Валентин Свенцицкий - Интеллигенция
Подгорный. Конечно, у нас неразбериха. Но, во-первых, мне казалось, что всё это постепенно наладится, а во-вторых, я почему-то был уверен, что непременно должен найтись деловой человек, который возьмёт в свои руки всю хозяйственную часть.
Иван Трофимович. Татьяне Павловне бы заняться.
Татьяна Павловна. Мне некогда.
Иван Трофимович. Ну доктору?
Доктор. А больница?
Сергей Прокопенко. Взяли бы да занялись, чем другим-то предлагать.
Иван Трофимович. Где мне, голубчик, я знаю свою земскую управу… Музыку люблю… Да вот ещё рыбу удить. Я, дружочек мой, человек сырой – и в литературе ничего не смыслю. И какой я интеллигент? Просто душа русская. И если, голубчики, с советами своими лезу, так это потому, что все вы мне дороги и дело ваше – тоже. К тому же, со стороны-то видней…
Звонок.
А вот и он, должно быть.
Подгорный (смотрит на часы). Рано.
Татьяна Павловна. Свои знают, что дверь отперта.
Николай Прокопенко приподнимается с дивана.
Сниткин. Может быть, нам лучше уйти?
Сергей Прокопенко. Вздор. В общественном деле не должно быть секретов.
Входит Титов, за ним Татьяна Павловна. Титов останавливается и ищет глазами Подгорного.
Подгорный (быстро подымаясь ему навстречу). Здравствуйте. Вы получили моё письмо?
Титов. Получил-с. Честь имею кланяться. Я следом за вами. Немного и разошлись. Давно имел желание познакомиться с вами. Если припомните, даже писал вам.
Подгорный. Помню. Вы предлагали мне издать второй том моих рассказов. Мне не хотелось уходить от старого издателя.
Титов. Вполне понимаю.
Подгорный. Позвольте вас познакомить. Это мои друзья, сотрудники журнала «Народные думы»[3], о котором я писал вам.
Титов (кланяется). Очень приятно. (Здороваясь с Иваном Трофимовичем.) А вас я в лицо немного знаю: вы Резцов, Иван Трофимович.
Иван Трофимович. Он самый. Да и я вас, голубчик мой, видал не раз.
Титов (смеётся). Весьма возможно-с: гора с горой не сходится.
Подгорный. Садитесь, пожалуйста.
Садятся.
Титов (сразу делаясь серьёзным). Так вот-с, Андрей Евгеньевич, я по письму вашему. Дело мне кажется подходящим. Я и сам даже давно о таком журнале думал. А тут у вас всё уж налажено: на что же лучше.
Подгорный. С литературной стороны журнал вполне обеспечен. И мы, разумеется, предпочли бы продолжать издание сами, но, во-первых, денег нет, а во-вторых…
Титов (перебивает весело). Не деловые, люди, значит, – хе, хе, хе… не коммерческие… (Серьёзно.) Мне бы кое-какие справочки надо… Журнала вашего, как изволили писать, восемь номеров вышло?
Подгорный. Да, восемь.
Титов. Тираж?
Подгорный. Я, собственно, точно не знаю… Кажется, ещё не определилось… Сергей Борисович…
Сергей Прокопенко (мрачно). Приблизительно – восемь тысяч.
Титов. Так-с. В провинцию больше?
Подгорный. Да, и в провинцию.
Титов. А печатали сколько?
Сергей Прокопенко (нетерпеливо). Я же говорю – восемь тысяч.
Подгорный встаёт и прохаживается по комнате.
Титов. И все разошлись?
Сергей Прокопенко. Мы разослали контрагентам, а разошлись они или нет… пока неизвестно…
Титов. Так-с…
Подгорный. Послушайте, Василий Александрович, я вижу, вам наше предприятие представляется неосновательным, то есть в деловом отношении. Может быть, оно так и есть. Но я хотел бы говорить не об этих мелочах, а о самой душе нашего дела. И тогда вам сразу будет ясно – сойдёмся мы или нет. Деловую же часть вы поставить сумеете – никто из нас в этом не сомневается.
Титов. Так-с… Фундамент, значит, мой, а вы о самом здании рассказать желаете?
Сергей Прокопенко. Фундамент – идеи, а деньги – вздор.
Подгорный. Прежде всего, я должен вам сказать, что мы не преследуем никаких политических целей, а потому внешних препятствий опасаться нечего. Мы хотим просветить народ, приобщить его к мировой культуре[4]. Наше дело, как и всякое мировое дело, требует громадных материальных и духовных затрат. То и другое должно найтись. И не о том я хочу говорить, исполнимы или неисполнимы наши планы, а о том, каковы эти планы.
Титов. Самую мечту-то изобразить желаете.
Подгорный. Да, если хотите, мечту.
Титов. Очень хорошо-с.
