Нил Саймон - Последний пылкий влюбленный
Элейн. Читала? Не помню, где? Вы печатаетесь?
Барни. Да. В меню ресторана.
«Красивый сиг, разинешь рот,
В тот миг сам сиг и сиганет».
Элейн. Очень заразительно. И какой ритм.
Барни. В этом вся соль. Это называется аллитерацией.
Элейн. Вот как! Вы изучали теорию литературы в колледже?
Барни. В колледже я не учился. Была армия, а после армии я вступил в дело отца. У него был ресторан, он открыл его еще в тридцать первом году. Мы жили у залива Шипсхед. Там я и вырос. Мне всегда хотелось писать для радио. Это была моя мечта. Затем пришла война, потом умер отец и оставил мне свой ресторан, а потом телевидение убило радио. Я бы никогда не смог писать для телевидения. Я пишу для чувственного — слухового восприятия.
«Балык. Ты положишь его на язык,
Оба растаят — язык и балык».
Или вот стихи лирические:
«Кто не ест трески,
Тот исполнен тоски».
«Кто откусит треску, —
Тот забудет тоску».
Сочинять стихи к меню — это мое хобби. Вы читали мое последнее произведение?
«Осетрина, осетрина,
Примадонна среди рыб:
Заливная, паровая,
И на вертеле, пылая,
Масло, перец, лук-порей —
Закажите поскорей!»
Не рыба, а солистка! Вы это читали?
Элейн. Пробежала глазами… А который теперь час?
Барни (смотрит на часы). Двадцать минут четвертого.
Элейн. Потеряно еще десять минут. И так, что будем делать дальше?
Барни. Боже мой, вы хотите прямо так, сразу?..
Элейн. Послушайте, вы пригласили меня сюда с намерением вступить со мной в связь? Не так ли?
Барни. В известном смысле…
Элейн. Да или нет?
Барни (после паузы). Да.
Элейн. И в пять часов нам уже надо вытряхиваться отсюда? БАРНИ. Зачем так грубо?
Элейн. В котором часу нужно освободить помещение?
Барни. В пять.
Элейн. Так значит, все правильно?
Барни. Послушайте, мои намерения были чисто романтические. ЭЛЕЙН. Романтические? В квартире вашей матери — чистоплюйки с двумя стаканами виски и вашими галошами, сохнущими на газете?
Барни. Но мне казалось, что не обстановка создает роман, а его действующие лица.
Элейн. Прекрасная формулировка. Используйте ее в своем меню. А "вступить в связь" — это по-вашему грязное выражение?
Барни. О, конечно нет! "Вступить в связь"? Все нормально… Я вам сознался, что я раб привычки, но я отнюдь не пуританин.
Элейн. Не пуританин! Сейчас я вам скажу такие слова, от которых ваш синий костюм станет красным.
Барни. Прошу вас, не надо, Элейн.
Элейн. Нет надо. Вы заткнете уши или нет?
Барни. Перестаньте, Элейн, это уже не смешно.
Элейн. Так слушайте: кляча!
Барни. Старая галошница, кастрюля!.. Видите, я тоже могу. Но в чем смысл?
Элейн. Смысл в том, что над нами, как дамоклов меч, висит проблема времени, а вы читаете мне "рыбные стихи".
Барни. Я понимаю: "проблема времени". Но есть еще и проблема человеческого общения. Надо как-то поговорить, узнать друг друга… Простите, быть может такой подход вам покажется уж слишком старомодным?
Элейн (всплескивая руками). Ну хорошо. Хорошо! Я уступчива. Я попытаюсь встать на вашу точку зрения… Мистер Кэшмен, зачем вы, меня сюда пригласили?
Барни. 0, Элейн, не будьте такой.
Элейн. Быть может, я просто не поняла вас. У меня муж — тяжеловес, и если он найдет меня здесь, он переломает мне кости, А вы еще надоедаете мне трогательными рассказами о своем детстве, проведенном у залива Шипсхед.
Барни. Мне казалось, что вам захочется узнать обо мне, побольше чем вы знали до вашего прихода сюда десять минут назад.
Элейн. Двадцать минут назад.
Барни. Двадцать минут назад я был всего лишь хозяином ресторана, который любовался вашими пальцами, а вы были для меня женщиной с изюминкой, обожающей рыбу.
Элейн. Послушайте, ведь вы же сами написали мне свой адрес на обратной стороне вашего счета — доллар восемьдесят центов. И я прихожу сюда затем, чтобы узнать, что в нашем распоряжении всего лишь час пятьдесят минут — до прихода вашей матушки, занимающейся благотворительностью, у которой резкий пронзительный голос и которая вернувшись домой, проверит, на том ли месте лежат подушки. Если бы мы с вами две недели провели бы на курорте, я бы с наслаждением погрузилась в изучение снимков ваших гланд.
