Анатолий Софронов - Берегите живых сыновей
Ковалев. И что же?
Голль. Мне бы хотелось, чтобы данное колесо при своем продвижении не давило людей. Слишком много раздробленных костей по ходу движения вышеназванного транспорта. Или вы не согласны?
Ковалев (неопределенно) . История есть история.
Голль. У истории, Павел Степанович, бывали и темные страницы. Закон есть закон... Не ответ.
Ковалев. А вы бы хотели, чтобы колесо остановилось?
Голль. Такой гигантской задачи перед собой я не ставлю. Не по силам. Но хочу, чтобы вышеназванное колесо не давило людей.
Ковалев. Кто же будет с этим спорить?
Голль. А вы, генерал?
Тепляшин. Вернемся к исходному рубежу. Генералы тоже воюют за убеждения. Воюют с теми, кто хочет это колесо пустить в сторону.
Голль. Успокойтесь. Я не собираюсь пускать его в сторону. Пусть катится. Но люди хотят жить!
Ковалева (входя, останавливается) . Так жить могут только мужчины! Михал Михалыч, вы-то врач! (Открывает окна.) А это что? (Берет пепельницу.) Павел!
Ковалев (виновато) . Я не курил. Есть свидетели. (Указывает на Барбарисова.)
Барбарисов. Нет свидетелей. (Ковалевой.) Двенадцать сигарет.
Ковалева (возмущенно) . Это не игрушки!
Ковалев. Я не затягиваюсь.
Барбарисов. В принципе мужчина должен дымить.
Ковалева (кладя перед мужем письмо) . От Родичева. И телеграмма от Бориса. Приезжает с Наталкой. (Беспокойно.) Но когда же? Что стоило сообщить номер поезда?
Барбарисов. Лишний гривенник.
Ковалева (Барбарисову) . Я на вас сердита.
Барбарисов. Пациенты делятся на две категории: одни в основном здоровы, но любят лечиться, другие больны, но не любят лечиться.
Ковалева. Гадай, когда они появятся. Ирина не звонила?
Ковалев. Нет.
Голль. Она вместе с Кириллом и Максимом.
Ковалева (Ковалеву) . Тринадцатой не будет! (Уходит с пепельницей.)
Ковалев (Барбарисову) . Ты предатель.
Барбарисов. Я могу обманывать всех, кроме Даши.
Ковалев (пробегая глазами телеграмму; Голлю) . Вот тоже судьба... Борис, Дашин брат. С первого курса ушел на фронт. В сорок первом под Смоленском контужен в танке. Без сознания попал в плен. Выжил. Фашистские лагеря. Работал в автомастерских. Познакомился с девчушкой с Украины. Бежали в Швейцарию. В поезде схватила полиция. Били их. Сильно били. Снова концлагеря. Потеряли друг друга...
Голль. Потеряли, но не навсегда.
Ковалев. Нашли... После войны. Американцы освободили Бориса, отправили в Швецию, в свой лагерь.
Голль. А сейчас?
Ковалев. В Харькове, начальник участка на машиностроительном заводе.
Голль (с нажимом) . Имел возможность учиться после всех лагерей?
Ковалев (неохотно) . С учебой вышло не очень складно.
Голль. Не принимали?
Ковалев. Заочный техникум закончил.
Голль. Попал под колесико. (Тепляшину.) Как вы считаете, генерал?
Корниенко (входя) . Здравствуйте, товарищи.
Барбарисов (поднимаясь) . Валентина Алексеевна, вас, как всегда, не хватает.
Корниенко. Ах, Михал Михалыч, вы все еще в строю?
Барбарисов. Старая гвардия не сдается.
Корниенко. Сдается, сдается.
Барбарисов. Если и сдается, то только перед вами.
Корниенко. Могу еще поверить генералу, но не врачу.
Барбарисов. Генералитет хранит гордое молчание.
Тепляшин. Генералитет еще не старая гвардия.
Барбарисов. Вы сегодня удивительно красивая...
Корниенко. А цветы?
Барбарисов. Тюльпаны, Валечка. (Уходит из комнаты.)
Ковалев. Сережа, медицина действует более решительно. (Корниенко.) Борис приезжает.
Корниенко (обрадованно) . Брат? Когда?
Ковалев. С Наталкой... Сегодня...
Барбарисов (входит, освобождая букет тюльпанов от бумаги) . Подвяли частично, но, если окунуть в воду, примут естественный вид. (Отдает цветы Корниенко.)
