Владимир Пистоленко - Раннее утро
С е р г е й. Товарищи, вы куда?
Д а р ь я И в а н о в н а. Проводи нас, Анна Семеновна. Потолкуем на воле. Тут и вправду душно.
Все уходят.
Сергей стоит у стола, медленно опускает бокал.
КАРТИНА ВОСЬМАЯДача Березко. Между седьмой и восьмой картинами прошло больше месяца. Солнечный день. А н я на веранде у стола делает пироги. Входит радостно возбужденный В и т а л и й.
В и т а л и й. Анна Семеновна, все в порядке! Билеты взял — вам до Звонкого, себе до Ачинска. Завтра днем — прощай, Москва, здравствуй, Сибирь! Купейный вагон, вам с Костиком нижняя полка, а мне бельэтаж — чего же еще надо?
А н я. Вот видите, а вы беспокоились, думали, не уедем.
В и т а л и й. Беспокойство — качество, свойственное человеку. Ничего не сделаешь. Анна Семеновна, примите от меня нашему богатырю. (Передает игрушечную лошадку.) А где же он сам?
А н я. Мама спать его укладывает.
В и т а л и й. Ну ничего. Проснется — и сразу на коня. Пусть скачет, да не падает. Это что, опять письма из Звонкого?
А н я. Да. Просят ребята, чтобы дала телеграмму о выезде. Хотят встретить. Соскучилась я по ним, Виталий Маркович!
В и т а л и й. Чем больше соскучитесь — горячее будет встреча.
В калитке показывается К о с т я. В руках у него несколько свертков.
А н я (увидев Костю). Смотрите, Виталий Маркович, медведь наш северный явился. Он вчера о вас спрашивал, увидеть хотел.
К о с т я. Здравствуй, Анечка! Здравствуйте, Виталий Маркович!
В и т а л и й. Приветствую!
А н я. А вы, Виталий Маркович, при встрече узнали бы Костю?
В и т а л и й. Как же! Такого детинушку не легко забыть. У меня, знаете, долго рука ныла после его сердечного рукопожатия.
К о с т я (передавая Ане сверток). Анечка, возьми яблоки на дорогу вам. А это моему тезке игрушки. Смотрите, какого скакуна я Купил ему! (Показывает игрушечную лошадку.)
В и т а л и й. Теперь у вашего тезки целый табун лошадей.
К о с т я. Правда?! Ну ничего. Виталий Маркович, вы тоже собираетесь завтра ехать?
В и т а л и й. Да. Вместе с Анной Семеновной. Билеты уже взял.
К о с т я. У Анечки отпуск заканчивается, но почему вы-то так торопитесь уехать? Пожили бы еще несколько дней, по Москве походили, побывали бы в театрах, музеях.
В и т а л и й. Не искушайте меня — бесполезно. Мне и самому хочется посмотреть красавицу Белокаменную, да нельзя. Мешает одно очень маленькое слово. Маленькое, но магическое. Я у Анны Семеновны его перенял.
А н я. Даже так? Любопытно. Какое же?
В и т а л и й. Де-ло!
А н я. Ах, вот оно что! Все ясно.
В и т а л и й. У нас должен начаться смотр заводской самодеятельности, и я обязан на нем быть. Если уедем завтра, то попаду в Ачинск вовремя, что и требуется.
А н я. Ну, рассказывай, Костя, что у тебя нового. Отпускает академия?
К о с т я. Вопрос еще не решен.
В и т а л и й. В командировку собираетесь? Куда?
К о с т я. Снова на Север. Но не в командировку, а работать.
В и т а л и й. Да? А мне помнится, вы говорили что-то об аспирантуре?
К о с т я. Собирался, но… Решил пока отложить. Успею еще. Уж очень интересная там работа, оторваться не могу. Вчера я получил оттуда письмо от одного колхозника. Мы проделали с ним несколько опытов. В общем удачно. Но кое-что не удалось. Зовет меня. Нужно ехать. Но знаю, как решит мой вопрос академия.
В и т а л и й. Отпустят, уверяю.
А н я. А мне немножко жалко отпустить тебя. На Севере и без тебя медведей много…
К о с т я. Я им все равно не помешаю. Пойду покажусь Марии Григорьевне.
А н я. Костя, у нас радио опять испортилось, посмотри, пожалуйста. Да напомни маме, что в духовке пирог.
К о с т я. Все будет исполнено. (Уходит.)
В и т а л и й. Анна Семеновна, смотрите, что это: или я рехнулся, или впрямь нашествие…
В калитке показывается С е р г е й.
А н я. Сергей?
С е р г е й. Да, я. Здравствуй.
А н я. Приехал?
С е р г е й. Приехал, Аня! Нужно с тобой поговорить.
А н я. Ну что же, давай поговорим.
В и т а л и й. Беседуйте, а я, поброжу по саду.