Барни. Но я уже вам объяснил. В мотеле все так затрапезно… А что касается счета, я бы его охотно сам оплатил, но моя кассирша такая проныра, и если бы она увидела, что я плачу за даму…
Элейн. Забудем об этом. Вы — мужественный человек. Вы даже не побоялись бросить в мое суфле лишнюю креветку. (Пьет виски.)
Барни. Никак не соображу — с чего это все началось?
Элейн. С нервов, из-за сигарет. Не обращайте внимания. (Указывает на виски.) Эта бутылка так и будет стоять весь день — вы собираетесь сделать из нее лампу?
Барни. Вы уже выпили свой виски?
Элейн. Не выпила. Он сам испарился.
Барни. Элейн… Я могу вам задать один нескромный вопрос? ЭЛЕЙН. Задавайте. Было. Все уже было.
Барни. Но я не об этом хотел вас спросить.
Элейн. О чем же? Спрашивайте, это бесплатно.
Барни. Это не ответ на мой вопрос. Вы хотите сказать, что вам приходилось в других ситуациях?..
Элейн. Да, приходилось. В других ситуациях, в других местах, с другими мужчинами. И если это польстит вашему самолюбию — вы первый в моей жизни мужчина — владелец рыбного ресторана. Считайте что в этом отношении я еще девственница.
Барни. Значит, вы несчастливы со своим мужем?
Элейн. Что за идиотский вопрос: счастлива или несчастлива с мужем!
Барни. Простите. Это не мое дело.
Элейн. Я пришла сюда не для перевоспитания. Хватит с вас того, что вы заставили меня отказаться от сигарет. Оставьте мою личную жизнь в покое.
Барни. Хорошо, оставил.
Элейн. Так, какой у вас был вопрос?
Барни. Какой вопрос?.. О, еще тогда… Конечно, я поинтересовался, то есть, я считал, я сказал вам, что вы женщина с изюминкой. Я — то знаю, почему я пригласил вас сюда. А вы пришли, потому что… Странно! Мне даже трудно подыскать слова…
Элейн. И мне подождать на кухне, пока вы их подыщите?
Барни. Я нравлюсь вам?
Элейн. Ну, нравитесь.
Барни. На самом деле?
Элейн. Сейчас нравитесь.
Барни. Сейчас? А завтра не буду нравиться?
Элейн. Причем здесь завтра. Я говорю о ближайших пятнадцати минутах. У меня небольшой диапазон концентрации.
Барни. И ваш диапазон меняется каждый день?
Элейн. Да, сегодня вечером меня может тошнить от креветок. БАРНИ. Но я не говорю о продуктах моря. Я говорю о людях. ЭЛЕЙН. У меня каждый день все меняется.
Барни. О, это очень печально.
Элейн. Да неужели?
Барни. Увы! Я очень расстроен и опечален, что вы так относитесь к людям.
Элейн. Ничего, переживете. Теперь я могу задать вам вопрос? БАРНИ. Пожалуйста.
Элейн. Вы пригласили меня сюда, потому что пишете научный трактат: " Интимные секреты женщин, сидящих на рыбной диете"? У вас включен портативный магнитофон в конфетнице? (Снимает с конфетницы крышку.)
Барни. Простите, я не поспеваю за ходом ваших мыслей. Только что у нас с вами был такой мирный разговор, а теперь вы снова начинаете ссориться.
Элейн. Мистер Кэшмен, все было великолепно. Я никогда лучше не проводила время. Вы, конечно, поднимите этот роскошный бокал за здоровье вашей матушки и передадите ей от меня поклон за ее гостеприимство. (Встает, направляется к выходу.)
Барни. Куда вы?
Элейн. На улицу, поискать окурки. А потом домой. Не беспокойтесь меня никто не увидит. Я буду пятиться задом.
Барни. Ну что я сказал? Почему вы так расстроились?
Элейн. Значит я вас расстроила? Значит, я нагнала на вас меланхолию? Сотни людей в различных ситуациях называли меня различными именами, но никто еще никогда не называл меня депрессантом.
Барни. А я и не называл! Мне это и в голову не приходило.
Элейн. Вы осмелились пригласить меня в эту старомодную квартиру, вы надели свой синий выходной костюм и угощаете меня виски наперстками, нюхаете свои пальцы и еще говорите, что я нагоняю на вас депрессию.
