Алла Соколова - Выпуск 2. Пьесы для небогатых театров
Над головой зажигается небо, полное ярких звезд.
Александр Образцов
«ПРИГОРОД»
Коляскин, 32 года
Тимофеева, его жена, 28 лет
Горчичников, 35 лет
~Комната в деревянном доме. Начало мая. Солнце светит так, что блеск от половиц слепит глаза. Видно, что в этом доме уютно, без особых затей живут десятилетиями одни и те же люди.
Входят трое — Горчичников, Коляскин и Тимофеева.
Горчичников в просторном пиджаке, коротковатых брюках, в белой рубашке с узким галстуком. Он скорее всего альбинос.
Коляскин в спортивном шерстяном костюме с боковой белой полосой, с надвинутыми на локти рукавами. Похож иногда на кота — цепок и усат.
Тимофеева небрежно причесана, юбка на ней кажется надетой задом наперед, и блуза мешком, но — странное дело — иногда она так повернется, так поднимет руки, поправляя волосы, что женское в ней буквально оглушает наших героев.
ГОРЧИЧНИКОВ. Присаживайтесь, друзья.
Коляскин и Тимофеева садятся за стол к стене, не глядя друг на друга. Горчичников, непривычно озабоченный хозяйскими обязанностями, стоит столбом посреди комнаты. Для него каждый следующий шаг — загадка. Вот и теперь он знает, что гостей надо угощать, но знает одновременно и о том, что их надо занимать. Поэтому и стоит.
ГОРЧИЧНИКОВ. Здесь у нас комната.
Коляскин и Тимофеева молча смотрят на Горчичникова, занятые друг другом. Он принимает их молчаливые взгляды за осуждение и еще больше теряется.
ГОРЧИЧНИКОВ. Потолки, конечно, низкие. Не то что в городе. Вы уж меня извините, друзья, но водки у меня нет. Может быть, попьем чай с вареньем и вчерашними блинами? Мать моя их испекла, а с утра ушла к своей сестре, так что блины вчерашние. Но иногда они чуть-чуть подсохнут с краев и напитаются маслом, вкус у них становится своеобразный, лично я люблю. (Пауза.) Тогда я мигом схожу в магазин за железной дорогой по случаю воскресенья и принесу водки. (Пауза.) Или вина? Петр Викторович?
КОЛЯСКИН. А?
ГОРЧИЧНИКОВ. Чего принести? (Пауза.) Тогда я принесу чаю на первый случай. (Подходит к этажерке, достает толстую конторскую книгу.) Здесь у меня вклеены заметки со всех концов света, в основном из газет «Советская Россия», «Труд» и «Известия» — различный жизненный материал. Пока я поставлю чай, вы их можете вслух зачитать.
Кладет раскрытую книгу на стол перед Коляскиным. Уходит.
Коляскин, нахмурившись, смотрит в книгу. Долгая пауза.
ТИМОФЕЕВА. Ты будешь читать или нет?
Коляскин вздрагивает.
КОЛЯСКИН (читает). «В английском городе Бристоле произошло необычное происшествие: студент упал с моста в реку с высоты сто девять метров. Но все обошлось благополучно: он отделался легкими ушибами. А спасло его широкое пальто — расстегнувшись, оно сыграло роль парашюта».
Пауза. Входит Горчичников.
ГОРЧИЧНИКОВ. Скоро будем пить чай.
Уходит.
КОЛЯСКИН. Ты это…
ТИМОФЕЕВА (живо). Чего?
КОЛЯСКИН. Глохни, говорю!
ТИМОФЕЕВА. Чего-о?
Входит Горчичников. В левой руке, в тарелке, горкой — блины. В правой — банка с вареньем.
ГОРЧИЧНИКОВ (оживленно, подготовив реплику на кухне). У нас здесь, в городе Отрадное, произошли в этом месяце события. Пошла, как обычно, на нерест разнообразная рыба в реке, и местные жители с орудиями лова…
ТИМОФЕЕВА (Коляскину). Ты пожалеешь! Поздно будет!
КОЛЯСКИН (Горчичникову). И чего?..
ГОРЧИЧНИКОВ…а их всех собрали и увезли в город на катере. И показали по телевизионной второй программе. И теперь, когда я говорю, к примеру, в нашем цеху о том, что я из Отрадного, люди почему-то вспоминают этих браконьеров, и только. Хотя в нашем городе родились и окончили школу такие известные люди, как ректор политехнического института…
КОЛЯСКИН (Тимофеевой). А тот студент? А?
ТИМОФЕЕВА. Чего-о?
КОЛЯСКИН. В черном пальто? Забыла?
ТИМОФЕЕВА. Это который с моста упал? (Улыбаясь, смотрит на Горчичникова, предлагая ему повеселиться вместе с нею.)
