Проспер Мериме - Жакерия
Де Монтрёйль. Вы владелец замка, я обязан вам повиноваться. Если вы решили умереть здесь, то и я умру с вами. Но подумайте о дочери.
Изабелла. Батюшка! В случае нужды я сумею умереть. Но отчего вы отвергаете то, на что соглашаются храбрейшие из рыцарей?
Д'Апремон (пожимая ей руку). Я знаю твое мужество, милая Изабелла. Монтрёйль! Я хотел отдать тебе ангела!
Де Монтрёйль (помолчав). Что же нам делать?
Д'Апремон. Нет ли здесь какого-нибудь рыцаря из вольных отрядов, которому мы могли бы вручить наши мечи?
Де Монтрёйль. Они все пошли на Бове.
Д'Апремон. И ты хочешь, чтобы Жильбер д'Апремон отдал свой меч мужикам?
Де Монтрёйль. Ваша дочь...
Д'Апремон. Несчастное дитя! Да будет проклят день, когда твоя мать родила тебя!
Изабелла. Сдаться после славной защиты — в этом позора нет.
Де Монтрёйль. Рыцарские обычаи это допускают.
Д'Апремон. Кто предводительствует этой сволочью?
Де Монтрёйль. Тот, кого они зовут Оборотнем...
Д'Апремон. Убийца, вор!
Де Монтрёйль. Некий Тома, плотник из Жене, и Пьер.
Д'Апремон. Злодей! Бессовестный изменник! И мне отдать ему свой меч! Мне просить пощады... у моего слуги! И ты смеешь мне это предлагать?
Изабелла. Быть может, этот слуга, если он не совсем погибший человек, сохранил некоторое уважение к своим господам.
Д'Апремон. Презренный! Никогда не прикоснется он к рукояти моего меча! Я умру в проломе стены, не испытав этого позора.
Де Монтрёйль. Ваша...
Д'Апремон. Нечего тебе указывать на мою дочь. Я скорее убью ее собственной рукой, чем обесчещу свой род...
Изабелла. О, если вы хотите умереть, убейте раньше меня!
Д'Апремон. Моя Изабелла! У тебя одной здесь мужественная душа.
Изабелла. Но разве это значило бы обесчестить род?..
Де Монтрёйль. Герцог Беррийский, мой грозный сеньор, в злосчастной битве при Пуатье сдался простому английскому стрелку.
Д'Апремон. Это правда... Боже мой! За что ты так унижаешь нашу гордость!
Де Монтрёйль. Истинный христианин безбоязненно встречает смерть, но он не призывает ее.
Д'Апремон. Христианин... Ты рассуждаешь, как монах, а не как рыцарь. Ни твой отец, ни мой не сказали бы этого, как бы они ни были благочестивы.
Изабелла. Послушайте его, батюшка, он говорит правду.
Д'Апремон (помолчав). Неужели же я сам должен выкинуть белое знамя?
Де Монтрёйль. Я избавлю вас от этого труда.
Изабелла. Вот белый шарф, он может вам пригодиться.
Де Монтрёйль берет шарф и уходит.
Д'Апремон. Мне чудится, будто Жофруа д'Апремон, встав из гроба, проклинает меня и называет трусом!
Изабелла. Не Жофруа д'Апремону называть вас трусом!
Д'Апремон. Не кощунствуй! Чти память моего отца. Я видел, как он, весь в крови, со шлемом, рассеченным бердышом латника, отказывался отдать свои меч рыцарю с родовым знаменем... А я...
За сценой громкие крики.
Изабелла. Слышите радостные крики? Они принимают капитуляцию.
Д'Апремон. Ты ошибаешься. Я слышу их боевой клич: они не сдаются! (Поднимается.)
Изабелла. Мессир де Монтрёйль!..
Входит де Монтрёйль.
Де Монтрёйль. Злодеи! Убийцы! Стрелять в белое знамя!
Д'Апремон. Я это предвидел.
Де Монтрёйль. Вся шайка Оборотня ответила градом стрел на звук моего рога. Чудо, что не убили меня.
Д'Апремон. Умрем же!
Де Монтрёйль. Негодяи!
Д'Апремон. Умереть, выказав малодушие! Но мы искупим вину нашей смертью, Монтрёйль.
Де Монтрёйль. Я постараюсь умереть, как подобает рыцарю, но вы... раненый...
Д'Апремон. Латники вынесут меня на носилках из пик. Это будет моим смертным одром... Он достоин сына Жофруа...
Де Монтрёйль. Но...
Д'Апремон. Неужели нам ждать, когда голод отдаст нас, обессиленных, этим коршунам? Нет, Монтрёйль, у нас хватит запасов еще на одну трапезу. Завтра на заре мы выйдем. Солдаты вынесут меня на плечах, впереди развернут мое знамя... И я надеюсь, что раньше, чем изменники успеют зарезать своего сеньора, мой добрый бордосский меч еще послужит своему господину.