Ковалев. Знает, что тюльпаны любишь.
Барбарисов. Угадывать желания красивых женщин — мое призвание.
Корниенко. Сергей Васильевич, что же вы разрешаете себя обгонять?
Тепляшин. Не верьте терапевтам, — бывает, они подносят пилюли.
Корниенко. Пилюли подносят и терапевтам, но тюльпаны я все же люблю... (Барбарисову.) Держите цветы, идемте.
Барбарисов (с чувством превосходства) . Так-то, генерал. (Уходит с Корниенко.)
Ковалев. Самое обидное для доктора — все усилия напрасны.
Голль. Удивительно хороша.
Ковалев. Это, кажется, видят все, кроме Сергея.
Тепляшин. Я тоже не лишен зрения.
Ковалев (Голлю) . Все хочу женить его. И — напрасно.
Голль (Тепляшину) . Я бы на вашем месте женился.
Тепляшин. А что же вам мешает? Женитесь.
Голль. Годы, дорогой генерал. Прожитые годы и несчастья.
Ковалев (Голлю) . Вы играете на скрипке?
Голль. Вы считаете, что я скриплю?
Ковалев. Именно. (Вскрывает письмо. Читает. Тепляшину.) Пишет Родичев. Нынешний секретарь обкома.
Голль. Тот, что занял ваше место?
Ковалев (с досадой) . Он занял не мое место, а место секретаря обкома.
Голль. И у вас нет на него никакой личной обиды?
Ковалев (усмехаясь) . Вы все-таки скрипач, Федор Федорович.
Голль. К сожалению, не первая скрипка.
Тепляшин. Для вашей скрипки, пожалуй, ансамбля не соберешь.
Голль. Почему же? Если проявить некоторые усилия... (Ковалеву.) Все-таки не верю, что вам безразлично.
Ковалев. Нет. Мне не безразлично.
Голль. Человеческий разговор.
Тепляшин. Не поддавайся, Паша.
Ковалев (Тепляшину, вчитываясь в письмо) . Собирается на днях быть в Москве, грозится серьезным разговором. Я свои дела сдал. Какой может быть разговор?
Тепляшин. Это все, что Родичев пишет?
Ковалев. Есть еще. (Читает.) «Твои виноградники выглядят отлично. Прижились и чувствуют себя на горе не хуже, чем в низинах».
Голль. У вас были свои виноградники?
Ковалев (смеясь) . Да, моя личная собственность! (Серьезно.) Совхозы организовывали. Сопротивление специалистов ломали...
Голль. Опять ломали?
Тепляшин. Приходится и ломать.
Голль (Тепляшину) . А как вы относитесь к воспитанию человека?
Тепляшин. Как могут относиться военные? Весьма положительно.
Громкий звонок.
Ковалева (вместе с Корниенко проходя комнату) . Шабановы, конечно.
Появляется Барбарисов. За дверью — радостные восклицания. Тепляшин и Голль выжидательно стоят у окна. В комнату входят Шабанов, Наталка, Ковалева и Корниенко.
Ковалева. Полюбуйтесь на них! Прибыли!
Шабанов. Зачем же тревожить ваше безлошадное хозяйство?
Наталка (у нее мягкий, южный акцент) . Я ж ему говорила, двое суток говорила: «Не забудь назвать номер поезда».
Шабанов. Цыц, баба! Дай лучше поручкаться с начальством. (Целуется с Ковалевым, потом задоровается с Барбарисовым.) Вы, доктор, кажись, прибавили в весе?
Барбарисов. У тебя со зрением слабовато, предметы расплываются.
Шабанов. Именно, предметы расплываются. (Останавливается перед Тепляшиным.)
Тепляшин. Тепляшин.
Шабанов. Наталка, учти, — генерал. В академии преподает. Мы туда Николку определим.
Тепляшин. С удовольствием.
Наталка. Не пугайтесь, товарищ генерал, ему еще годков семь до академии тянуться.
Шабанов (подходит к Голлю) . Шабанов.
Голль. Голль.
Шабанов. С Украины?
Голль. Через два «л» — Голль. К сожалению, не украинец.
Шабанов. Не страшно. Мы ко всем людям относимся с уважением.
Ковалева. Ясен наш братец?
Наталка. Колготной он, Дарья Алексеевна.
Шабанов (жене) . Что ты ее по отчеству? Она родня тебе.
