Говард Баркер - Возможности. Пьеса в десяти сценах
Ребенок. Мама, ну не надо. Не будь…
Женщина. Принеси подушку со своей кроватки.
Он выходит, возвращается с подушкой.
Дай сюда подушку.
Он подает ей подушку. Она прижимает подушку ему к лицу. Он пытается вырваться. Кажется, что их борьбе и объятиям не будет конца. Внезапно она отбрасывает подушку и обнимает его.
Я открою дверь. Я открою дверь.
Необходимость проституции в развитых обществах
Действующие лица
Старуха
Молодая женщина
Молодой человек
Старуха сидит в кресле. Рядом переодевается Молодая женщина.
Старуха. Как просто, думала я когда-то, бродила по комнатам особняков, ступала по разбитым стеклам и думала: как просто… Повсюду горят их бумаги, письма, а мы переходим из комнаты в комнату, размахиваем палками, на которые нацепили их корсеты, лифчики и прочее… Как просто. Почему мы раньше не начали все это? — думала я, а сверху сыпались мягким дождем хлопья пепла от горящих полицейских бумаг. Как стало чисто и как все быстро… И вдруг — выходя через черный ход — вижу, как наши люди выносят из огня большие картонные коробки, а в них — документы, документы полиции. И тогда мне пришло в голову: а может, все это и не так просто…
Молодая женщина. Зачем ты мне всё это рассказываешь? Ведь я об этом ничего не знаю, и мне это совершенно безразлично.
Старуха. Я должна рассказать. Почему ты не хочешь ничего знать об этом?
Молодая женщина. Все книги толкуют о том же старье. И все фильмы — о том же.
Старуха. Мы должны рассказать об этом.
Молодая женщина. Все одно и то же: герои и героини, красные повязки и винтовки, которыми вы размахивали…
Старуха. Но ведь это так и было.
Молодая женщина. Лицо рабочего. Грязный, и все улыбается.
Старуха. А ты все занята своими чулками, все подтягиваешь петли, все любуешься каблуками — не можешь оторваться от своих высоких каблуков.
Молодая женщина. Я не просила тебя любоваться моими ногами. Этим занимаются партийцы.
Старуха. Пол-Европы готова объехать в поисках нижнего белья.
Молодая женщина. Партийные боссы будут недовольны, если в спальне окажется, что у меня нижнее белье не по моде. Скажут: «Мы что, не заслужили шлюшек повыше классом? Мы, дети и избранники народа?» Ты бы послушала их! Бормочут о пятидесяти годах борьбы, а когда тычутся носом мне в ляжки, так мои трусики искупают все принесенные в этой борьбе жертвы. (Пауза.) Или что-то вроде того. У меня ведь высшее образование, со мной не соскучишься.
Старуха. Мы были счастливы. Счастливее вас.
Молодая женщина. Нет, я счастливее вас. Потому что я не верю.
Старуха. Счастье в том, чтобы верить.
Молодая женщина. Ты просто оправдываешь свою жизнь, свою жуткую жизнь.
Старуха. В ней были ошибки.
Молодая женщина. Заблуждения.
Старуха. Ты называешь это заблуждениями, а я…
Молодая женщина. Заблуждения — их любимое словечко! (Пауза.) Прости. (Пауза.) Кричу на старуху. Прости меня. Молодые безыдейны и аморальны. Я смотрела по телевизору выступление Генерального секретаря, и он сказал: «Мы извиняемся перед народом, признаем наши заблуждения, и в этом — знак нашего величия. Пусть их судит народ. Но каковы эти заблуждения! Чем крупней заблуждения, тем с большей готовностью их надо прощать». Прекрасно сказано. Порой мне представляется, что призраки казненных окружают кровать, на которой я совокупляюсь, и шепчут: «Твои заблуждения ничтожны, они лишь слегка тебя запятнали». (Пауза.) Я не завидую тебе. Вернее, завидую твоим страстям. И ненавижу тебя за то, что ты ещё жива. Ты должна была погибнуть вместе с остальными. Но благодаря своей изворотливости избежала пули. Ты блаженствуешь в своих заблуждениях.
Старуха. История пошла не совсем тем путем, как я полагала в твоем возрасте. Она движется не по прямой, а…
Молодая женщина. Зигзагом. Как шов у съехавшего чулка. (Пауза.) Сегодня я обедаю с иностранным дипломатом. Я — дочь революции — отдаю своё тело разным продажным… После казино он ошалеет и, возможно, ему не удастся в меня войти. Таким образом, наша чистота имеет шанс быть спасенной. (Пауза.) Я могла стать директором какого-нибудь предприятия, но, когда увидела шлюх, поджидающих иностранцев, мне стало их жаль и захотелось узнать, в чем они нашли свое счастье.
Старуха. Счастье?
Молодая женщина. Вот именно, счастье. Ведь если счастья нет, то ради чего тогда дочери свободного общества занимаются таким делом? Либо находят там свое счастье, либо тут кроется еще одно заблуждение?
Старуха. Не знаю.
Молодая женщина. Не знаешь. (Заканчивает одеваться.) Красавица, да и только! Какие зубы! А кожа?! Все же революция произвела превосходных девушек.
Выходит. Старуха смотрит ей вслед. Входит Молодой человек.
Молодой человек. Магда здесь? Или пошла в бордель? А вы почему…
Старуха. Она меня обидела.