КОЛЯСКИН. Ты не уходи! Ты не уходи! Сам он за тобой пошел, да? Сам пошел, время у него лишнее за всякими ходить! Ему зачеты сдавать надо, а он будет за всякими бегать! Он же понимал, что его могут вывести в скверик, какой-то муж тех, за кем он бегает, и положить на дорожку головой к институту!
ТИМОФЕЕВА (живо). Зверь!
КОЛЯСКИН (показывая на нее пальцем). А-а!
ТИМОФЕЕВА. Чем он тебе? Что он тебе — мешал?
КОЛЯСКИН (угрожающе). А-а!
ТИМОФЕЕВА. Пошел человек — не в себе, постоял бы, одумался и ушел. Так нет, надо себя показать, свою бескультурность по отношению! Зверь!
КОЛЯСКИН (вставая). А-а!
ГОРЧИЧНИКОВ. Чай кипит! Не ссорьтесь, друзья. Сейчас будем пить. Петр Викторович! Ситдаун. Плиз.
Коляскин садится, переводит взгляд на Горчичникова, но того уже нет.
КОЛЯСКИН. Сам бы он не пошел!
ТИМОФЕЕВА. А вот и сам!
КОЛЯСКИН. Мужчина («жч» произносит по написанию) сам не ходит. Его ведут.
ТИМОФЕЕВА. А он — сам!
КОЛЯСКИН. Нет, не сам!
ТИМОФЕЕВА. А вот — сам!
КОЛЯСКИН. А почему?
ТИМОФЕЕВА. Что?
КОЛЯСКИН. Почему — сам?
ТИМОФЕЕВА. Потому что все вы такие! За каждой юбкой!
КОЛЯСКИН. А-а! Значит, я остальных еще не знаю? А-а! Так ты им передай!..
Входит Горчичников с заварным чайником.
ГОРЧИЧНИКОВ (заготовив на кухне фразу). В нашем городе Отрадное отдельные дома отапливаются печками…
КОЛЯСКИН. Я так делаю — удар прямой правой (производит холостой удар), и он уже думает о другом! Или вообще уже не думает!
Горчичников наливает чай в чашки.
ТИМОФЕЕВА (Горчичникову). Мне только на самое донышко. Я не купчиха какая-то — самоварами пить.
КОЛЯСКИН. А мне лей одну заварку. Только без мусора! Я эту пакость потом полчаса отплевываю.
ТИМОФЕЕВА. Петрунчик, что ты такой?..
КОЛЯСКИН. Я в ночь когда работаю вместо машиниста, я целую пачку выпиваю. А потом весь день ходишь — ни в одном глазу. Вот тогда мне не попадайся. Ух, веселый я какой делаюсь, когда ночь не посплю! А это часто бывает — ну, Алена! Кончай! Жить не могу!
Хватает Тимофееву за руку, вытаскивает ее из-за стола, они уходят в боковую комнату. Горчичников ошеломлен.
ГОРЧИЧНИКОВ (стоя посреди комнаты, кося глазом на дверь боковой комнаты). Там спальня, друзья!.. (Пауза.) Там мать моя ночует!.. (Пауза.) Мы ведь должны после легкого ленча посмотреть действительно природу по реке! У нас крутые берега!.. (Пауза.) У меня есть друг детства, диспетчер грузового района… (Громко, подойдя к двери.) Навигация уже началась! Хорошо пройти на буксирном катере…
Распахивается дверь, голый по пояс Коляскин высовывается в нее.
КОЛЯСКИН. Что тебе?
ГОРЧИЧНИКОВ. Так ведь, Петр Викторович…
КОЛЯСКИН. Глохни!
Захлопывает дверь.
ГОРЧИЧНИКОВ (громко). Алена Васильевна, это я, Горчичников… Вы слышите?.. У нас представления, видимо, отличаются от предусмотренных вами для себя!.. Особенно моя мать, которая по существу родилась в дореволюционные годы…
Поправляя прическу, появляется румяная и смущенная Тимофеева.
ТИМОФЕЕВА (в глубину спальни). Просто как грузин какой-то — схватил и потащил! (Горчичникову, тихо.) Он сейчас злой.
Появляется Коляскин. Усы у него топорщатся.
ГОРЧИЧНИКОВ. Чай стынет, друзья! (Поспешно уходит на кухню.)
Тимофеева и Коляскин молча садятся, выпивают по чашке чая. Коляскин ест одновременно блины один за другим.
КОЛЯСКИН (шумно выдохнув, оглядывается). Это мы где?
ТИМОФЕЕВА (также оглядываясь с недоумением). Действительно, в какую-то деревню попали.