Подгорный. Народный журнал – это первый шаг на нашем пути. Нам рисуется путь широкий, картина захватывающая… По крайней мере, иногда рисуется… Ну, душевное наше состояние опять-таки вам не важно…
Титов. Само собой-с…
Подгорный. Журнал должен обслуживать широкие массы. Это будет первый мост между интеллигенцией и народом. В понятной, простой форме мы раскроем ему общие начала культуры, покажем, что бояться нас нечего, что просвещение – необходимое условие достойной человеческой жизни. В народе надо пробудить жизнь высшего духовного порядка, ту жизнь, которой живёт образованное общество[5]; для этого необходимо прорыть как бы каналы от хранилища истинного просвещения и довести эти каналы до всех самых тёмных углов России.
Общий план таков.
В столице сооружается своя громадная типография, печатающая тысячи копеечных изданий по всем отраслям знания. Всюду по губернским и уездным городам открываются киоски для распространения просветительной литературы. Для снабжения литературой деревни организуется по губерниям развозка книг и журнала на лошадях, в фурах, из села в село.
Учреждается ряд передвижных сельских театров и кинематографов, которые бы переезжали с места на место и доходили бы до самых непроходимых трущоб.
В уездных городах открываются вроде сельских народных университетов, с краткими популярными курсами по рациональному сельскому хозяйству, по элементарной медицине, литературе, наукам юридическим.
Не должны быть забыты и самые низкие подонки общества. Для них необходимы культурно-просветительные ночлежные дома, где бы бездомные нищие находили не только приют, но и душевный отдых: при ночлежных домах должны быть открыты читальни, а по праздникам устраиваться бесплатные литературно-музыкальные вечера. Вот общая схема. И всё это обязательно должно сосредоточиваться в одних твёрдых руках, чтобы была полная согласованность всех отдельных частей этой колоссальной просветительной организации.
Вот по этим-то руслам и потечёт широкой волной от главного центра в тёмные углы истинный свет культуры.
Само собой, что к этому великому делу должны быть привлечены все лучшие силы страны, и мы хотим верить, что, когда дело начнётся, они и объединятся вокруг нас. Ведь все писатели измучились, истосковались по настоящей, живой аудитории. По личному опыту говорю. Они с величайшим наслаждением понесут свой труд народу. И народ пойдёт навстречу, ибо и он истосковался по настоящему свету. Устал от своего пьянства, от своей темноты, тупости, невежества.
И тогда не пройдёт десяти-пятнадцати лет, как Россия станет наконец культурным государством. Все её несчастья исчезнут навсегда. Новое поколение русского народа нельзя будет узнать. Исчезнет и голод, и жестокость, и все его вековечные предрассудки…
Вот, приблизительно, всё, что я хотел вам сказать.
Титов. Так-с. Очень хорошо-с… Картину чарующую нарисовали. Но театр и прочее – это дело отдалённое, будущее… для правнучков, так сказать, хе-хе-хе… А вот о первом-то шаге, относительно журнала, надо потолковать. Я человек торговый, хе-хе-хе-хе-хе… простите меня, и всё свожу на мелочи, как вы изволили выразиться…
Подгорный. Нет, пожалуйста, я и деловую часть считаю важной.
Титов. Так вот-с, печататься журнал будет, разумеется, в моей типографии. Формат, бумага и прочие издательские вопросы… в это мы вас путать не будем. Конторская часть, разумеется, перейдёт к нам: подписка, контрагенты и прочее…
Подгорный. Вообще вы, как издатель, будете полным хозяином материальной стороны дела. Я так и имел в виду. Но, отдавая журнал в ваши руки, я должен знать, смотрите ли и вы на него как на первый шаг? То есть, в случае успеха, пойдёте ли вы с нами дальше и возьмётесь ли осуществить наши планы во всём объёме?
Титов. Хе-хе-хе-хе-хе… то есть во всей, так сказать, идеальной картине, вами нарисованной?
Подгорный. Да. Вот принимая в соображение всё, что я вам сказал.
Титов. Загадывать не люблю… Дело коммерческое, сами знаете, требует соображения с обстоятельствами, с вопросами. Да вы что торопитесь, Андрей Евгеньевич? Спеху нет. Вот о журнале спервоначалу столкуемся. А там поживём – может, и до фур доедем, хе-хе-хе-хе… О журнале-то мы не всё кончили, Андрей Евгеньевич. На тираж я не надеюсь. Вот что. Нынче конкуренция большая. Он за пятачок-то и все новости даёт, да, извините, и баб голых в придачу, хе-хе-хе-хе… заманить, приучить читателя надо-с. Вы – имя, Андрей Евгеньевич, слов нет-с, да народ-то вас знает мало… Ему занимательность нужна… Так вот я и хотел о литературной, так сказать, стороне переговорить…
