Герхард Гауптман - Перед заходом солнца
Штейниц подходит к балюстраде балкона и смотрит в сад. Не замечая его, входит Инкен Петерс, за ней – ее мать.
Инкен (смущается, оглядывается). Скажи, мама, где мы? Фрау Петерс. Не спеши так. За тобой едва поспеешь.
Инкен. Как будто все уже расходятся, мама.
Фрау Петерс. Мчишься, словно за тобой гонятся. И вообще немного странно: как только тайный советник, окруженный свитой, выходит в сад, ты убегаешь.
Инкен. Там и без меня достаточно молодых дам, которые делают ему придворные реверансы. Что мне тайный советник, если он окружен стеной?
Фрау Петерс. Наша обязанность поздравить его, а так, ни с того ни с сего, удирать – неприлично. По крайней мере с фрейлен Беттиной ты должна была проститься. Она так долго и сердечно говорила с тобой.
Инкен. Мне ничего не оставалось, как отвечать ей на бесконечные вопросы. Точно на экзамене. Я даже отметки получала. Меня хвалили за то, что я решительная и дельная: и машинистка, и швея, и детей умею воспитывать. Каждая новая специальность – новая похвала, но приятней от этого мне не стало.
Фрау Петерс. Опять твои причуды, Инкен.
Инкен. А как этот господин директор Кламрот снисходит до того, чтобы танцевать! Противно! Чего он только не нашептывает на ухо!.. А его жена ничего не подозревает и молится на него. Единственный человек, с которым можно потанцевать и поговорить, – это Эгмонт Клаузен. Скажи, где здесь выход? Я почувствую себя хорошо только на улице. (Пытается бежать наугад, в первую попавшуюся дверь, наталкивается на Паулу Клотильду Клаузен в сопровождении советника юстиции Ганефельдта.)
Ганефельдт. Куда спешите, прелестное дитя?
Инкен. О, господин советник юстиции Ганефельдт! Я и не знала, что вы тоже на празднике.
Ганефельдт. Весь город на празднике. К тому же мои отношения с семьей Клаузен давнишние и многообразные. (Пауле Клотильде.) Возможно, сударыня, вы и не знаете: вот в этой комнате я играл в детстве с вашим супругом. (Обращается к Инкен.) Вам было весело?
Паула Клотильда (лорнируя Инкен). Ну, наверно! Вы бойко пляшете. Я наблюдала за вами с интересом.
Инкен. Я танцую кое-как… по-домашнему.
Ганефельдт. Вы знаете, перед кем вы стоите, Инкен? Это супруга профессора – доктора Вольфганга, невестка господина тайного советника. Тетка фрау Паулы Клотильды когда-то владела имением Бройх, где вы теперь нашли себе пристанище и которым я управляю.
Паула Клотильда. В моем отце было слишком много от генерала. Он наделал много непростительных ошибок, особенно в старости. Иначе мы бы и сейчас владели этим имением… За стариками надо следить в оба!..
Ганефельдт (Клотильде). Разрешите представить вам эту малютку: Инкен Петерс, прилежная, порядочная девушка. Смело берется за любую работу, которая ей попадается. А это ее уважаемая матушка.
Паула Клотильда. Да, теперь так: жри, пташка, что дают, или подыхай! Кто в наше время хочет быть разборчивым, тому крышка!
Ганефельдт. Ну как же не хвалить семью Клаузен? Господа Клаузен снова показали свою исключительную доброжелательность и сердечность.
Фрау Петерс. Выше всяких похвал, господин управляющий.
Ганефельдт (к фрау Петерс). Вы довольны праздником?
Фрау Петерс. Чудесный праздник! О нем будут вспоминать много лет.
Паула Клотильда (к фрау Петерс). Где работает ваша дочь?
Инкен. Мама, я избавлю тебя от ответа. Если вам, сударыня, угодно знать, я сейчас нигде не служу. Но благодаря поддержке управляющего, господина Ганефельдта, мы с мамой устроили детский сад в большой пустой оранжерее. Мой дядюшка – садовник в Бройхе.
Паула Клотильда. Значит, вы руководительница детского сада?
Инкен. Да. Я сдала для этого необходимый экзамен.
Паула Клотильда. Сколько вы зарабатываете?
Инкен (улыбается, но с еле заметным раздражением). Шестнадцать дурачков – по две марки в неделю за каждого.
Ганефельдт. Вы сегодня очень нетерпеливы, дитя мое.
Инкен. Разрешите мне проститься. (Слегка поклонившись, хочет уйти.)
Внезапно в дверях появляется Эгмонт и преграждает ей путь.
Эгмонт. Ни в коем случае! Пока вы не станцуете со мной еще это танго!
Инкен (смеется). Иди, мама, подожди меня у подъезда. Я в плену.
Инкен и Эгмонт уходят.
Ганефельдт. Как она вам понравилась?
Паула Клотильда. В конце концов, это безразлично! Нет! Она мне не нравится.