Изабелла. А я? Что станет со мной?
Д'Апремон. Изабелла! Отец не допустит твоего бесчестия. (Уходит.)
Изабелла. Да, так надо! Я не плачу о своей судьбе... Но бедный отец... раненый... Если он живым попадется в их руки... Ах, я как сейчас вижу голову брата моего, которую они несли на копье!
Де Монтрёйль. Монсеньор Жильбер всегда любил меня, я собирался стать его зятем... Я окажу ему услугу, в которой он не отказал бы мне, будь я ранен.
Изабелла. Что же вы сделаете?
Де Монтрёйль (берясь за кинжал). Я...
Изабелла. Как!.. Вы, вы посмеете?.. Вы? Монтрёйль?
Де Монтрёйль. Это последняя услуга, какую воин может оказать другу[75].
Изабелла (помолчав). Выслушайте меня. Сама пресвятая дева внушила мне эту мысль. Быть может, еще есть средство спасти отца, спасти всех храбрых людей, защищающих замок. Кому-нибудь надо пожертвовать собой. Дочь должна пожертвовать собой ради отца.
Де Монтрёйль. Что вы хотите этим сказать?
Изабелла. Мы с вами обручены, я получила от вас это кольцо...
Де Монтрёйль. Увы!
Изабелла. Возьмите его обратно, если вы любите моего отца, если вы любите меня.
Де Монтрёйль. Зачем мне брать его обратно? Что вы задумали?
Изабелла. Откажитесь от меня, молю вас об этом на коленях!
Де Монтрёйль. Встаньте, прелестная кузина! Что с вами?
Изабелла. Я для вас потеряна... Мы все погибнем... Возьмите же обратно это кольцо!
Де Монтрёйль. Я догадываюсь, что вы хотите дать обет, и беру назад кольцо. Признаюсь, я и сам дал обет постричься в монахи, если только спасусь от грозящей нам гибели.
Изабелла. Так, хорошо. Вот ваше кольцо. Пойдите прочтите отходную молитву, пока я буду готовиться в своей молельне.
Де Монтрёйль. Но...
Изабелла. Ради бога, идите, Монтрёйль! Дайте мне вашу руку. Мы друзья, не так ли?
Де Монтрёйль. Навсегда...
Изабелла. Да, навсегда... Прощайте! (Уходит.)
Де Монтрёйль. Что она задумала? Да поможет ей пресвятая дева! (Уходит.)
КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Ставка Пьера перед осажденным замком.
Пьер, Оборотень.
Пьер. Позор! Даже сарацины так бы не поступили. Белое знамя и тот, кто его несет, должны быть так же чтимы, как святое причастие и священник, который выносит его народу.
Оборотень. Мне плевать на ваши обычаи и законы, господа воины! Не думайте, что вы здесь командуете послушными наемниками. Мы взялись за оружие, чтобы добыть себе волю, и ведем борьбу не на живот, а на смерть.
Пьер. Ты воображаешь, будто ты один здесь начальник и можешь отказать в капитуляции потому, что тебе так хочется?
Оборотень. А не думаешь ли ты, что вправе заставить нас предложить ее, раз ты настолько труслив, что еще боишься своих бывших господ? Чего тебе здесь надо? Почему ты не под Бове? Отец Жан звал тебя.
Пьер. Стану я тебе отдавать отчет в моем поведении, разбойник? Наш военный совет будет судить тебя и твоих волков, я обращусь туда с жалобой.
Оборотень. Это только мне и нужно. Пусть нас рассудят.
Пьер. А до тех пор я полный хозяин на этом участке. Уходи!
Оборотень. Я ухожу, но буду следить за тобой, помни!
Входит конник.
Конник. Начальники! Досточтимый отец Жан и благородные вожди Лиги ставят вас в известность, что ими взят город Бове. После трехдневного грабежа они возвращаются с осадными машинами и пушками, чтобы взять этот замок.
Пьер. Что ж, город был взят приступом?
Конник. Нет, добрые люди отворили нам ворота. Стоило посмотреть, как бежали буржуа, как кричали женщины, как горели дома! Эх, славная досталась нам добыча деньгами и движимым имуществом! И это, не считая более ста богатых горожан, которых держат ради выкупа.
Пьер (в сторону). В какую пропасть я ринулся?
Оборотень. Скоро ли наши вернутся?
Конник. Конница уже невдалеке. Сивард в авангарде, а вы знаете, как он проворен.
Оборотень. Этот сразу двинет вперед наше дело. Прощай, холоп д'Апремона! На днях я сведу с тобой счеты. (Уходит с конником.)
Входит крестьянин.
