Катя входят.
Софья Егоровна. Вы не волнуйтесь! Говорите толком!
Катя. Что-то нехорошее делается, барыня! Двери и окна все настежь, в комнатах переворочено, перебито… Дверь сорвана с крючьев… Что-то нехорошее случилось, барыня! Недаром у нас курица петухом пела!
Софья Егоровна. Что же вы думаете?
Катя. Ничего не думаю, барыня. Что я могу думать? Знаю только, что случилось что-то… Или Михаил Васильич уехали совсем, или же руку на себя наложили… У них, барыня, горячий карахтер! Я их уж два года знаю…
Софья Егоровна. Нет… На деревне вы были?
Катя. Была-с… Нету нигде… Часа четыре ходила…
Софья Егоровна (садится). Что делать? Что же делать?
Пауза.
Вы уверены в том, что его здесь нигде нет? Уверены?
Катя. Не знаю, барыня… Нехорошее что-то случилось… Недаром у меня сердце ноет! Бросьте, барыня! Грех ведь! (Плачет.) Барина Сергея Павловича жалко… Красавец был такой, а на что похож стал? Измаялся за два дня, сердечный, и как шальной ходит. Перевелся хороший господин… Михаила Васильича жалко… Бывало, самый веселый человек был, проходу, бывало, от его веселости не было, а теперь он на смерть похож стал… Бросьте, барыня!
Софья Егоровна. Что бросить?
Катя. Любовь. Что с нее толку? Одна только срамота. И вас жалко. На что вы похожи стали? Похудали, не пьете, не кушаете, не спите, а одно только и делаете, что кашляете…
Софья Егоровна. Ступайте, Катя, опять! Может быть, он уже в школе.
Катя. Сейчас…
Пауза.
Вы бы спать легли.
Софья Егоровна. Ступайте, Катя, опять! Вы ушли?
Катя (в сторону). Не мужицкого ты звания! (Резко, плаксиво.) Куда же мне идти, барыня?
Софья Егоровна. Мне спать хочется. Я всю ночь не спала. Не кричи так громко! Уйди отсюда!
Катя. Слушаю… Напрасно вы себя так изводите!.. Шли бы к себе в комнату да легли бы на постель! (Уходит.)
Явление IIСофья Егоровна и потом Войницев.
Софья Егоровна. Ужасно! Дал вчера честное слово явиться в избу к десяти часам и не явился… Ждала его до рассвета… И это честное слово! Это любовь, это наш отъезд!.. Он не любит меня!
Войницев (входит). Спать лягу… Может быть, усну как-нибудь… (Увидев Софью Егоровну.) Вы… у меня? В моем кабинете?
Софья Егоровна. Я здесь? (Смотрит кругом.) Да… Но я зашла сюда нечаянно, сама того не замечая… (Идет к двери.)
Войницев. На минуту!
Софья Егоровна (останавливается). Ну?
Войницев. Дайте мне, пожалуйста, минуты две-три… Можете вы здесь побыть две-три, минуты?
Софья Егоровна. Говорите! Вы сказать что-нибудь хотите?
Войницев. Да…
Пауза.
Прошло то время, когда мы в этой комнате не были чужими друг для друга…
Софья Егоровна. Прошло.
Войницев. Извините впрочем, я заговариваться стал. Вы уезжаете?
Софья Егоровна. Да.
Войницев. Гм… Скоро?
Софья Егоровна. Сегодня.
Войницев. С ним?
Софья Егоровна. Да.
Войницев. Желаю вам счастья!
Пауза.
Хороший материал для счастья! Разыгравшаяся плоть и несчастье другого… Несчастье другого всегда бывает чьим-нибудь счастьем! Впрочем, это старо… Новая ложь охотнее слушается, чем старая истина… Бог с вами! Живите, как знаете!
Софья Егоровна. Вы хотели что-то сказать.
Войницев. А разве я молчу? Ну да… Вот что я хотел сказать… Я хочу, чтобы я пред вами был совершенно чист, не был бы вам должен, а потому прошу вас извинить за мое вчерашнее поведение… Я вчера вечером наговорил вам дерзостей, был груб, зол… Извините, пожалуйста… Извиняете?
Софья Егоровна. Извиняю. (Хочет уйти.)
Войницев. Постойте же, постойте, еще не всё! Я скажу еще что-нибудь. (Вздыхает.) Я сумасшедший, Софи! Не в силах перенести этот страшный удар… Я сумасшедший, но еще пока всё понимаю… В моей голове среди необъятного тумана, в массе чего-то такого серого, свинцового, тяжелого торчит светлый кусочек, которым я всё понимаю… Оставит меня и этот кусочек, ну тогда, значит… совсем пропал. Я всё понимаю…
Пауза.
Это стою я в своем кабинете; в этом кабинете жил когда-то мой отец, свиты его величества генерал-майор Войницев, георгиевский кавалер, человек великий, славный! На нем видели одни только пятна… Видели, как он бил и топтал, а как его били и топтали, никто не хотел видеть… (Указывает на Софью Егоровну.) Это моя экс-жена…
