Жан-Батист Мольер - Мещанин во дворянстве
Жан-Батист Мольер - Мещанин во дворянстве краткое содержание
Жан Батист Мольер
Мещанин во дворянстве. Мнимый больной (сборник)
© Любимов Н., перевод на русский язык. Наследники, 2015
© Щепкина-Куперник Т., перевод на русский язык. Наследники, 2015
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Мещанин во дворянстве
Действующие лица комедии
ГОСПОДИН ЖУРДЕН мещанин.
ГОСПОЖА ЖУРДЕН его жена.
ЛЮСИЛЬ их дочь.
КЛЕОНТ молодой человек, влюбленный в Люсиль.
ДОРИМЕНА маркиза.
ДОРАНТ граф, влюбленный в Доримену.
НИКОЛЬ служанка в доме г-на Журдена.
КОВЬЕЛЬ слуга Клеонта.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ.
УЧЕНИК УЧИТЕЛЯ МУЗЫКИ.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ.
УЧИТЕЛЬ ФЕХТОВАНИЯ.
УЧИТЕЛЬ ФИЛОСОФИИ.
МУЗЫКАНТЫ.
ПОРТНОЙ.
ПОДМАСТЕРЬЕ ПОРТНОГО.
ДВА ЛАКЕЯ.
ТРИ ПАЖА.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА БАЛЕТАВ ПЕРВОМ ДЕЙСТВИИ
Певица. Два певца. Танцовщики.
ВО ВТОРОМ ДЕЙСТВИИ
Портновские подмастерья (танцуют).
В ТРЕТЬЕМ ДЕЙСТВИИ
Повара (танцуют).
В ЧЕТВЕРТОМ ДЕЙСТВИИ
Муфтий. Турки, свита муфтия (поют). Дервиши (поют). Турки (танцуют).
Действие происходит в Париже, в доме г-на Журдена.
Действие первое
Увертюра исполняется множеством инструментов; посреди сцены за столом УЧЕНИК УЧИТЕЛЯ МУЗЫКИ сочиняет мелодию для серенады, заказанной г-ном Журденом.
Явление первое
Учитель музыки, учитель танцев, два певца, певица, два скрипача, четыре танцовщика.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ (певцам и музыкантам). Пожалуйте сюда, вот в эту залу; отдохните до его прихода.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ (танцовщикам). И вы тоже, станьте с этой стороны.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ (ученику). Готово?
УЧЕНИК. Готово.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Посмотрим… Очень недурно.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Что-нибудь новенькое?
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Да, я велел ученику, пока наш чудак проснется, сочинить музыку для серенады.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Можно посмотреть?
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Вы это услышите вместе с диалогом, как только явится хозяин. Он скоро выйдет.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Теперь у нас с вами де́ла выше головы.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Еще бы! Мы нашли именно такого человека, какой нам нужен. Господин Журден с его помешательством на дворянстве и на светском обхождении – это для нас просто клад. Если б все на него сделались похожи, то вашим танцам и моей музыке больше и желать было бы нечего.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Ну, не совсем. Мне бы хотелось для его же блага, чтоб он лучше разбирался в тех вещах, о которых мы ему толкуем.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Разбирается-то он в них плохо, да зато хорошо платит, а наши искусства ни в чем сейчас так не нуждаются, как именно в этом.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Признаюсь, я слегка неравнодушен к славе. Аплодисменты доставляют мне удовольствие, расточать же свое искусство глупцам, выносить свои творения на варварский суд болвана – это, на мой взгляд, для всякого артиста несносная пытка. Что ни говорите, приятно трудиться для людей, способных чувствовать тонкости того или иного искусства, умеющих ценить красоты произведений и лестными знаками одобрения вознаграждать вас за труд. Да, самая приятная награда – видеть, что творение ваше признано, что вас чествуют за него рукоплесканиями. По-моему, это наилучшее воздаяние за все наши тяготы, – похвала просвещенного человека доставляет наслаждение неизъяснимое.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Я с этим согласен, я тоже люблю похвалы. В самом деле, нет ничего более лестного, чем рукоплескания, но ведь на фимиам не проживешь. Одних похвал человеку недостаточно, ему давай чего-нибудь посущественнее; лучший способ поощрения – это вложить вам что-нибудь в руку. Откровенно говоря, познания нашего хозяина невелики, судит он обо всем вкривь и вкось и рукоплещет там, где не следует, однако ж деньги выпрямляют кривизну его суждений, его здравый смысл находится в кошельке, его похвалы отчеканены в виде монет, так что от невежественного этого мещанина нам, как видите, куда больше пользы, чем от того просвещенного вельможи, который нас сюда ввел.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. В ваших словах есть некоторая доля истины, но только, мне кажется, вы придаете деньгам слишком большое значение; между тем корысть есть нечто до такой степени низменное, что человеку порядочному не должно выказывать к ней особой склонности.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Однако у нашего чудака вы преспокойно берете деньги.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Конечно, беру, но деньги для меня не главное. Если б к его богатству да еще хоть немного хорошего вкуса – вот чего бы я желал.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Я тоже: ведь мы оба по мере сил этого добиваемся. Но, как бы то ни было, благодаря ему на нас стали обращать внимание в обществе, а что другие будут хвалить, то он оплатит.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. А вот и он.
