Виктор Шендерович - Текущий момент и другие пьесы
МИССИС УОТСОН. Вы возмутительный старик, мистер Гольдинер. Но все это, слава богу, не имеет ко мне отношения. Ничего личного. Nothing personal, как говорим мы в этой чудесной стране, приютившей себе на голову миллионы неблагодарных идиотов со всего света. Вы потерпевший, я ответчица, вот решение суда. Я проведу здесь восемьдесят часов — десять недель, по четыре часа каждую среду и субботу. Я буду приносить вам продукты и совершать уборку, а потом покину это жилище навсегда. И буду счастливо жить в благословенной Америке, а вы останетесь здесь, посреди вашего протухшего Брайтона.
ГОЛЬДИНЕР. Замолчите!
МИССИС УОТСОН. Ну что же. По крайней мере, на вы…
ГОЛЬДИНЕР. Я не желаю вас видеть. Я имею право, это моя квартира!
МИССИС УОТСОН. Пожалуйста, пишите отказ. Я не возражаю.
ГОЛЬДИНЕР. И что?
МИССИС УОТСОН. Ничего. Я уйду.
ГОЛЬДИНЕР. И вам ничего не будет за то, что вы на меня наехали?
МИССИС УОТСОН. Кроме вашей благодарности за то, что я почти успела затормозить.
ГОЛЬДИНЕР. Мерзавка!
МИССИС УОТСОН. Старый идиот.
ГОЛЬДИНЕР. Что-о?
Пауза.
МИССИС УОТСОН. Мне остаться?
ГОЛЬДИНЕР. Да!
МИССИС УОТСОН. Я буду ходить по вашей квартире, мистер Гольдинер. маячить перед глазами. Трогать вашего горниста. действовать на нервы. копаться в холодильнике.
ГОЛЬДИНЕР. Отлично!
МИССИС УОТСОН. И так — восемьдесят часов.
ГОЛЬДИНЕР. С перерывами.
МИССИС УОТСОН. Все равно — это, наверное, очень утомительно в вашем возрасте.
ГОЛЬДИНЕР. Засуньте себе мой возраст — знаете куда? Я вас всех переживу, у меня отличное здоровье!
МИССИС УОТСОН. Ну, это вы еще не жили в квартире, где я навожу порядок.
ГОЛЬДИНЕР. Настоящая американская сучка!
МИССИС УОТСОН. Так я остаюсь?
ГОЛЬДИНЕР. Да!
МИССИС УОТСОН. Ну что же. Будем приводить приговор в исполнение.
Сцена втораяТа же квартира.
Грохот поезда.
Из плеера, стоящего на подоконнике, громко звучит песня «Это время гудит — БАМ!»
У открытого окна в инвалидном кресле, лицом к двери, сидит ГОЛЬДИНЕР. В дверях, с пакетами в руках, стоит МИССИС УОТСОН.
ГОЛЬДИНЕР (перекрикивая песню). Нравится?
МИССИС УОТСОН. Нет!
ГОЛЬДИНЕР. Я специально включил! К вашему приходу!
МИССИС УОТСОН. У каждого возраста — свои удовольствия, мистер Гольдинер!
Проходит на кухню, ставит пакеты. Песня звучит еще некоторое время. Потом Гольдинер выключает плеер. Пауза.
МИССИС УОТСОН. Как вы себя чувствуете?
ГОЛЬДИНЕР. Отлично.
МИССИС УОТСОН. Фира давно заходила?
ГОЛЬДИНЕР. Не ваше дело.
МИССИС УОТСОН. Конечно, не мое. Просто она не закрывает холодильник.
ГОЛЬДИНЕР. Бакалейная башка!
Пауза.
МИССИС УОТСОН. Кстати, ее построили?
ГОЛЬДИНЕР. Фира сама кого хочешь построит.
МИССИС УОТСОН. Да я про магистраль вашу. «От Байкала до Амура».
ГОЛЬДИНЕР. Вам-то что?
МИССИС УОТСОН. Так, интересно.
ГОЛЬДИНЕР. Построили!
МИССИС УОТСОН. И что, помогло?
ГОЛЬДИНЕР. Очень даже помогло!
МИССИС УОТСОН. Мои поздравления.
ГОЛЬДИНЕР. Что вы там смеетесь? Вот что вы нашли смешного?
МИССИС УОТСОН. Тут и искать не надо. Сидите возле чужого океана на чужой шее — и крутите по целым дням советские песни. Crazy…
ГОЛЬДИНЕР. Не ваше дело, что я кручу! И не смейте смеяться! Что вы вообще понимаете?
МИССИС УОТСОН. Про вас — всё.
ГОЛЬДИНЕР. Вы ничего не понимаете, кроме своей спеси!
МИССИС УОТСОН. Это у меня спесь?
ГОЛЬДИНЕР. А у кого же!
МИССИС УОТСОН. Знаете что?
ГОЛЬДИНЕР. Что? Что?
МИССИС УОТСОН. Ладно, мистер Гольдинер. Вас поздно перевоспитывать, и это не входило в приговор.
ГОЛЬДИНЕР. А я вам скажу. Вы ничего не понимаете! Вы ничего не знаете, у вас нет родины.
МИССИС УОТСОН. Stupid!
ГОЛЬДИНЕР. Что?
МИССИС УОТСОН. Дурак.
ГОЛЬДИНЕР. Ага-а, обиделись! А не надо обижаться, я старый человек, я говорю правду.
МИССИС УОТСОН. Правду?
ГОЛЬДИНЕР. Да!
