Людмила Петрушевская - Девочки, к вам пришел ваш мальчик (сборник)
Николай Иванович. Мама, захвати теплое что-нибудь. Типа пледа. (Он произносит «плэд».)
Ира. Ничего, я плащ накину.
Николай Иванович. А все же плэд необходим. Я знаю окрестности и их туман.
Ира. Пледа нет.
Николай Иванович. Одеялко есть?
Ира (сбита с толку). Есть.
Николай Иванович. Годится! Годится!
Ира. Минутку. Павлик зовет. (Уходит.)
Николай Иванович. Он у тебя серьезный товарищ, ничего. Минуток через тридцать. Через сорок – сорок пять. Я ему принесу еще фильмоскоп ручной со слайдами. Дочура моя еще месяц будет в отсутствии… Теща на собеседовании… Будешь смотреть слайды. Парад гвардейцев. Сам снимал! О, как я снимаю! (Выставляет большой палец.)
Ира (выходит). Ничего не получается. Я с вами не пойду. Он сейчас начнет потеть, надо сменить рубашечку. Фёдоровна не сумеет.
Николай Иванович. А жаль! А жаль! Ну ладно, туман не туман, пойду побреду, больному срочно нужно. Камеру с покрышкой.
Ира. Одеяло дать?
Николай Иванович (горько шутит). Что я с ним буду делать один?
В дверь заглядывает Валера.
Валера. Стратегическая проверка! (Исчезает.)
Николай Иванович. Дверь надо держать от соседей на запоре! (Уходит.)
Входит Валера.
Валера. Ира, ты гордая, пойми об этом. (Выставляет бутылку, садится довольный.)
Ира. Ну я вас прошу, идите, он засыпает.
Валера. Что я на вас смотрю, вы как паркет нециклеванный. Второй раз в жизни вижу, второй раз подумалось. Я со своей сестрой ехал на похороны. В поезде. Она вывалила на стол банки, красит, мажет, пудрит. До неузнаваемости. Тряпку мокрую взять, стереть. Вот так женщина! (Откупоривает бутылку.)
Входит Татьяна.
(Быстро). Я к вам по поводу крыши. Сейчас объясню все.
Татьяна. Пил у гастронома?
Валера. Ты что! Я тебе принес.
Татьяна. Где мои два рубля? Отдай кошелек, во-первых.
Валера отдает кошелек, Татьяна смотрит.
Где они?
Валера щелкает по бутылке.
Это – два рубля? Это рубль пятнадцать.
Валера (солидно). С наценкой в ресторане.
Татьяна. Это – в ресторане?
Валера (солидно). Теперь о крыше.
Татьяна. Совсем глаза залил. Скоро тебя вообще переведут… в сапожники. За семьдесят рублей.
Валера. Ну какая дурость! Ну вы только подумайте! (Наливает, пьет.)
Татьяна. Слушай, Ира, я к тебе. Я узнала. Это не Антоша его держал в воде, Антон мне признался. Он целый день один. Вот этот Макся им и командует. Антоша всегда со мной делится, я приезжаю с работы, он меня бежит встречать, сам ничего не говорит, в руку лицом тычется, я чувствую, у меня рука мокрая. Антон у Макси книгу просил, кстати вашу же книжку, «Мэри Поппинс». Макся уже прочел, а Антоше не дает. Только если будешь моим рабом. На коленях перед ним стоять, руки по швам. Я говорю: «Максим, вот ты прочел книгу о людях хороших, она хоть чему-нибудь тебя научила?» Слушай, «Мэри Поппинс» – это же твоя книга, дай почитать Антону.
Ира. Ну бери. Скажи, я просила.
Татьяна. А ты хочешь знать, они решили вам эту книгу не отдавать вообще! Пока вы не отдадите покрышку с камерой.
Валера. А вы их не пускайте сюда, и все.
Татьяна. Вот. Слушай, а пусть Павлик твой играется с Антоном! Пусть лучше они дружат, чем с этим! А я вам буду готовить, я на нее готовлю, так лучше на вас. Закупки буду делать. Ты только Антона корми, она не кормит. Через плечо швыряет. А я в долгу не останусь. У меня отпуск в ноябре.
Валера (солидно). У меня отпуск в декабре. (Наливает, пьет.) Я декабрист.
Татьяна. Договоримся?
Входит Фёдоровна.
Фёдоровна. Я уже Светланочке сказала, дождь собирается. Татьяна, надо вам тазы, ведра готовить. Сейчас разразится. Как же вы ночевать-то станете? Пошли, у меня в чуланчике два ведра, корыто под крыльцом.
Татьяна. А нас Ира пускает к себе.
Ира. На веранду.
