Владимир Пистоленко - Раннее утро
К о с т я. Прошу, ничего не нужно. Я ехал увидеть тебя, поговорить, так сядь же. Ты лучше вот что сделай: познакомь меня со своим мужем. Обязательно. Познакомишь?
А н я. Я не знаю, как это сделать.
К о с т я. Послать некого?
А н я. Тебе так хочется встретиться с ним?
К о с т я. Если бы я был женат, то при первом случае познакомил бы тебя с моей женой.
А н я. Давай сделаем так: ты посиди, а я сбегаю в Дом культуры. Тут совсем рядом. Сына оставлю на твое попечение. Если проснется, не растеряешься?
К о с т я. Нет, мы найдем с ним общий язык.
А н я. Ну, оставайся. Кстати, можешь играть, твой тезка, наверное, музыкантом будет, любит спать под музыку. (Уходит.)
Костя садится у детской кроватки, покачивает ее, напевает «Ревела буря, гром гремел».
К о с т я (к ребенку). Спишь, тезка? Спи спокойно. Мы с тобой никому не позволим обидеть мамку. Никому.
Входит С е р г е й.
С е р г е й. Добрый вечер.
К о с т я. Тише. (Поднимается.) Вам кого?
С е р г е й. Это парадоксально! Человек приходит к себе домой, а неизвестное лицо спрашивает: вам кого?
К о с т я. Так вы, видимо, Сергей Григорьевич Теряев?
С е р г е й. До сих пор был им. А вы, позвольте узнать?
К о с т я. Я — Константин Кедрин. Или просто Костя. Друг детства Ани.
С е р г е й. Я о вас слышал! Давайте знакомиться. Как говорится, друзья моей жены — мои друзья. Аня частенько вас вспоминала. А кстати, где же она?
К о с т я. Пошла за вами.
С е р г е й. Представляю, как она обрадовалась. И вы, наверное, не меньше. Ну-с, мы сейчас что-нибудь сообразим.
К о с т я. Сергей Григорьевич, не нужно. Нам необходимо поговорить в ее отсутствие. По-мужски, с глазу на глаз.
С е р г е й. Да? Интересно. Прошу.
К о с т я. Сергей Григорьевич, я хочу говорить об Ане, вернее, о ваших отношениях.
С е р г е й. Позвольте, это она просила вас?
К о с т я. Аня?.. Нет! Дело в том, что Аня любит вас и верит в чистоту ваших чувств, а вы, как мне известно…
С е р г е й (прерывает). Позвольте, а кто дал вам право войти в чужой дом и вмешиваться в чужие семейные дела?!
К о с т я. За мной право честной дружбы. Если бы она по-другому относилась к вам, я не стал бы сейчас говорить с вами.
С е р г е й. А что же?
К о с т я. Она бы ушла отсюда. Даю вам слово.
С е р г е й. Постойте! Так, так. Я начинаю понимать — вы любите Аню. Ну, скажите, не таясь, нас только двое.
К о с т я. Это не тема нашего разговора.
С е р г е й. Но речь идет о моей жене!
К о с т я (волнуясь). Я хочу сказать вам: Аню в обиду не дам. Никому не позволю обижать ее.
С е р г е й. А я никому не позволю вмешиваться в мои семейные отношения. Слышите? (С иронией.) А если у вас и вправду на моей жене свет клином сошелся, то… желаю удачи! А я во всей этой истории умываю руки.
К о с т я (вскочив). Да как… как ты смеешь? Пошляк! (Бросается к Сергею.)
Входит А н я.
А н я (встревоженно). Что случилось? Сергей! Костя!
С е р г е й. Вот, твой друг явился защищать тебя от меня.
А н я. Защищать?! А я его не просила об этом. Я не просила тебя, Костя, об этом. Мы сами в силах разобраться…
К о с т я. Аня, прости! Так получилось. Я не думал, что все так глупо выйдет. Прости. (Быстро уходит.)
А н я. Костя!
Слышно, как захлопывается дверь.
Сережа, из-за чего вы поссорились?
С е р г е й. Так, пустяк.
А н я. Нет, нет. Я же чувствую — не пустяк.
С е р г е й. Едва ли нужно рассказывать. Ну, пожалуйста. Он… завел разговор о разводе… Я попытался выставить его за дверь, но… Вот и весь инцидент.
А н я. Это неправда. Я знаю Костю. Он не мог говорить ни о чем подобном. (Подходит вплотную к Сергею.) Зачем ты обманываешь меня?
С е р г е й. Я говорю правду. При случае он сам тебе расскажет все.
А н я. А его рассказ мне не нужен. Хотя он и друг, но чужой человек, а ты…
С е р г е й. А что я? Ведь сейчас ты мне не веришь.
А н я. Ты сам вызываешь недоверие. И все чаще. А ведь было время, когда я не сомневалась ни в одном твоем слове. Потом начали приходить сомнения.