Ганефельдт. Что же вам, Паула, в ней не нравится?
Паула Клотильда. Прежде всего, она неженственна.
Ганефельдт. Вы находите малютку неженственной? А ведь она умеет быть нежной и женственной, как никто.
Паула Клотильда. Вам это известно по собственному опыту?
Ганефельдт. Да, но, разумеется, не в том смысле, какой подразумеваете вы. Ее поведение безупречно во всем. Сегодня она, правда, чем-то раздражена. Обычно, когда находишься в ее обществе, она производит впечатление свежести, прямоты и в то же время большой приветливости.
Паула Клотильда. А все-таки она себе на уме.
Ганефельдт. Вы, быть может, хотите сказать, что она не глупа. Вы правы, Паула. Кстати, бедная девушка не знает, какой роковой удар постиг ее семью. Отец Инкен во время следствия покончил с собой в тюрьме из-за тяготевшего над ним подозрения.
Штейниц (который все время оставался в комнате незамеченным). Несчастный глупец! Впоследствии его невиновность была доказана на девяносто процентов.
Ганефельдт (только сейчас увидев Штейница). Ах, вы здесь?
Штейниц. Я был занят своим делом.
Паула Клотильда (в ужасе). Покончил с собой в тюрьме?! Значит, по-видимому, было мерзкое дело! Как вы думаете, свекор знает об этом? Если нет, необходимо ему сообщить.
Штейниц. А мне это не кажется важным.
Входят тайный советник Клаузен с Беттиной, которая, как и раньше, льнет к отцу, профессор Гейгер, профессор Вольфганг Клаузен, Эгмонт Клаузен, Кламрот со своей женой Оттилией. Вольфганг ведет за руку восьмилетнего сына. Оттилия несет на руках полуторагодовалого сына и ведет за руку четырехлетнюю дочку. Позади – старый слуга Винтер.
Клаузен. Благодарю вас всех, благодарю всех – дорогие друзья, дорогие дети и внуки – за этот очень удавшийся праздник.
Беттина (растроганно, достаточно громко, чтобы все слышали, но обращаясь только к отцу). Я уверена, что мама взирает на нас с небес.
Оттилия (подходит вплотную к отцу). Ленхен, дай дедушке лапку и скажи: «поздравляю». Только ясно.
Клаузен. Будем считать, Оттилия, что она уже доставила мне это удовольствие.
Девочка подходит к Гейгеру.
Ленхен. Поздравляю тебя с днем рождения, дорогой дедушка!
Гейгер. Вот тебе на! А я и не знал – оказывается, я твой дедушка! (Весело смеется.) Я вообще еще не дедушка. Почему ты так решила? Все уверяют, что я выгляжу как юноша.
Оттилия. Ленхен, что с тобой? Разве ты не узнала дедушку?
Клаузен. Она поступает как умеет, дорогой Гейгер.
Гейгер. Малютка смутила меня. Твоя величественная роль патриарха мне не подходит.
Ганефельдт. Как сказано в Библии: «Я сделаю тебя великим народом земли!»[15]
Паула Клотильда (злобно на ухо Ганефельдту). Остается еще прибавить: «Я умножу семя твое, как песок на морском берегу»!..
Клаузен. Итак, еще раз спасибо, спасибо, спасибо! Увидимся все за ужином.
Бенина. Прости, папа, но сегодня вечером банкет в ратуше.
Клаузен. Верно! Значит, встретимся в другой раз.
Бенина. А теперь я принесу тебе лимонад.
Клаузен. Нет, милая Беттина, сегодня я обойдусь без лимонада. – Винтер, сервируйте красиво и уютно стол, поставьте две бутылки поммери,[16] и мы поболтаем с тобой, милый Гейгер, о добром старом времени. – До свидания, до свидания, мои дорогие дети!
Волей-неволей всем приходится уйти; Гейгер и Беттина остались. Винтер накрывает на стол.
Беттина (смущенно). Я только хотела спросить: я не помешаю?
Клаузен. Ты знаешь, что никогда не мешаешь, Беттина. Но, боюсь, тебе будет скучно слушать воспоминания двух старых университетских товарищей.
Беттина. Нет-нет, папа, я этого не боюсь.
Клаузен. Итак, спокойно оставь нас вдвоем на полчаса. Отдыхаешь, когда можешь поболтать с глазу па глаз о том о сем.
Беттина. Тебе ничего не нужно, отец?
Клаузен. Сейчас абсолютно ничего.
Беттина. Если понадоблюсь – я рядом, в музыкальной комнате. (Уходит.)
В доме вес затихло. Чувствуется, что праздник в саду окончился. Замолк джаз. По сцене прошли несколько уходящих гостей. Среди них музыкант с инструментом. Винтер подает шампанское.
Клаузен. Винтер, закройте все двери, а перед одной, которая останется открытой, встаньте цербером.[17]
Винтер. В доме осталось только несколько музыкантов.
Клаузен (улыбаясь). Несколько хороших и несколько плохих.