Явление второе
Те же, г-н Журден в халате и ночном колпаке и два лакея.
Г-н ЖУРДЕН. Ну, господа! Как там у вас? Покажете вы мне нынче вашу безделку?
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Что? Какую безделку?
Г-н ЖУРДЕН. Ну, эту, самую… Как это у вас называется? Не то пролог, не то диалог с песнями и пляской.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. О! О!
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Как видите, мы готовы.
Г-н ЖУРДЕН. Я немного замешкался, но дело вот в чем: одеваюсь я теперь, как одевается знать, и мой портной прислал мне шелковые чулки, до того узкие – право, я уж думал, что мне их так никогда и не натянуть.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Мы всецело к вашим услугам.
Г-н ЖУРДЕН. Я прошу вас обоих не уходить, пока мне не принесут мой новый костюм: я хочу, чтоб вы на меня поглядели.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Как вам будет угодно.
Г-н ЖУРДЕН. Вы увидите, что теперь я с ног до головы одет как должно.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Мы в этом нисколько не сомневаемся.
Г-н ЖУРДЕН. Я сделал себе из индийской ткани халат.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Отличный халат.
Г-н ЖУРДЕН. Мой портной уверяет, что вся знать по утрам носит такие халаты.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Он вам удивительно идет.
Г-н ЖУРДЕН. Лакей! Эй, два моих лакея!
ПЕРВЫЙ ЛАКЕЙ. Что прикажете, сударь?
Г-н ЖУРДЕН. Ничего не прикажу. Я только хотел проверить, как вы меня слушаетесь. (Учителю музыки и учителю танцев.) Как вам нравятся их ливреи?
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Великолепные ливреи.
Г-н ЖУРДЕН (распахивает халат; под ним у него узкие красного бархата штаны и зеленого бархата камзол). А вот мой домашний костюмчик для утренних упражнений.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Бездна вкуса!
Г-н ЖУРДЕН. Лакей!
ПЕРВЫЙ ЛАКЕЙ. Что угодно, сударь?
Г-н ЖУРДЕН. Другой лакей!
ВТОРОЙ ЛАКЕЙ. Что угодно, сударь?
Г-н ЖУРДЕН (снимает халат). Держите. (Учителю музыки и учителю танцев.) Ну что, хорош я в этом наряде?
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Очень хороши. Лучше нельзя.
Г-н ЖУРДЕН. Теперь займемся с вами.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Прежде всего мне бы хотелось, чтобы вы прослушали музыку, которую вот он (указывает на ученика) написал для заказанной вами серенады. Это мой ученик, у него к таким вещам изумительные способности.
Г-н ЖУРДЕН. Очень может быть, но все-таки не следовало поручать это ученику. Еще неизвестно, годитесь ли вы сами для такого дела, а не то что ученик.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Слово «ученик» не должно вас смущать, сударь. Подобного рода ученики смыслят в музыке не меньше великих мастеров. В самом деле, чудеснее мотива не придумаешь. Вы только послушайте.
Г-н ЖУРДЕН (лакеям). Дайте халат – так удобней слушать… Впрочем, постойте, пожалуй, лучше без халата. Нет, подайте халат, так будет лучше.
ПЕВИЦА
Ирида! Я томлюсь, меня страданье губит,
Меня ваш строгий взгляд пронзил, как острый меч.
Когда вы мучите того, кто вас так любит,
Сколь вы страшны тому, кто гнев ваш смел навлечь![1]
Г-н ЖУРДЕН. По-моему, это довольно заунывная песня, от нее ко сну клонит. Я бы вас попросил сделать ее чуть-чуть веселее.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Мотив должен соответствовать словам, сударь.
Г-н ЖУРДЕН. Меня недавно обучили премилой песенке. Погодите… сейчас-сейчас… Как же это она начинается?
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Право, не знаю.
Г-н ЖУРДЕН. Там еще про овечку говорится.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Про овечку?
Г-н ЖУРДЕН. Да-да. Ах, вот! (Поет.)
Жанетту я считал
И доброй и прекрасной,
Жанетту я считал овечкою, но ах!
Она коварна и опасна,
Как львица в девственных лесах!
Правда, славная песенка?
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Еще бы не славная!
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. И вы хорошо ее поете.
Г-н ЖУРДЕН. А ведь я музыке не учился.
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. Вам бы хорошо, сударь, поучиться не только танцам, но и музыке. Эти два рода искусства связаны между собой неразрывно.
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. Они развивают в человеке чувство изящного.
Г-н ЖУРДЕН. А что, знатные господа тоже учатся музыке?
