Говард Баркер - Возможности. Пьеса в десяти сценах
Александр. Но я хотел сказать, что…
Слуга. Я хочу сказать, что не подобает Императору плакать в присутствии крестьянина.
Александр. Совсем наоборот: чего стоит любовь, если она направлена на фантом?.. О, снова эти крики!
Слуга. Это полезные звуки, поверьте мне. Их издают жертвы. Прислушайтесь — они кричат во славу императорского дома. Не так, конечно, как кричала толпа на вашей коронации: крики другие, но смысл — тот же. Император должен знать, что люди умирают и будут умирать за него, пока на месте деревень не останутся пепелища, а вместо скотины — скелеты. Мертвецы только подталкивают к новым жертвам. И если Ваше Величество пожелает, то может пуститься в пляс по дороге, усыпанной их черепами.
Пауза.
Александр. Я положу конец рабству. Я уничтожу феодализм. Пошлю учителей в каждую деревню. Сломаю привычку выслуживаться и присущее слугам угодничество перед вышестоящими. Я добьюсь того, что в каждую хижину проведут электричество. Создам условия, при которых можно будет свободно критиковать каждое проявление негуманности.
Слуга. Мне надо дочистить сапоги. Скоро рассвет, а на батарее нужны свободные руки.
Александр. Помоги мне раздеться.
Слуга подходит к Императору, расстегивает ему мундир и помогает снять его.
Пальцы у тебя не дрожат.
Слуга. А почему они должны дрожать? Если бы они дрожали, это означало бы, что я нелоялен или думаю об измене. Или даже стыжусь того, что делаю. А я не стыжусь. Раздевать Императора дальше?
Александр. Раздень Императора догола.
Слуга. Тогда он простудится.
В отдалении раздается крик.
Александр. Он просто продрогнет.
Слуга продолжает раздевать Императора.
Ого, тут у меня дерьмо в штанах.
Слуга. Да. У Вашего Величества понос?
Александр. Во время атаки меня охватил страх.
Слуга. Это была ужасная бойня. Наши солдаты завалили своими трупами турецкие окопы.
Александр. Я разрыдался и обкакался.
Слуга (складывая одежду). А все из-за нехватки снарядов. Поэтому их окопы не были взяты.
Александр. Я умолял трубить сигнал к отступлению.
Слуга. Я слышал его. Но, думаю, это была ошибка. Из-за этого отступающие столкнулись со второй волной атакующих, и в этой мешанине погибло народу больше, чем если бы атака продолжалась.
Александр. Знаю. Все из-за меня.
Слуга. Император вправе дать сигнал к отступлению, когда захочет.
Александр. Из-за этого погибло еще больше людей.
Слуга. Может, завтра повезет больше. Носки оставить? А то земля холодная.
Александр. Никаких носков.
Слуга. Император покрылся гусиной кожей. Позвольте мне помассировать вам ноги?
Александр. Никакого массажа.
Голый, он стоит на земляном полу и дрожит. В отдалении снова раздается крик.
Ты тут один, а я голый. Ты сильный, а я слабый. Ты красив, а я уродлив.
Слуга. Да.
Александр. Объясни, почему тебе не удалось убить меня.
Слуга. Я должен оправдываться?
Александр. Да, должен.
Слуга. Император принял меня за зверя. Он обижает меня. Я не зверь, но он может обижать меня, как ему вздумается. Ведь он Император.
Пауза. Александр пристально смотрит на него. Внезапно кричит.
Александр. Выпороть этого человека! Эй, бейте его!
Входит Офицер.
Слуга. За что?
Александр. Бейте, бейте его!
Слуга. Бог мой, но за что?
Офицер берет его за плечо.
Александр. За что? Ни за что. Выпороть его просто так!..
Слугу уводят. Александр опускается на кровать. Вновь издали доносится крик. Входит Офицер.
Офицер. Прикажете выпороть его? В самом деле?
Александр. Да. И немедленно.
Офицер выходит. Пауза. Издали доносится крик. Александр встает. Слышатся равномерные удары плети. Он слушает. Вновь издали доносится крик.
Сапоги!
Входит Офицер.
Никто так и не почистил мне сапоги!
Офицер берет сапоги и выходит. Теперь к звукам, доносящимся за сценой, примешивается звук щетки, которой чистят сапоги. Взгляд Александра устремлен в темноту, а слух полностью поглощён доносящимися до него звуками.