Молодой человек. Сука она. Да еще с таким языком… Да, с таким язычком, как у нее, нетрудно привести мужчину в экстаз. А женщину заставить краснеть от стыда. На это она способна. Я восхищаюсь Магдой, я ее люблю, но она сука.
Старуха. Не буду…
Молодой человек. Не надо.
Старуха. Меня не заставить…
Молодой человек. Мы безыдейны. Мы так аморальны.
Старуха. …сожалеть о своей жизни.
Молодой человек. Конечно нет. Ни за что.
Старуха. Не заставить.
Молодой человек. История движется не по прямой, а…
Старуха. Кто вам это сказал?
Молодой человек. Ну…
Старуха. Кто вам это сказал?
Молодой человек. Это всем известно.
Старуха. Всем?
Молодой человек. Еще из школьных учебников. Выпейте лучше бренди и…
Старуха. Нет.
Молодой человек. Хорошо, не пейте бренди. Я все равно не собирался тут оставаться.
Старуха. Как она могла? Как могла выбрать…
Молодой человек. Это — честная работа.
Старуха. Совсем это не работа и не честная.
Молодой человек. Это — работа. Услуги за вознаграждение. Работа.
Старуха. Но тело… Как мне хочется объяснить ей, но я ее боюсь. Я хочу сказать ей, что тело…
Молодой человек. У всех трудящихся имеется тело.
Старуха. Да, но сам акт любви… (Смотрит на него.) Думаю, что во многом я пошла на баррикады из-за любви. И швыряла гранаты по велению страсти. Однажды я перерезала горло полицейскому. Тоже от страсти. А он испытал еще более сильную страсть, чем я.
Молодой человек. И она испытывает страсть, когда мы совершаем это. Если я почитаю ее задницу как икону — подобно её клиентам, — то при чем тут разум партии?
Старуха. У вас нет души.
Молодой человек. Есть у меня душа.
Старуха. В таком случае, вы убиваете любовь.
Молодой человек. Мы убиваем любовь? А вы — с вашими убийствами? Во имя чего вы завели бухгалтерию убийств, уничтожали по спискам, запрещали, отказывали и отменяли, вырезали стариков, душили все, что было вам непонятно, выхолащивали любой намек на чудо, рубили под корень все, что не вмещалось в ваши головы и находилось за пределами необходимого, удушали народные верования, стирали с лица земли все идеальное и воображаемое, все, что звучало хотя бы малейшим диссонансом с вашими представлениями? И вы заявляете, что совершали это во имя страсти? Беретесь рассуждать о душе и о любви? О самом мистическом и загадочном? Да оттащить эту старую суку в подвал и прикончить выстрелом в голову! Нас разделяет пропасть. Прости меня. Ты оскорбила мою женщину. Во всяком случае, мне так показалось. (Пауза.) Прости меня. Молодые ведь безыдейны и безнравственны.
Пауза. Молодой человек выходит. Старуха сидит неподвижно. Встает, подбирает разбросанную одежду Молодой женщины. Встряхивает ее и развешивает на плечики.
Только немногие смогут выдержать груз познаний
Действующие лица
Продавец книг
Мужчина
Женщина
На сцене появляется пожилой человек с ручной тележкой. Тележка заполнена книгами. Это — Продавец книг.
Продавец. Ветер на набережной. Обычный злой ветер. (Пауза.) Обычный птичий помет на книгах. Обычные злые птицы. (Пауза. Вытирает книги.) Раньше меня возмущали птицы. Возмущал ветер. Но тогда я был молод. А теперь я говорю им: пожалуйста, испражняйтесь. Пожалуйста — дуй. Обычные выхлопные газы автомобилей. Все возрастающий поток автомобилей. Наши артерии забиты тревогой. Наши легкие повреждены выхлопными газами. Чистый заговор! И никто не знает об этом, кроме меня. Все вышло из-под контроля — настолько мы неподконтрольны! (Перебирает книги.) Вчера я продал книгу. Вернее сказать, я взял деньги и отдал книгу. Это именно то, что обычно означает продать. К сожалению или, напротив, к счастью, — поскольку едва ли не каждый поступок может оказаться промахом по зрелом размышлении, — не успел покупатель уйти, как по какой-то неведомой мне причине он вдруг вернулся, отдал книгу и попросил назад деньги. «Вы нарочно хотите помучить меня», — сказал я ему. Но, обдумывая свои слова уже ночью, я пришел к выводу, что этот странный поступок, в сущности, был для меня благодеянием: ведь книга осталась у меня, и, следовательно, знания, которые она содержит, по-прежнему хранятся в надежных руках. Считаю, что миссия продавца книг — быть осмотрительным с теми, кто завладевает книгами. (Пауза. Хлопочет над книгами.) Ясное дело, это не может долго так продолжаться. Этому не будет позволено длиться долго. Того гляди, они начнут действовать. Я и мои книги, мы будем уничтожены. Многие годы я живу с этим убеждением. И всегда интуитивно чувствовал, что такое время непременно наступит. Будут сожжены книги, и их продавцы — тоже. Вы думаете, костры имели место только в Средние века? Нет. И книги станут моим костром, а я — их костром. О, опять они испражнились на книги. (Вынимает грязную тряпку и вытирает одну из книг.) Мы не в силах ничего предвидеть! Совершенно не в силах.
