Жан Мольер - Комедии

Как вам не совестно? Что за галиматья?
Вы, верно, шутите? Ушам не верю я.
Так может поступать лишь плут или безумец.

Опасные слова. Вы, шурин, вольнодумец.
Вы вольномыслием давно заражены.
Я вам твердил сто раз, понять бы вы должны,
Куда вас приведет столь скверная дорога.

Все вам подобные — а их, к несчастью, много —
Поют на этот лад. Вы слепы, и у вас
Одно желание: чтоб все лишились глаз.
И потому вам страх внушает каждый зрячий,
Который думает и чувствует иначе, —
Он вольнодумец, враг! Кто дал отпор ханже,
Тот виноват у вас в кощунстве, в мятеже.
Но я вас не боюсь, кривить душой не стану,
Я предан истине и не слуга обману.
Лжеправедники есть, как есть лжехрабрецы.
Бахвальством не грешат отважные бойцы,
А праведники, те, что подают пример нам,
Не занимаются кривляньем лицемерным.
Ужели ж разницы для вас нет никакой
Меж верой истинной и верой показной?
Как не сумели вы быль отделить от сказки?
Как не смогли лица вы отличить от маски?
Как вы не поняли, где топь, где твердый путь?
Где вымысел, где явь? Где видимость, где суть?
Как правду спутали вы с кривдою отпетой?
Червонец подлинный с фальшивою монетой?
Да, в большинстве своем мы, люди, чудаки
И действуем своей природе вопреки.
Зачем мы разуму дать не желаем веры?
И почему нигде, ни в чем у нас нет меры?
Порой наш замысел прекрасен и велик,
Но начинаем мы рубить сплеча — и вмиг
Переусердствуем и добрую основу
Испортим, извратим… Но это так я, к слову.

Уж где тягаться нам с философом таким!
Во всем вы сведущи. Ваш суд непогрешим.
Вы — кладезь мудрости. Пророк. В сравненье с вами
Все прочие должны считаться дураками.

Не кладезь мудрости{69} я, сударь, не пророк,
Я вовсе не хочу вам преподать урок —
Не столь уж я учен для этого занятья, —
Но ложь от истины умею отличать я.
Из добродетелей всего я больше чту
Высоких помыслов святую чистоту,
II благороднее не знаю я примера,
Чем люди, в чьих сердцах горит живая вера.
И нет поэтому на свете ничего
Противнее, чем ложь, притворство, ханжество.
Не стыдно ли, когда святоши площадные,
Бездушные лжецы, продажные витии,
В одежды святости кощунственно рядясь,
Все, что нам дорого, все втаптывают в грязь;
Когда стяжатели в соперничестве яром
Торгуют совестью, как мелочным товаром,
И, закатив глаза, принявши постный вид,
Смекают, кто и чем за то их наградит;
Когда они спешат стезею благочестья
Туда, где видятся им деньги и поместья;
Когда, крича о том, что жить грешно в миру,
Они стараются пробиться ко двору;
Когда клеветники без совести, без чести,
Личиной благостной скрывая жажду мести,
Дабы верней сгубить того, кто им не мил,
Вопят, что он бунтарь противу высших сил?
И оттого для нас они опасней вдвое,
Что приспособили меч веры для разбоя,
С молитвою вершат преступные дела,
И стало в их руках добро орудьем зла.
Таких притворщиков немало в наше время.
Однако отличить нетрудно это племя
От праведных людей. А праведники есть.
И мог бы я легко примеры вам привесть:
Хоть Аристона взять, Оронта, Периандра,
Прибавим к ним еще Альсида и Клитандра, —
Кто может упрекнуть их в чем-нибудь дурном?
Но не звонят они по городу о том,
Что только их, мол, жизнь свята и безупречна.
Нет, добродетель их терпима, человечна,
И ближних осуждать почли б они за стыд,
Ведь осуждающий гордынею грешит.
Они творят добро без показного рвенья,
Чуждаясь пышных фраз и самовосхваленья.
У них спесивое злословье не в чести:
Им в людях радостно хорошее найти.
Интриги не плетут, не роют ближним ямы,
Их помыслы чисты, а их сужденья прямы.
Питают ненависть они, замечу вам,
Не к бедным грешникам, но лишь к самим грехам.
Им не придет на ум усердствовать сверх меры
И ревностней небес стоять на страже веры.
Вот люди! Вот с кого брать надобно пример.
Боюсь, что ваш Тартюф сшит на иной манер
И праведность его — пустое лицемерье.
Не слишком ли легко вошел он к вам в доверье?
Вас обманул его благочестивый вид?
Не все то золото, поверьте, что блестит,

Вы все сказали?

Да.

Тогда — слуга покорный.

Постойте же! Предмет оставим этот спорный.
Сейчас я о другом. Я слышал, милый зять,
Что за Валера дочь хотели вы отдать.

Да.

Вы назначили ему день свадьбы, или…

Назначил.

Почему ж вы свадьбу отложили?

Да так…

У вас другой есть план, любезный брат?

Гм!.. Гм!..

Намерены вы слово взять назад?

Не то, чтобы назад…

Как будто нет для брака
Препятствий никаких?

Да как сказать…

Однако
Вы уклоняетесь. Валер меня просил…

Просил? Я очень рад.

Он мил вам иль не мил?
Что мне сказать, когда придет он за ответом?

Что пожелаете.

Я должен знать при этом,
Как вы поступите.

Мне небо даст совет.

Вы слово сдержите? Ответьте: да иль нет?

Прощайте!

Дитя мое!

Отец?

Необходимо нам
Потолковать вдвоем.

Что ищете вы там?

Хочу увериться, что посторонних нету:
Поговорить с тобой мне нужно по секрету…
Нет никого… Итак, до нынешнего дня
Всегда безропотно ты слушалась меня.
В своей отеческой любви границ не зная,
О благе о твоем заботился всегда я.

Мне всех дороже благ отцовская любовь.

Отлично сказано. Лишь мне не прекословь —
Навеки сохранишь мое благоволенье.

Об этом лишь, отец, мечтаю каждый день я.

Так-так… А по душе тебе наш гость, Тартюф?

Мне? По душе?