Входит Николай Иванович.
Фёдоровна. Валерик, пошли, пошли. Мне поможешь что ни то. (Садится к столу, вытирает уголки рта двумя пальцами.)
Николай Иванович. Тут требовались лекарства. Я доставил.
Ира. Спасибо, не надо. Он сейчас пропотеет, мы сразу ляжем спать. (Уходит в комнату.)
Валера. Садитесь, будем знакомы. Валерий Герасимович. Автомобилист. Исполняющий обязанности мойщика. Наливаю, угощаю.
Николай Иванович. В доме больной, следует потише.
Валера. Вы Ирин муж? («Ирин» он произносит как «Ирын».)
Николай Иванович. Вы догадливый.
Пауза.
Фёдоровна. Ну, всего хорошего, ложитесь. Татьяна, пойдем, бери его.
Берут Валерия под руки, поднимают, ведут.
Валера. Ира! Никогда не допускай! Пойми!
Татьяна. Идем, на ноги встань.
Валера. Жизнь – это схватка над морем!
Татьяна. Если ты своими ногами не пойдешь, я не знаю…
Валера. Если бывает двух родов: если не выпить, то прокиснет.
Татьяна берет со стола бутылку. Валерия уводят.
Николай Иванович. А я еще лекарства принес! (Осторожно ставит на стол бутылку коньяка.)
Ира. Ну я прошу, уходите.
Николай Иванович. Ну-ну, ну-ну, какие сердитые. Я покрышку с камерой принес! (Вынимает из сумки покрышку с камерой.) Пропотел, пока снял. Вот и лекарство английское. Ну?
Ира. Господи, вот навязался на мою голову.
Николай Иванович. Дождь начинается. Ничего, я с зонтиком. Самое интересное, я люблю, когда дождь, находиться в помещении. Вроде там дождь, а у тебя тепло, сухо. Какое-то возникает чувство уюта. Не гоните меня, не браните. Я так соскучился за вами!
Ира уходит. Николай Иванович ставит чайник на газ, греет руки.
Самое интереснее, теща долго колобродила, все никак не уходила. Я как разведчик сидел.
Ира (входит). Сейчас их зальет. Там совершенно нет никакой крыши. Идите, идите домой. Они сейчас придут ко мне. Мы так договорились. Идите скорей!
По улице пробегает Фёдоровна с корытом над головой. Она бежит на ту половину дома.
Николай Иванович. Да, начались большие дела, я чувствую. Нам здесь не посидеть. Приходите завтра вечером на луг, к мостику. Часиков в девять. Зажжем костер, я привезу шашлыков. Вы можете есть шашлыки? Вина грузинского. Как я вас люблю, просто непонятно. У вас бьющие глаза.
Ира. Да что вы сидите тут? Людям некуда деваться, а вы торчите как пень! Они меня даже в туалет свой не пускали, я на горшок ходила. А я теперь их должна с больным ребенком терпеть. Идите, идите, Николай Иванович! Они сейчас уже идут.
Николай Иванович (с грустью). Я вас боюсь! Я вас боюсь!
Ира мечется, сдвигает стол, стулья к стене. Николай Иванович уходит. Ира встает у дверей, вытягивает руку на дождь. Вздрагивает. Появляется процессия. Впереди Фёдоровна, все с тем же корытом над головой, дальше идет, подняв воротник пиджака, Валерий с двумя раскладушками, с рюкзаком. За ним Татьяна ведет, укрыв полами своего плаща, Ан-тона и Максима. У мальчиков в руках чайник и кастрюля. Замыкает шествие Светлана, ведущая под руку Леокадию, старуху под зонтиком. В руках у Светланы чемодан. Проходящие не смотрят на Иру.
Фёдоровна. Все поместимся, ничего, у меня комната шестнадцать квадратных метров, тепло, сухо.
Уходят. Ира закрывает свою дверь, запирает ее на засов, передвигает мебель на прежнее место. Гасит свет.
Скрывается в комнате.
Голос ребенка. Мама, хочешь, я расскажу тебе еще одну сказочку? Вот однажды в городскую больницу попался серый волк. И за хвост повели его к врачу. Всем волкам там делали операцию, разрезали печень, чтобы там посмотреть – никакой обед там не застрял? А потом зашивали живот, и больно было. И ему там понравилось. Его обедом там кормили и давали мясо и капусту. Он такой хитренький – он ел, ел, ел капусту. А печень у волка была такая крупная-крупная, и в ней обед был. Потом этот волк английский, и вот у него есть крылья. Вот отсюдова такие маленькие, тоненькие крылья.
Часть вторая
Картина вторая
Квартира Иры в Москве. У телефона – Мария Филипповна, мать Иры.