МИССИС УОТСОН. Давайте лучше помолчим, мистер Гольдинер. У меня много работы.
ГОЛЬДИНЕР. А я хочу говорить!
Миссис Уотсон пожимает плечами.
Я обмолчался тут! Я буду говорить!
Миссис Уотсон пожимает плечами.
Безобразие!
Миссис Уотсон становится к раковине.
И буду слушать, что хочу! Это моя жизнь!
Миссис Уотсон не отвечает.
Приперлась в чужой дом и заводит свои порядки! Хамка!
Миссис Уотсон не отвечает.
Как вас там?
Миссис Уотсон не отвечает.
Как вас зовут?
МИССИС УОТСОН (после паузы). My name is missis Watson.
ГОЛЬДИНЕР. А имя у вас есть? Нормальное русское имя?
МИССИС УОТСОН. Вам непременно русское, мистер Гольдинер?
ГОЛЬДИНЕР. Человеческое!
МИССИС УОТСОН. В этом нет необходимости, в нашем случае. Миссис Уотсон.
ГОЛЬДИНЕР. «Миссис Уотсон»! Как этот Уотсон вас терпит!
МИССИС УОТСОН. Мистер Уотсон свое уже оттерпел.
Поворачивается от раковины, вытирая полотенцем большой кухонный нож. Гольдинер отъезжает на инвалидном кресле на пару шагов. Миссис Уотсон ставит нож в сушку.
Мы давно в разводе, мистер Гольдинер.
ГОЛЬДИНЕР. Я его понимаю.
МИССИС УОТСОН. Это как раз — вряд ли. (Пауза.) Он оказался гомосексуалистом.
ГОЛЬДИНЕР. Вот! Все американцы…
МИССИС УОТСОН. Не все. (Пауза.) И это не имеет значения.
ГОЛЬДИНЕР. Имеет-имеет! Вы тут все порченные! Нахапали денег со всего света, устроили бордель и всем указываете, как жить… Лицемеры!
МИССИС УОТСОН. Кто вам указывает? Какой бордель?
ГОЛЬДИНЕР. Настоящий бордель! Навезли негров…
МИССИС УОТСОН. Это называется: афро-американцы, мистер Гольдинер!
ГОЛЬДИНЕР. Это они в телевизоре афро-американцы! А так— обычные негры! Я всю жизнь боролся за их свободу, а они ездят на лимузинах! Ведут себя нагло, ни одного слова непонятно вообще.
МИССИС УОТСОН. Где они ездят? На Брайтоне?
ГОЛЬДИНЕР. Еще не хватало, чтобы они сунулись сюда!
МИССИС УОТСОН. Слушайте, мистер Гольдинер, вы просто чудовище.
ГОЛЬДИНЕР. Тот был болван — всех разбомбил, теперь выбрали другого, и снова гордятся! Из каждой дырки торчит по флагу! Помешались на своем патриотизме — Америка, Америка! «Наша за-ме-ча-тельная страна»!.. А человеку податься некуда.
МИССИС УОТСОН. А вы пробовали?
ГОЛЬДИНЕР. Мне нечего пробовать! Я сижу тут у окна целую вечность, а мне по голове ездит метро! И на эту пыточную комнату уходит весь вэлфер. А они там болтают о ценностях демократии.
МИССИС УОТСОН. Да кто вас сюда звал? Сидели бы у себя в Жмеринке.
ГОЛЬДИНЕР. Сама ты Жмеринка!
Несколько секунд говорят почти одновременно.
МИССИС УОТСОН. Нет, просто поразительное хамство!
ГОЛЬДИНЕР. Там была великая держава!
МИССИС УОТСОН. Ах, великая!
ГОЛЬДИНЕР. А здесь — царство доллара…
МИССИС УОТСОН. Ах, доллара!
ГОЛЬДИНЕР…и ничего святого!
МИССИС УОТСОН. А у вас есть святое?
ГОЛЬДИНЕР. У меня — есть!
МИССИС УОТСОН. Как интересно! Вы верите в бога?
ГОЛЬДИНЕР. Я не знаю никакого бога! Это все ерунда! Мы верили в другое.
МИССИС УОТСОН (понимающе). А-а-а.
ГОЛЬДИНЕР. Ничего не «а-а»! Верили! И клали свои жизни!
МИССИС УОТСОН. То-то вы положили свою жизнь на Брайтоне.
ГОЛЬДИНЕР. Вы ничего не понимаете! Они все испортили, эти дураки! Это была грандиозная идея!
МИССИС УОТСОН. Уничтожить миллионы людей? Отличная идея!
ГОЛЬДИНЕР. Это было такое время! Страна была в опасности.
МИССИС УОТСОН. Мистер Гольдинер! Меня приговорили к уборке вашей квартиры, но я не обязана слушать эту коммунистическую ересь.
ГОЛЬДИНЕР. Сама ты ересь! Соплячка! Мы победили Гитлера!
МИССИС УОТСОН (задохнувшись от возмущения). Всё! Ни слова больше. (Начинает судорожно оттирать что-то с кухонного стола.)
ГОЛЬДИНЕР. А-а, нечего возразить! То-то.
МИССИС УОТСОН (продолжая оттирать). Пошлый, самонадеянный, глупый старик!
ГОЛЬДИНЕР. Хамская безродная космополитка!
Миссис Уотсон перестает оттирать стол. Пауза.
МИССИС УОТСОН. Ну? И кто победил Гитлера?
ГОЛЬДИНЕР (неуверенно). Мы.
Пауза.
