Эйдзиро Хисаита - Крах
Женщины уходят.
Тоёдзи (усмехаясь, вертит в руках журнал). А мать, похоже, чует неладное. Вон как взволновалась! Мне-то известно, что у отца на горячих источниках есть содержанка, вот он и злится на меня. (Уже другим тоном.) Впрочем, это не важно. Сэцуко, ты, кстати, тоже должна быть готова…
Сэцуко. Я готова.
Тоёдзи. Ты о чем?
Сэцуко. А ты о чем?
Тоёдзи (закуривает). Я об отце. Мне кажется, в скором времени он обанкротится.
Сэцуко. Ч-что?!
Тоёдзи. Вчера вечером он устроил настоящий спектакль.
Сэцуко. У тебя, Тоё, не поймешь, когда ты шутишь, а когда серьезно говоришь, так что…
Тоёдзи. На сей раз не шучу… Дело с продажей текстильной фирмы, судя по всему, из-за забастовки может в любой момент лопнуть…
Сэцуко. Не пугай меня.
Тоёдзи. Начнем с того, что отец вел переговоры с одним субъектом… Переговоры велись примерно с весны. Уже была назначена цена… Но, понимаешь, на фабрике началась забастовка, и покупатель вдруг заявил, что цену придется снизить…
Сэцуко. При чем тут забастовка?
Тоёдзи. Ну как же? С забастовщиками не так-то легко справиться.
Сэцуко. Понимаю…
Тоёдзи. Для отца это тяжелое потрясение. Продав фабрику, он рассчитывал покрыть долги, в которые влез, играя на бирже. Посредник в этих переговорах многим обязан отцу, вот он и решил воспользоваться его помощью. Но просчитался. Посредник вначале притворился, будто готов помочь, но в последний момент ловко ушел от разговора. Это было вчера вечером… Отец, конечно, вспылил, ты знаешь его характер, схватил посредника за шиворот, но тот отшвырнул отца с такой силой, что бедняга отлетел к стойке, ушибся головой и потерял сознание…
Сэцуко. Потерял сознание?!..
Тоёдзи. Ну да. Видимо, его хватил легкий удар. Хозяйка чайного домика, где была назначена встреча, решила, что отец умер, подняла шум, стала звонить в полицию…
Сэцуко. Это случилось вчера вечером?
Тоёдзи. Ага… Удар, конечно, легкий, но последствия могут оказаться серьезными. Отец в таком возрасте, когда грехи молодости дают себя знать… (Показывает пальцем на голову.)
Сэцуко. А нам ничего не сообщили…
Тоёдзи (презрительно фыркает). И правильно сделали. Я – другое дело. Мы с отцом одного поля ягоды. В последнее время он, можно сказать, очутился в тисках: весной резко упал курс акций, а теперь, в связи с забастовкой, обесценились и акции текстильной компании. В общем, рано или поздно, семью Фунакоси ожидает банкротство… Сейчас самое время прятать имущество. Старший брат – простак, толку от него никакого… Я намерен прибрать к рукам участок на побережье Мацусимы, который вот-вот должен перейти к отцу, и открыть там санаторий. Вчера вечером как раз поехал переговорить с ним об этом деле, а тут этот переполох…
Сэцуко. Не верится мне…
Тоёдзи (снова насмешливо фыркает, прохаживается по сцене). Верь не верь, а таковы факты. А факты – вещь объективная. Есть такое высказывание, слыхала? То ли у Маркса, которым так увлекается твой супруг, Кавасаки-кун, то ли у Сталина…
Сэцуко (вздыхает с облегчением). Ну и напугал же ты меня. Тоёдзи. Чем это?
Сэцуко. Да тем, что ты изрекаешь с таким… серьезным видом.
Тоёдзи. Ты имеешь в виду банкротство? Так это же факт. Старик Умпэй Фунакоси сделал все, что в его силах, а теперь пал духом и намерен отсиживаться у своей любовницы. Вот в чем суть «срочных дел» в Мориоке…
Сэцуко. Хм…
Тоёдзи. Ты что, не веришь? Я пекусь о твоем лее благе, даю тебе добрые советы, а ты…
Сэцуко подходит к пианино, в быстром темпе берет несколько аккордов. Снаружи останавливается машина. Доносится голос горничной: «С приездом!», затем голос Умпэя, отвечающего на приветствие.
Сэцуко (вскакивает, поднимается на несколько ступенек лестницы, кричит). Мама, тетя, отец приехал!
Едва не столкнувшись с ней, входят Умпэй и пастор, за ним – Кадзуо, старший сын, и Тэруко, младшая дочь. Возвращаются О-Маки и тетушка.
Тетушка. Наконец-то…
Умпэй. Вот случайно встретил на вокзале сэнсэя и, как видите, привез сюда. (Садится, устало вытягивает ноги.)
О-Ma к и. Добро пожаловать, сэнсэй! (Предлагает пастору стул.)
Пастор. Я как раз провожал знакомого.
Кадзуо. А я как раз встретил отца, когда выходил из суда.
Тетушка. Просто чудесно, все в сборе.