А н я. Нет-нет. Зачем же? Не уходите.
С е р г е й. Но, Аня…
А н я. Здесь нет посторонних. Наш разговор все равно не останется тайной.
С е р г е й. Пусть будет так.
А н я. Так о чем ты хотел говорить?
С е р г е й. О многом. Я посылал телеграмму — ты даже не ответила на нее. И вот я сам прилетел… Прилетел за тобой. Нам нужно сегодня же лететь в Звонкое.
В и т а л и й. Странный ты человек, Сергей. К чему такая спешка?
С е р г е й. Ты ничего не знаешь, Виталий Маркович! Не знаешь о той ужасной обстановке, которая там сложилась.
А н я. И я не знаю. Расскажи нам.
С е р г е й. В Звонком начали ходить упорные слухи о том, что ты… что я… что мы… в общем, о нашем разводе. Недавно мне пришлось читать лекцию в Доме культуры. Слушатели засыпали меня вопросами о тебе. Зашел в районе, и там спрашивают: правда ли? Оказывается, приходили туда Дарья Ивановна, Травкина и еще женщины. Вскоре после твоего отъезда меня вызвали в райком. На днях на бюро райкома будет рассматриваться вопрос: «Моральный облик директора школы Теряева».
В и т а л и й. Пожалуй, и с директорства могут спять.
С е р г е й. Всего можно ждать. Вообще создается такая обстановка, хоть беги прочь. Я, конечно, попытался опровергнуть эти слухи. Но поверят только тебе. Ехать надо, немедленно ехать.
В и т а л и й. Да, вопрос серьезный. На бюро, брат, красноречивой болтовней даже тебе не отделаться.
С е р г е й. Неуместная реплика, Виталий Маркович.
А н я. И это все, о чем ты хотел говорить? Значит, я должна поехать в Звонкое, чтобы помочь тебе обелить себя, доказывать, что ты порядочный человек, прекрасный семьянин…
С е р г е й. Что у тебя за странный тон, Аня?
А н я (не слушая его). Так вот зачем ты приехал, Сергей!
С е р г е й. Пойми же, в семейной жизни разное случается. Нужно хорошее помнить, а плохое забывать.
А н я. Где-то в глубине души я хранила надежду. Ждала разговора с тобой. Но не такого. Нет! Не с тем ты приехал, Сергей! Помнишь наш разговор при первой встрече? Ты говорил о творческом труде, о любви к детям… И все это было ложью… Ни чувств, ни принципов — все для карьеры.
С е р г е й. Аня!
А н я. Два года я боролась, чтобы сохранить семью. Но ты недостоин этого.
С е р г е й. Аня, не забывай, у нас есть сын! Мы не можем думать только о себе!..
А н я. Теряевым не нужны дети, а детям такие отцы. В Звонкое я вернусь, но в ваш дом — никогда. Никогда!
С е р г е й. Я кое-что начинаю понимать… Да здравствуют друзья молодости!.. Так?!
В и т а л и й. Сергей!
А н я. Виталий Маркович, проводите его за калитку.
Виталий Маркович и Сергей уходят.
В и т а л и й (вернувшись). Проводил.
А н я. Спасибо. Что вы так смотрите на меня?
В и т а л и й. Горжусь вами. Горжусь!
Аня поднимается на крыльцо и задумывается. Заиграло радио. Входит К о с т я.
К о с т я. Дорожный пирог удался на славу, значит, дорога будет удачной. Анечка, ты чем-то взволнована?
Слышится гудок паровоза.
А н я. Взволнована?! Нет, Костенька, нет, я спокойна. Поезд. Завтра и нас увезет поезд. Дорогие мои, как хорошо человеку, когда он не одинок, когда знает, что нужен другим, что его ждет много, много хороших друзей!
Занавес
О ЛИЧНОМ
(Четыре девятки)
С е р г е й И в а н о в и ч У р а л ь ш и н.
А н н а А н д р е е в н а — его жена.
Ю р и й — их сын.
К а т я — жена Юрия.
Н и к а — сестра Юрия.
Ф е д я — приятель Ники.
С о б о л е в П е т р М е ф о д ь е в и ч.
З о я Г р и г о р ь е в н а — его первая жена.
Е л е н а — их дочь.
Ш у р а — подруга Ники.
Место действия — Южный Урал.
Время действия — пятидесятые годы нашего столетия.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Город Заорье на Южном Урале. Сад во дворе Уральшиных. Две-три яблони, несколько сосен, раскидистый дуб, пышный карагач, много цветов. Слева деревянный рубленый дом с мезонином, где-то в глубине двора — домашние постройки. У дерева — качели. Жаркий день клонится к вечеру. Н и к а, одетая в легкий купальник, лежит на крыше дровяника и вполголоса напевает «Из-за острова на стрежень».