С е р г е й. Убеждаюсь, что ты любишь сентиментальные разговоры.
А н я. Не спеши с обобщениями, Сергей. Здесь не сентиментальность, а попытка разобраться в своих чувствах.
С е р г е й. Все это проще. Ты считала меня иным, а присмотрелась — я другой. Вот и все. Ведь так?
А н я. С каким ледяным спокойствием ты можешь говорить об этом. Я невольно вспоминаю, как ты грубо обращался с Виталием, твое желание нравиться начальству, стремление любым путем сделать карьеру…
С е р г е й. Достаточно! Мне не хочется дома слушать лекции о моральном облике, я их вдосталь слышу на работе.
А н я. Нет, слушай. Это правда. И ты выслушаешь ее. Ты иногда бываешь так холоден со мной, так безразличен к сыну, что мне кажется, будто ты чужой. Чужой! И я думаю — нет, я не могла полюбить такого. Не могла! Сегодня я хотела забрать ребенка и уйти. Навсегда.
С е р г е й. Да ты с ума сошла! Ты отдаешь отчет в своих словах? Это же скандал!
А н я. А я скандала не боюсь и не потому осталась. Я осталась потому, что знаю тебя другим, и тот, другой, еще еще близок мне и дорог… Но если я лишусь этого чувства… тогда… не знаю, что тогда будет.
С е р г е й (переходя на ласковый тон). Успокойся, Аня. Ты права, я очень виноват перед тобой. Пойми, я не хочу оставаться в тени — не только для себя, для сына. Не принимай всего к сердцу. Поверь мне…
А н я. Ты уже обещал, Сергей, и не раз.
С е р г е й. Поверь мне. В последний раз.
А н я. Хорошо, Сергей. Последний раз. Последний!
ЗанавесДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Летний вечер. Комната в квартире Теряевых. Посредине накрыт стол — сегодня день рождения Ани. Много цветов, они на окнах, столе, этажерке. С веранды доносится игра на гитаре, пение; временами слышится смех. Д а р ь я И в а н о в н а и А н я разбирают цветы.
Д а р ь я И в а н о в н а. А я гляжу все эти дни — не видать Надежды Марковны. Значит, уехала в санаторий. Чем же она больна-то?
А н я. Нервы не в порядке.
Д а р ь я И в а н о в н а. По-моему, Анна Семеновна, ты только не обижайся, Надежда Марковна такая больная, что ее хоть в плуг запряги, потянет и не согнется.
А н я. Есть заключение врача.
С гитарой в руках вбегает А н т о н, за ним Г а л я.
А н т о н. Анна Семеновна, спасите от этой Галки, совсем заклевала.
Г а л я. Анна Семеновна, он играть не хочет.
А н т о н. У меня пальцы стали словно деревянные.
Г а л я. Анна Семеновна, сыграйте вы.
А н я. Хорошо, но вы танцуйте.
Аня садится за пианино, играет вальс. Антон подхватывает Дарью Ивановну.
А н т о н. Мамочка, тряхнем стариной!
Д а р ь я И в а н о в н а. Пусти, совсем завертел. Галя, забери его, пожалуйста.
Г а л я. Это мы можем, Дарья Ивановна.
Галя и Антон кружатся. Входит Т р а в к и н а.
Т р а в к и н а. Здравствуйте. С днем рождения тебя, Анна Семеновна. И вот тебе букет. Еле наскребли. Во всем Звонком цветов не осталось. У кого ни спросишь — Анне Семеновне отнесли на день рождения. Уж ты не обижайся, какие есть. Зато от души. Прими благодарность как от родителей за заботу об их детях, так и от женщин за то, что возишься с нами в вечерней школе. Ни дней, ни ночей не жалеешь. (Целует Аню.)
А н я. Спасибо за доброе слово, Зоя Петровна.
Т р а в к и н а. Не надоели тебе сегодня школьники? Гляжу в окно — с самого утра косяками идут. Полюбилась ты ребятишкам, крепко полюбилась.
Д а р ь я И в а н о в н а. Да, ко двору пришлась в Звонком Анна Семеновна.
А н я. Дарья Ивановна, я пойду банку поищу для цветов.
Д а р ь я И в а н о в н а. Ты не банку неси, а ведро.
Аня уходит.
Т р а в к и н а. А что же Сергея Григорьевича не видно?
Г а л я. Ждем!
Д а р ь я И в а н о в н а. Он еще утром должен вернуться из Красноярска, да вот нет. Видать, затянулось в крайоно совещание.
Т р а в к и н а. Нет. Он приехал с совещания. Приехал.
Г а л я. Ну, Анна Семеновна-то знает.
Т р а в к и н а. Выходит, и не знает. Мой Степан Никитич сам видел Сергея Григорьевича. В совхозе.
А н т о н. В каком?
Т р а в к и н а. В вашем.
А н т о н. Интересно.