Сэцуко (смотрит на забинтованное лицо отца). Что с тобой, папа?
Умпэй (в замешательстве). А, это? Оступился, когда садился в машину.
Тетушка. Ох, опасная это вещь.
Умпэй. Пустяки… Простите, тетушка, что заставил вас ехать в такую даль.
Тэруко. Уф, жарко. Пойду переоденусь. (Убегает.)
Пастор. Какие неприятности у Кавасаки-сан…
О-Маки. А, так вы уже в курсе дела?
Умпэй. Сейчас на станции встретили сотрудника тайной полиции. Он нам кое-что рассказал.
Пастор. Вот уж не ожидал, что этот молодой человек так себя поведет.
О-Маки. Ах, и не говорите!.. Просто стыдно смотреть людям в глаза.
Умпэй издает не то стон, не то вздох и обводит взглядом детей.
Тетушка. Вы нездоровы?
Сэцуко. В самом деле, папа, уж не болен ли ты?
Умпэй. Нет-нет, все в порядке.
Пастор. Мы просто устали. Счастье, что хоть изредка можно вот так отдохнуть в кругу семьи.
О-Маки. Вот и я всегда ему об этом твержу, но…
Пастор. Господин Умпэй слишком много работает… Да, кстати… (К О-Маки.) По дороге мы беседовали с вашим супругом об известной вам годовщине… Хотелось бы отметить ее, как и в прежние годы. Но, может быть, вам сейчас не до того? Сумятица в банке, потом эта забастовка… Тогда не будем к этому возвращаться. Правда, мне кажется, человеку, который так много трудится, нужна передышка хоть раз в году…
О-Маки. Вы совершенно правы. Обязательно выкроим для этого время.
Тэруко (вбегает). Вы будете праздновать юбилей, да, папа?
О-Маки. Тэру-тян!
Пастор (мягко улыбается Тэруко; к О-Маки). При нынешних обстоятельствах не обязательно праздновать с такой пышностью, как в прежние годы. Можно просто устроить гулянье у вас в саду. Для прихожан этот день – всегда праздник, и они ждут его с нетерпением. (К Умпэю.) Ну так как? Согласны вы уделить несколько часов церкви и семье?
Умпэй (после паузы). Постараюсь.
Пастор. Значит, согласны, да?
Умпэй. Конечно, мне самому хочется повеселиться от души, как веселятся дети.
Пастор. Вот и прекрасно! Время от времени возвращаться в лоно души своей – величайшее благо для человека.
Тэруко (тетушке, заметив недоумевающее выражение ее лица). Это годовщина духовного возрождения папы. В этот день он раскаялся в том, что вел неправедный образ жизни, и перешел в христианскую веру.
Тетушка. Да-да, помню, как-то раз было что-то такое…
Тэруко. Да, мы каждый год празднуем это событие. Знаете, тетя, останьтесь у нас до этого дня, вот будет чудесно!
Тетушка кивает.
Идет?
Кадзуо (проникновенно). Сэнсэй, возможно, вы посмеетесь надо мной, но… Мне не дает покоя одна мысль…
Пастор. Какая же?
Кадзуо. Ведь учение Христа проповедует всеобщее равенство, стало быть, речь идет не только о духовном, но также и материальном равенстве…
Пастор. Да, конечно. Однако…
Кадзуо. По-моему, все богатства, накопленные в стране, надо бы передать под контроль либо правительства, либо церкви, чтобы не было ни капиталистов, ни пролетариев, а каждый работал бы в меру своих сил и способностей.
Пастор. Совершенно с вами согласен. Но для этого прежде всего необходимо перестроить души людские…
Умпэй. Вот именно. Я тоже немало размышлял над этим. Но когда начинаешь думать, кому доверить такой контроль, выясняется, что некому.
Тоёдзи. Об этом, Кадзуо, французские поэты ломали себе голову еще сто лет назад…
Кадзуо. Правда? Но в нашем обществе говорить о перестройке души не приходится. Взять, к примеру, хотя бы меня… Стыдно сказать, но я, да и не только я помним о боге, только пока находимся в церкви…
Пастор. Никакого особого греха в этом нет. Невозможно денно и нощно думать о боге. Но время от времени критически взглянуть на самого себя, вернуться в лоно души своей – вот в чем истинное спасение!
О-Маки. В последнее время у Кадзуо такие странные рас суждения!..
Пастор. Переутомился, наверное, и нервы пошаливают. Да и неудивительно! Столько всяких забот и волнений! (К Кадзуо.) Но это прекрасно, что в нашем деловом мире есть такие честные люди! На свете множество бессовестных дельцов, старающихся использовать любое банкротство или крах фирмы в своекорыстных целях… Разве вы или ваш отец могли бы пойти на подобный обман?! Нет, конечно! Такие, как вы, – опора общества.
Кадзуо. Может быть… Одно лишь я знаю точно: даже то небольшое имущество, которым я владею, доставляет уйму хлопот, и меня это тяготит. А пожелай я заняться каким-либо трудом, вряд ли общество предоставит мне такую возможность.
